Империя. Тихоокеанская война - Марков-Бабкин Владимир
− Не так плохо, госпожа капитан. По крайней мере не так плохо, как я боялся. Температура, озноб присутствуют, опять же ломота, как вы говорите. Покалывания после переохлаждения – это нормально. Вас растерли спиртом, и это некоторым образом помогло при гипотермии. Я вам выдам лекарства и можете ложиться спать. Но прежде чем вы отправитесь отдыхать, прошу прощения, но я вынужден выделить пять минут офицеру, который ждёт за дверью. Сами понимаете. Это не допрос, скорее первичный опрос. Говорить с вами будут уже утром, но нашему командованию нужно кое-что знать о вас.
Доктор отвесил официальный японский поклон и вышел за дверь. На пороге возник тот самый молодой офицер со знаками различия лейтенанта.
Он также сделал поклон прежде чем сесть. Говорил японец вновь по-русски:
− Госпожа капитан, позворьте отрекомендоваться – рейтенант Императорских Воздушных сир Японской Империи принц Ямасина Такэхико, грава дома Ямасина, мрадшей ветви Императорского дома.
Ольга хмыкнула про себя. Нормально так – допрашивать её пришел аристократ такого масштаба. С чего такая честь? Вслух же она ответила:
− Да, я слышала о вас. Вас именуют «летающим принцем».
Японец кивнул.
− Да, мир знаменитых авиаторов очень мар, и, как в деревне, все друг друга знают, ири, по крайней мере, срышали. Я, в свою очередь, знаю кто вы. Я много раз видер ваше фото. Вы – знаменитость даже среди знаменитостей. Вряд ри есть хоть один приричный пирот, который вас не узнает. Но, по протокору, я обязан задать вам стандартный вопрос. Назовите своё имя, фамирию, воинскую часть.
Мостовская пожала плечами и поморщилась от боли в мышцах.
− Капитан Его императорского всесвятейшества и величия лейб-гвардии женского императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» маркграфиня Палеокастронская маркиза Берголо баронесса Мостовская Ольга Кирилловна.
ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ТОКИО. ДВОРЕЦ МЭЙДЗИ. 4 ноября 1921 года
Хирохито слушал доклады. Министры. Военные. Сановники. Чиновники. Сегодня было не так многолюдно. Военный кабинет.
Заслушивалась информация с мест, сводки ключевых министерств и ведомств, сводки с фронтов, сводки тыла, производство, снабжение, обеспечение людскими и солдатскими ресурсами. Империя работала на войну, вся экономика и все общество было переведено на военные рельсы, но фактическая блокада ограничивала Японию в манёвре и резко снижала её возможности.
Несмотря на полагающийся случаю стоический оптимизм, в докладах чувствовалось некое напряжение. Русские пока их переигрывали. И если не по всем статьям, то весьма существенно.
Проблема каперства русских и их союзников весьма ограничивала возможности не только промышленности и удовлетворения военных нужд, но и даже потребности гражданского населения. Конечно, власти делали всё, что только возможно. Было введено нормированное распределение риса, других ключевых продуктов и товаров. Подданные пока относились с пониманием, бесконечно веря в священную особу императора, но это явно не улучшало благополучие общества. Да, благословенная Япония всегда славилась верностью императору и ставила материальные блага на второе место после благополучия Страны восходящего солнца, но всё же…
Фактически Япония находилась в полной морской блокаде. Нет, отдельные прорывы пока были возможны, но примерно половина грузов до портов Метрополии не доходили. Хуже всего было с наличным тоннажем транспортов и команд, которые были готовы взойти на борт и, рискуя жизнью, отправиться через океан. И тут уже мало помогали жирные гонорары и щедрые премиальные. Попытки отправить вместо моряков Австралии, Новой Зеландии, Канады и прочих чистокровных японцев хотя и приносили эпизодический успех, но основная масса заменяющих была не слишком грамотными рыбаками, что при наличии на борту «капитана» из числа учащихся военных училищ старших курсов мало что давало. Участились аварии, столкновения, суда терялись при плохой погоде, а впереди всех ждала ещё и зима в северном полушарии.
Русские продолжали избегать морского сражения основных сил и отсиживались по своим, прикрытым береговой артиллерией, морскими минными полями и авиацией военно-морским базам, откуда их выдавить было практически невозможно. Да и желающих особо не было, поскольку в Адмиралтействе уверены, что у русских есть генеральный план сражения именно с опорой на свои базы, где численно превосходящий японский флот рискует повторить ту катастрофу германского флота, которая произошла по итогам сражения при Моонзунде в 1917 году. Многократное преимущество немцев им тогда не помогло.
Да, вторую Цусиму русские явно не спешат повторять. Впрочем, чему тут удивляться? Им спешить некуда, их ресурсы бесконечны, экономика работает не в пример лучше, чем в 1904 году, общество если не монолитно, то достаточно лояльно к власти, император Михаил очень популярен, как и его жена. Дела у России в целом идут достаточно хорошо. На стороне России официально воюют уже Италия, Черногория, Сиам, Китай, неофициально ещё Франция, Германия и США. По крайней мере сырье, товары, обмундирование, боеприпасы и вооружение шли в Россию сплошным потоком, и это − не считая «советников» и «добровольцев».
Всё чаще Хирохито доносят, что среди высших сфер и кланов Японии начинают шептаться, что если британцы не вступят в войну, то нужно как-то договариваться с русскими. Пока не поздно. Согласиться на их экспансию в Маньчжурии. Возможно, даже отдать южную часть острова Карафуто, оставив за собой Корею и полуостров Ляодун. Растет традиционное противостояние между сухопутным командованием и флотом. Каждый обвиняет другого если не в прямом предательстве, то как минимум в недостаточном желании нанести поражение русским.
Меж тем, начальник Морского Генерального штаба адмирал Того Хэйхачиро продолжал свой доклад:
− Из хороших новостей вчерашнего дня – установление плохой погоды в водах вокруг Метрополии и южнее. Непогода, конечно, затруднит и наше судоходство, но создаст проблемы и каперским силам противника, и, как я смею надеяться, парализует вражескую авиацию минимум на неделю. Посему предлагаю до отправки предполагаемых конвоев из Гонконга и Австралии, выдвинуть большую часть наших легких сил для поддержки одиночных судов, которые пытаются прорваться к нам с юга. Да, мы оголяем другие направления, но, по существу, не считая маршрутов из Кореи, остальные линии для нас не являются сейчас жизненно важными.
Хирохито кивнул.
− Хорошо. Дальше.
Адмирал продолжил свой доклад:
− Предлагаю также вернуть в Метрополию эскадру адмирала принца Фусими Хироясу, которая крейсирует у Карафуто. Она несёт неоправданные потери, при этом есть большие сомнения в том, что она там хоть как-то эффективна. А судя по резко испортившейся погоде, мы уже если не входим в зиму там, то уже практически на пороге. Так что если русские и решатся на высадку десанта на остров, то местный гарнизон имеет достаточно укреплений и вооружения, чтобы спокойно отбить атаку. Эскадра же принца Фусими должна присоединиться к основным силам адмирала Симамуры Хаяо в рамках подготовки к генеральному сражению с русско-итальянской эскадрой после того, как британская эскадра соединится с нашим флотом.
Регент кивнул. Да, в нынешней обстановке результаты возможной высадки русских на Карафуто большого значения уже не имели, лишь растягивая их силы. Да разведка, в лице полковника Кэндзи Доихара, докладывает, что в Императорской Гавани на материке продолжается накопление сил и средств десанта. Но не является ли это дезинформацией, сказать пока невозможно.
Вновь обратив свой взор на исполняющего должность главы военной разведки полковника Кэндзи Доихара, регент уточнил:
− Полковник, насколько мы можем быть уверены в том, что русские не высадятся на Карафуто до весны или, по крайней мере, в ближайшие две-три недели?
Тот поднялся и поклонился.
− Точных сведений нет, но в Императорскую Гавань эшелоны с грузами и личным составом прибывают ежедневно, особенно ночью. Светомаскировка достаточно тщательно соблюдается, так что нам непросто оценить численность и состав прибывших ни методом аэронаблюдения, ни при помощи лазутчиков на местах. Тем более что русская ВКР «Смерш» работает весьма эффективно, это нужно признать. Предварительно – у русских достаточно сил для высадки на трех-четырёх участках побережья Карафуто одновременно и для удержания плацдармов без внешнего снабжения ориентировочно на протяжении суток. Но есть сомнения, что русскому командованию удастся за эти сутки что-то сделать в части деблокады высадившихся, так что все они обречены на гибель не позднее чем через двадцать четыре – тридцать шесть часов после высадки.
