Николай Побережник - Гнев изгнанников
В дверь постучали и, дождавшись позволения хозяйки, отворили.
– Света в дом ваш, – в комнату прошел вождь в сопровождении Пайгамбара. Дети прекратили беготню и галдеж и учтиво поклонились гостям.
– Доброе утро, – ответил я и встал с низкого табурета.
– Пайгамбар сказал, что хочешь говорить со мной.
– Да, надо о многом поговорить.
В зале Храма Предков, кроме меня с Дариной, шаманов и вождя, присутствовали еще трое мужчин, среди которых был мой знакомец, то есть тот, с кем я встретился в роще у реки.
Пенар – опытный воин и наставник для всех в Шахаре, крепкий мужчина под пятьдесят лет, его русые волосы были заплетены в несколько кос назад, высокий лоб, правая бровь рассечена на две части глубоким шрамом, неоднократно сломанный нос, боец, одним словом, взгляд цепкий, внимательный, оценивающий. Второй, внешне похожий на Пенара, но моложе лет на десять, был его родной брат Ленар. Он, как мне объяснили, командующий всем оружным людом, после вождя, естественно. Третьим был Кессар, следопыт, охотник и имеющий в подчинении два десятка таких же, как он «лесных теней», то есть людей, способных перемещаться по лесам и болотам быстро и бесшумно. Так же «лесные тени» выполняли функции местных пограничников, то, что за несколько сотен лет границы Шахара были потревожены всего три раза, ничего не меняло, и четыре охотника-следопыта уходили в пограничные рейды каждый день.
После того, как вождь обсудил какие-то текущие вопросы, связанные с бытом Шахара, с шаманами и «командирами боевых групп», он многозначительно посмотрел на Хошияр. Та встала, тронула Дарину за плечо, поднялась из-за стола и остальная женская половина шаманского «сообщества».
– Идем, Дарина, я покажу тебе что-то, пока мужчины говорят с Бэли, – Хошияр указала рукой на одну из трех арок из зала, что были занавешены плотной тканью с вышитым на ней ярким узором.
Я кивнул Дарине, иди мол… Разговор, похоже, надолго.
Вождь тоже поднялся и пошел к стене с ритуальным оружием и одеждами из шкур, из длинного деревянного ящика на полу достал какой-то рулон и вернулся с ним к столу. Это был довольно старый пергамент, но хорошо сохранившийся, он был достаточно большого размера, примерно полтора на полтора метра, когда-то давно сшитый умелым мастером из нескольких кусков тонкой кожи. Когда вождь развернул пергамент, я очень сильно удивился. Это вам не подорожный лоскут, на котором все отмечено в виде «плюс – минус трамвайная остановка», это была самая настоящая карта! На ней весьма детально был изображен некий большой остров – пустыни на востоке, горные хребты на юге и западе, земли Трехречья, хартские земли и земли у Желтого озера, обширные болота на севере и гиблые земли, долина Шахара, снова горы и моря, омывающие изображенные земли с северо-востока. В других местах карта была недоделана, то есть все же не факт, что на ней изображен остров. Я привстал и навис над картой, внимательно изучая ее и пытаясь сопоставить с тем народным творчеством, что в разных вариациях продается в любом крупном каменке в виде вышивки на подорожных лоскутах.
– А что вот здесь? – показал я рукой к юго-западному, недоделанному краю карты.
– Неизвестно, – ответил Кессар, – начинал эту карту странствующий шаман, после неудавшегося позорного исхода Безумного вождя, а заканчивал дед моего деда.
– Ты уже знаешь, как поведешь нас? – Спросил Пенар с абсолютно таким же взглядом как сын вдовой соседки сегодня утром.
– Еще нет, – честно ответил я, – но подготовка к исходу начнется с сегодняшнего дня.
– Говори, – вождь, не моргая, смотрел на меня, странно, но не мог разглядеть в его взгляде каких-либо эмоций, и что-то почувствовать было сложно.
– Вы должны знать кое-что о событиях, что произошли в Трехречье, и они очень сильно повлияют на исход и подготовку к нему. Одно знаю точно – ритуальных набегов этой зимой не будет.
Присутствующие ошарашено переглянулись, лишь Пайгамбар чуть улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Ты что-то видел? – спросил его вождь, заметив это.
– Я видел много воинов, закованных в железо, они напали на каменок хартов ночью… им не нужен свет, тьма их помощник, они видят во тьме!
– Это так, – сказал я, и начал рассказывать об иноземных воинах все, что знаю сам, а также подробно о событиях, произошедших в княжестве.
Когда я замолчал, закончив рассказ, на несколько минут воцарилась тишина, присутствующие переваривали услышанное, а потом вождь посмотрел на меня и сказал:
– Вижу сомнения в твоих глазах, но тебе решать, как нам быть.
– Вместе решим, – ответил я, – для начала отменить набеги на северные границы княжества, ни к чему губить молодых воинов в неравных схватках, есть время до лета и надо готовить их здесь. Я понимаю, тяжело ломать вековые устои и традиции, но это придется делать, кроме того, надо подготовиться к тому, что после исхода вам придется заново обустраивать быт. Там вы не сможете, как в этой теплой долине жить охотой, рыбалкой и собирательством, там придется сеять, пахать, заводить скот… рыба, что водится в озерах по северным границам, несъедобна, в лесах будет быстро выбита дичь, если заниматься только охотой. Там нет чистых ручьев, пить из проток нельзя, придется копать колодцы и на себе испытывать пригодность воды. Там суровая зима, это, простите, не ритуальная прогулка, придется жить в холоде несколько месяцев. Понимаете?
– Да, – вождь кивнул, пригладил седые волосы и крепко задумался, внимательно рассматривая карту, – но можно уйти южнее.
– Конечно, но для этого нужно пройти все княжество, а вот тут, – я указал пальцем на плато Желтого Камня, придется столкнуться с еще одной трудностью – икербы, жители гор, что спускаются в земли княжества не для ритуала, они просто приходят убивать и грабить немногочисленные крестьянские и ремесленные многодворцы. Да и земли там не такие плодородные, разве что камни самоцветные и руды медные.
Вождь снова задумался и шумно вздохнув встал и начал прохаживаться вокруг стола, то и дело заглядывая через плечи собравшихся на карту.
– И еще, непростым исход будет, крови прольется много.
– Потомки будут гордиться нами и благодарить нас, – встал за моей спиной вождь.
– Или проклинать! За то, что этим исходом обрекли их на вечную войну.
– Но, Бэли… Ты же должен знать… – Пенар почти взмолился.
– Пенар, я просто человек, который волей… неизвестно чьей волей попал сюда, и которому целый народ доверил свое будущее, следуя пророчеству Предков. Есть время все взвесить и решить, мало, но есть.
– Что же ты скажешь сейчас? – вождь снова занял свое место.
– На ближайшие три дня мне нужен помощник, а потом мы снова соберемся.
– Я помогу, – вызвался Пайгамбар, что меня вполне устраивало, парень немногим младше меня был очень умен, рассудителен и спокоен.
Когда мы вышли из храма и направились в сопровождении молодого шамана к себе, то я обратил внимание, как из маленьких окошек каждого чатрака, мимо которого мы проходили, на нас смотрели люди. Ощущение я вам скажу… да, не из приятных. Чувствуя каждый взгляд на себе, я одновременно слышал вопрос, подобный тому, что задал мне восьмилетний мальчишка «Бэли, когда ты поведешь нас на юг?». Да, я покорился судьбе, и все обстоятельства последнего времени меня к этому буквально подталкивали, невзирая на жестокость, горе потерь и мои собственные планы на будущее. Спасти целый народ! Нет, сейчас я не готов, но я обязательно придумаю хоть что-нибудь, чтобы облегчить хотя бы часть того, что предстоит им пережить.
Глава двадцать третья
Городище
Корен прохаживался взад и вперед в сумраке длинного и узкого коридора со сводчатыми стенами, около двери в покои императрицы. «Чего они так долго?» – подумал Корен, в очередной раз проходя мимо двери, и бросил короткий взгляд на двух дюжих охранителей из иноземцев, что стояли неподвижно по обе стороны глубокой арки, как каменные изваяния. «Затевают что-то… без меня… это они зря, меня нельзя списывать со счетов», – Корен похлопал себя по правому боку и под туникой хрустом отозвался свиток донесения, что рано утром привез посыльный от наемников, что продолжают вести поиски на северных границах. Вот только платить им приходится из собственной казны…
Дверь отворилась, и в коридор вышел наместник Стак.
– Зайдите, – сказал он и пригласил советника Корена.
Тот учтиво кивнул и прошел за дверь, где остановился и, поклонившись, сказал:
– Да хранит вас Большая Луна, моя императрица.
– Заходите, не стойте в дверях, – Скади указала острым подбородком на стул с высокой спинкой, рядом со своим креслом.
В покоях также находилась и леди-наставница, она на мгновение отвлеклась от чтения толстенной и, должно быть, интересной книги, бросила короткий взгляд на Корена, кивнула в знак приветствия и снова уткнулась в книгу, а на ее щеках вспыхнул румянец. Следом вошел наместник и хлопнул дверью, привлекая внимание Корена.
