220 вольт (СИ) - Калошин Вячеслав

Нет, можно, конечно, так и не помнить ничего, но жизнь в качестве подопытной зверюшки на больничной еде меня совершенно не привлекает. Значит, пора заняться ревизией своих навыков и умений.

Я умею в компьютеры, сети и все, что с ними связано. Отпадает напрочь. Насколько я помню, где-то в эти времена была произнесена избитая фраза «кибернетика – это продажная девка империализма». Или это было про генетику? Не важно. Нет, если удастся подтолкнуть в правильном направлении, я постараюсь не упустить момент, но вот так, беспамятному выталкивать себя на всеобщее обозрение – нафиг-нафиг.

Умею машину водить. Даже сделаю легкий ремонт или там масло поменяю. Вроде водитель сейчас – уважаемая профессия, так что отложим в копилочку «какие навыки можно показывать». Главное, про ABS и ESP не начать рассказывать. Хотя трехточечный ремень безопасности тоже где-то тут изобрели.

Электричество. Компьютеры же от него работают, поэтому все знакомо. Даже где-то дома валялась корочка про допуск к сетям до тысячи вольт. Розетку там починить или чайник какой тоже для меня не представляет труда. Да и с этой лампочкой я уже засветился перед айболитами, так что все в плюс пока.

Сантехника? Ну, прокладку сменить могу. Сальник из пеньки изображу. Сифон прочищу. В общем, бытовуху осилю. Не очень приятная работа, но если станет выбор, то пойду.

Дерево и металлообработка. Брр, не мое. Нет, что-нибудь отпилить или там напильником пошоркать я могу, но еще со школы не испытываю к этому никакой радости. Долой.

Химия. Помню, что кислоту в воду надо лить, а не наоборот. Всякие валентности и прочие пептиды были успешно забыты мной тут же после окончания школы. Тоже долой.

Физика и математика. Участвовал в олимпиадах, поэтому знаю, умею, применяю. Но сильно подозреваю, что мой школьный уровень тут никому не нужен. Значит не выпячиваем. Знаем, что если литр спирта смешать с литром воды, то результат получится меньше двух литров, а биссектриса – это крыса, делящая угол пополам, и нормально.

Географии и остальные предметы тоже остались где-то на периферии моего сознания.

Кстати… Интересно, а как тут с авторскими свидетельствами на изобретения? Можно же ведь потешить свое тщеславие и понаизобретать всяких мелочей, привычных в моем времени…

Поразмышляв еще немного и не обнаружив больше новых знаний и умений, я окончательно решил, что буду играть роль этакой слегка белой кости. Или синего воротничка. Но абсолютно ничего не помнящего про прошлое. Как своего, так и страны.

Внезапно мой сосед по палате перевернулся на другой бок и продолжительным пуком испортил в палате воздух. Открывая окно для проветривания, я вспомнил анекдот про продавца рыбы на рынке.

Подходит к продавцу рыбы этакая фифа, и тыкая в рыбу пальцем, морщит носик. Потом спрашивает: а чего это с ней? Продавец ей и отвечает: спит. А та снова: а почему воняет? В ответ: Ты, эта, когда спишь, себя контролируешь?

Мысленно поаплодировав сам себе, я поставил галочку напротив еще одного умения. Анекдотов и всяких приколов я знаю много. На этом можно стать каким-нибудь вторым Жванецким или Райкиным. Вроде артисты тоже кучу бабок зарабатывали в это время. Какой разносторонний я, оказывается…

Вернувшись в кровать, я еще немного погонял мысли туда-сюда, а потом как-то незаметно заснул.

Глава 2

Меня разбудили удары чем-то тупым по ножке кровати. Открыв глаза, я увидел пожилую женщину в синем халате, шустро возюкавшей шваброй рядом со мной.

– Доброе утро! – решил первым делом поздороваться я.

– Ох ты ж, господи! – отшатнулась она, – напугал, проклятущий. Ты же мертвым лежал…

Улыбнувшись, я сел по-турецки на кровати.

– Да, было такое недоразумение. Но теперь я снова живой, хоть ничего и не помню.

– Ишь ты… Вот ведь как оно повернулось-то, – посетовала она, опираясь на ручку швабры. – А чего тогда лежишь? Ведь время уже за девять часов ушло…

– Так не будил никто до вас, вот и лежал, – я наклонился, чтобы посмотреть на пол, и повел головой. – А мне по помытому можно? Тряпкой иль шваброй по спине не огреете?

– Иди уж, шоб тебя комары не жрали…

Вдев ноги в тапки, я первым делом посетил трон в туалете. Странно, вроде и не пил ничего, а все равно хотелось отлить. Ополаскивая лицо, я вгляделся в испещренное оспинами больничное зеркало, а то вчера не до того как-то было. В зеркале я увидел определенно себя же, только сильно помолодевшего. Распахнув пижаму, я проинспектировал свое тело. Определенно я, даже шрамы от операции в детстве были на месте. Покрутившись еще немного, я дал себе нынешнему лет 25–28. Ну что же, вполне себе новая жизнь впереди…

Подойдя к столу дежурной медсестры, я увидел сидящей за ним новенькую. Тоже молодая, но в ней уже начинает проглядывать этакая стать деревенской бой-бабы. Ну, той, которая пожар остановит и коня на всем скаку переплюнет. Увидев толстую косу, перекинутую через плечо, окончательно утвердился в своем мнении.

– Добрый день! – осторожно поздоровался я с ней.

– А, больной. Наконец-то вы проснулись, а то нам Василий Васильевич запретил вас будить, – ничуть не испугавшись меня, ответило это деревенское создание.

– Простите, а кто этот Василий Васильевич? А то, сами понимаете, я тут новенький…

– Василий Васильевич Успенский. Наш главный врач и очень востребованный хирург, – с какой-то гордостью ответила она и встала. – Пойдемте, он наказал незамедлительно вас к нему привести.

Пока меня вели по больнице, я обратил внимание на четкую «цветовую дифференциацию» в одежде. Больные все поголовно тусовались в пижамах. Из тех, кого увидел, все были либо в полосатых, либо, как у меня, в цветочек. Следом по рангу шли медсестры. Все были в халатах, которые завязываются сзади. Они носили косынки, которые полностью открывали лоб и сантиметра три прически. «Крылья», как у вчерашней медсестры, были не у всех. Наверное, местная медицинская мода. И самыми главными были врачи. Все таскали шапочки, даже женщины. И обязательно халат, который застегивается спереди на пуговицы. Такого, как вчера у Грецкого, с пояском, я ни у кого не увидел.

Наконец меня буквально за ручку подвели к двери, за которой обнаружилась маленькая приемная. Около секретарши стояло рядком несколько деревянных стульев, один из которых я немедленно оккупировал. Вроде совсем ничего прошел, а уже запыхался. Отвыкло тело от нагрузки.

Пока медсестра рассказывала секретарше, кто я такой, я рассматривал обстановку. Портрет Сталина над дверью, какая-то зелень с большими листьями в горшке и тумбочка с водруженным на нее чайником. Вроде даже электрическим. А проводка тут… Я даже встал и подошел, чтобы рассмотреть. Прямо поверх штукатурки тут через одинаковое расстояние были прикреплены фарфоровые бочонки, поверх которых проходили свитые провода. И изоляция у проводов была матерчатой! Раритетный писк, я про такие только читал в свое время. Наверняка если где-то поискать, то потом можно будет поизучать и бумажную изоляцию в своей естественной среде обитания.

Но вот рассмотреть выключатель в виде маленького бочонка с крутилкой посередине мне не дали. Позвали в гости к местному главе. Оное светило больше всего напомнило мне этакого бармалея, переодевшегося в айболита. Шапочка, очки и халат были на месте, но вот борода… Вместо клинышка или там других привычных фасонов передо мной красовался этакий распушенный веник. Но сразу было видно, что за веником ухаживали, холили и лелеяли, поэтому он визуального отторжения не вызывал.

Бармалейский айболит в свою очередь не менее пристально рассматривал меня. Почувствовав, что пауза затянулась, я шагнул к нему и, протянув руку, представился.

– Вячеслав, можно просто Слава. Кажется, потерял память.

– Успенский, Василий Васильевич. Хирург и главный врач. Садитесь, пожалуйста, мы вас обязательно вылечим, – включил улыбку айболит и приглашающим жестом указал на стоящее около стола кресло.

Подождав, пока я устроюсь в кресле, он скрестил руки «домиком» и начал форменный допрос, замаскированный под участливую беседу. Я стойко держался версии «сел, выпил, заснул, очнулся тут» и отказывался вспоминать что-то, кроме событий, в которых был полностью уверен. Например, я соглашался с тем, что Великая Отечественная война окончилась нашей победой, но удивленно пожимал плечами про вопросы, служил ли я и где. Или я «вспоминал» про Жукова и Рокоссовского, но не смог назвать фронтов, которыми они командовали. Василий Васильевич оказался упорным и под чай с пряниками гонял меня практически по всем областям знания человечества. От географии до приснопамятной химии. Я стойко держал оборону, одновременно всем своим видом выказывая желание помочь.