Тиран Золотого острова (СИ) - Чайка Дмитрий

— Да, угораздило же… — с тоской ответил Одиссей и влил в себя кубок вина.

— Ну, до встречи! — протянул я руку.

— До встречи, — попрощались они.

Я повернулся и пошел на гору. Мне нужно забрать жену и сына, и отчалить домой. Сейчас самое благоприятное время, ведь ветры еще попутные. Этезии, сухие пассаты, дующие на юг с мая по сентябрь, пока не стихли. Они домчат нас до Сифноса в считаные дни. Кстати! Зачем мне в Додону? В тамошнем храме, самом уважаемом святилище Эллады, прячется двоюродный брат Агамемнона Эгисф, бывший царь Микен. Думаю, он очень хочет вернуть себе трон. Я обещал, что не стану бить в спину Агамемнону, но я же не обещал, что так не поступит его двоюродный брат. Тем более что так оно и случилось на самом деле. Гомер не даст соврать.

1 Дальние Острова — так могли называть все земли западнее Греции и Крита, включая Италию, для которой отдельного названия в то время еще не придумали.

2 Додона — древнейший город на территории Албании, населенный эпирским племенем молоссов. Из этого племени происходила Олимпиада, мать Александра Великого. Святилище Зевса Додонского — место, где в описываемое время жили оракулы, гадающие по шелесту листьев священного дуба. Зевс Додонский (в то время и в том месте — Найос) в тех землях уступал по значению богине Дионе (будущей Диане), богине земли и плодородия.

3 Речь идет об упадке культуры Террамар, предков латинов и фалисков, которые образовывали свайные поселения. В это время через Альпы пошел мощный поток миграции других протоиталийских племен, будущих осков и умбров.

Глава 13

Узкая горловина залива пропустила корабль в родную гавань, которая, словно радуясь, обняла нас со всех сторон каменными крыльями. Здесь, защищенный от ветров и бурь, расположился порт острова Сифнос, ставшего моим вторым домом. Я ведь привез сюда семью. Креуса, которая, по своему обыкновению, не сказала и слова против, держала на руках маленького сына, тянувшего ручонки к жадно орущим чайкам. Берег приближается, и вот уже убраны мачты, и бирема идет на веслах, подчиняясь ритму барабана, удары которого становятся все реже.

Обнесенный стеной акрополь нависает над Нижним городом и портом угрюмой тучей. Серый неровный камень крепости и ее подслеповатые башни смотрят на мир неприветливо и хмуро. Единственные ворота закрыты, а часовой на стене побежал куда-то и ударил в колокол. Еще одна моя придумка, на которую я не пожалел меди. Звучит не так красиво, как могло бы, да только некогда нам составы металла подбирать. Не до того. Акрополь царит над Сифносом. Невеликий остров виден с него почти весь, а море и вовсе просматривается на десятки стадий. Вот Милос, до него рукой подать, а в хорошую погоду видно даже Парос, что раскинулся на востоке серым пятном. Ни одного корабля не пропустит часовой, если только он не спит. Сдвоенный удар — купеческое судно. Безостановочный звон, продирающий до самых печенок — идет враг или кто-то похожий на врага. В мгновение ока просыпается весь город и бежит под защиту стен. А воины, напротив, бегут к кораблям. Они должны за четверть часа отчалить от берега. Интересно, тренировались они тут без меня? Спрошу.

Порт встретил нас зловещим гулом и напряженной тишиной. Люди по-прежнему улыбаются мне и приветственно машут, но в их глазах появился затаенный страх. Они испуганы, хотя вокруг все цело. Нет сожженных домов и рыбацких лодок, а две биремы со снятыми мачтами сохнут у причала, как и купеческие корабли угаритских купцов. Еще полтора десятка семей пришли на жительство из Сидона и Тира. Они не нашли там заработка.

Из крепости потянулась вереница колесниц, запряженных ослами. Наш корабль разгрузят, и все добро, что привезла с собой моя жена, перекочует в кладовые дворца. Я оказался в собственном доме уже через полчаса. И меня там ждали.

— Абарис! — обнял я здоровяка, который оставался здесь на старшего. Ему было явно не по себе, и он прятал от меня глаза. Я не выдержал и спросил.

— Ну, не томи! Что случилось-то?

— Критяне на семи кораблях пришли, — невесело усмехнулся тот. — Хорошо, что дозорный на башне паруса увидел и тревогу забил. В ту чудную штуку, что ты из бронзы отлить велел. Как ее…? В колокол, вот! Встретили их уже у самого порта. Слава богам, корабли не успели на берег вытащить, иначе конец бы нам пришел. Они хитро зашли, со стороны Милоса.

— Утопили? — спросил я.

— Одного только, — покачал головой Абарис. — Ахейцы с Крита на небольших лодчонках приплыли. Они верткие, как ужи, и уже знают, как мы бьемся. Видно, упустили мы кого-то в прошлый раз, и теперь они нас близко не подпускали, сразу уходили к берегу. У их лодок дно плоское, сам знаешь… Они удирать бросились, а мы за ними… — громила виновато повесил голову. — Обманули нас, царь. Одна бирема на мель села, а они подплыли поближе и огонь на палубу бросили. Мы подстрелили пятерых, да только поздно было. Паруса свернутые лежали, один спалили к эриниям… а они потом вдоль берега по мелководью на восток ушли. Пока огонь сбили, их и след простыл. Мы не стали за ними гнаться.

— Правильно сделали, — ответил я после раздумья. — Рановато нам тягаться с такими волками. Что ты, что Сфанд пока что с критянами и рядом не стояли. Они морем живут. В первый раз удачно получилось, не ждали они от нас такого. Видно, ахейцы на разведку сюда пришли, да еще и прихватили того, кто здешние воды знает. Не завести без этого корабль на мель. Они, скорее всего, ждали, когда ты за ними пойдешь.

— И я тоже так подумал, — кивнул Абарис. — Потому и не пошел. На востоке — Парос, а вокруг него — мелкие острова и камни. Там днище распороть — что высморкаться. Они лишь в своих скалах сильны, на большой воде мы их как котят перетопим. Да только они с нами в открытом море больше нипочем драться не станут.

— Значит, будут драться на берегу, — усмехнулся я. — Критяне, хоть и поцелованы морским богом, но дома имеют на суше, и корабли хранят там же. Разбойникам нужно есть, спать и где-то сбывать награбленное.

— Так они его у нас же и сбывают, — непонимающе посмотрел на меня Абарис. — Вон в порту их лохань стоит.

— А вожак у них как, толковый? — спросил я, боясь спугнуть забрезжившую в голове перспективную мыслишку.

— Он не ахеец даже, природный критянин, — сказал Абарис с таким видом, что это должно было все объяснить. — Это же не люди, это дельфины. Они рождаются сразу в море. Люди так говорят.

— А у нас они что делают? — спросил я.

— Рабов притащили на продажу, — пояснил дарданец. — Наловили по островам и привезли на зерно менять. Мужиков в кузницу забрали сразу же, а баб ткачи купили. По всему Великому морю слух идет, что тебе люди нужны. Недорого отдают, кстати, и бабы красивые есть. Я вот тоже купил. Там еще одна осталась, ничего такая, но просят за нее дорого. Хочешь прикупить?

Я вздохнул, поражаясь про себя идиотизму происходящего. Мне нужны чистые торговые пути, а идея бороться с пиратами, покупая у них же награбленное, тянет на премию Дарвина. Но, с другой стороны, великий Рим столетия терпел унизительные поражения от морских разбойников, разрешая работорговлю на Делосе. Крошечный островок пропустил через себя миллионы рабов, которые сгинули потом на римских латифундиях. Все это продолжалось, пока Помпей Великий не получил звание диктатора, шесть тысяч талантов золота на расходы, двадцать легионов и пятьсот кораблей. Я точно не он. И корабля у меня всего три. А ловить критян в их родных скалах можно до второго пришествия того, кто еще и в первый раз не пришел. А ведь кроме критян есть княжества Лукки и Тархунтассы, есть Родос и Кос, Сицилия и Итака, есть Эвбея и Китера, есть египтяне, живущие на севере Дельты, и захваченный бандами Кипр. Да и каждый купеческий караван из какого-нибудь Тира не считает для себя зазорным остановиться и ограбить рыбацкую деревню, наловив там баб и детей. Разбой на море — это мощный тренд, и ремесло пирата не считается зазорным. Оно так же уважаемо, как ремесло купца, и зачастую от него неотличимо.