Игры с огнем (СИ) - Тыналин Алим
— Не нравится мне это, — тихо произнес Головачев. — Они явно что-то замышляют.
— Студенцов не из тех, кто легко признает поражение, — согласился я. — Нужно быть готовым к новым атакам. Но теперь у нас гораздо больше возможностей для маневра.
На улице нас до сих пор ждал Степан. Спал в машине, укутавшись в тулуп. Мартовский день клонился к вечеру, но солнце еще ярко светило, обещая раннюю весну.
— Домой, Леонид Иванович? — спросил Степан, когда мы уселись.
— Нет, сначала в контору. Нужно отправить телеграмму на промысел и срочно начать подготовку к полевому сезону.
В конторе на Маросейке нас ждал Мышкин. Он встретил нас вопросительным взглядом:
— Ну как?
— Полная победа, Алексей Григорьевич! — торжественно объявил Головачев. — Промысел преобразован в Специальное управление по разведке и разработке нефтяных месторождений между Волгой и Уралом при НКТП!
Даже невозмутимый Мышкин не смог скрыть удивления:
— Специальное управление? На весь регион? — он покачал головой. — Леонид Иванович, вы превзошли самые смелые ожидания. Студенцов, должно быть, в бешенстве.
— Именно так, — подтвердил я. — Но теперь нам нужно действовать быстро. У нас есть два месяца на подготовку плана разведки и освоения новых месторождений. Но самое важное, что к концу года мы должны дать первую нефть с новых скважин.
— Это реально? — Мышкин с сомнением посмотрел на меня.
— Более чем, — уверенно ответил я. — У меня есть данные геологических исследований, указывающие на высокую вероятность обнаружения крупных месторождений в районе Ишимбая и Ромашкинской структуры.
Разумеется, это не вся правда. У меня были не «данные исследований», а точное знание из будущего. Но зачем раскрывать свои карты? даже ближайшим соратникам?
— Что теперь? — спросил Мышкин, мгновенно перестраиваясь на деловой лад.
— Теперь нужно закрепить успех, — я сел за стол и начал набрасывать план действий. — Первое: отправить телеграмму на промысел с новостями и указаниями по подготовке к реорганизации. Второе: составить проект структуры Управления с учетом новых задач. Третье: подготовить план геологоразведочных работ на ближайшие два месяца. Четвертое: организовать закупку необходимого оборудования для разведочного бурения.
— А что с кадрами? — поинтересовался Головачев. — Для таких масштабных работ потребуется гораздо больше специалистов.
— Готовьте список необходимых специалистов, — ответил я. — Инженеров-нефтяников, буровиков, геологов. Можем привлечь людей из Баку и Грозного, предложив им лучшие условия. А также выпускников нефтяных техникумов и Промышленной академии.
Мышкин задумчиво потер подбородок:
— Будьте осторожны, Леонид Иванович. Слишком быстрое расширение может вызвать подозрения. Студенцов наверняка будет следить за каждым вашим шагом, выискивая ошибки и нарушения.
— Я знаю, — согласился я. — Но мы не можем терять время. Нужно успеть развернуть работы до осени, чтобы к зиме получить первые результаты. Это будет нашим лучшим аргументом в будущих схватках.
Я набросал текст телеграммы:
«РИХТЕРУ ЛАПИНУ ЗОРИНОЙ ТЧК ПРОМЫСЕЛ ПРЕОБРАЗОВАН В СПЕЦИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО РАЗВЕДКЕ И РАЗРАБОТКЕ НЕФТЯНЫХ МЕСТОРОЖДЕНИЙ МЕЖДУ ВОЛГОЙ И УРАЛОМ ТЧК ГОТОВЬТЕСЬ К МАСШТАБНОЙ РЕОРГАНИЗАЦИИ ТЧК СРОЧНО ПОДГОТОВЬТЕ ПЛАН РАСШИРЕНИЯ ПРОМЫСЛА И СПИСОК НЕОБХОДИМОГО ОБОРУДОВАНИЯ ТЧК ПРИБУДУ ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ТЧК КРАСНОВ»
Головачев отправился на телеграф, а мы с Мышкиным углубились в обсуждение деталей новой структуры Управления. Предстояло создать полноценную организацию с несколькими отделами. Геологоразведка, добыча, переработка, научно-исследовательские работы, снабжение, кадры.
Близился вечер, когда в дверь конторы постучали. Вошел посыльный с запиской.
— От товарища Студенцова, — сообщил он, протягивая конверт.
Я вскрыл конверт и прочитал короткое послание:
«Леонид Иванович! Поздравляю с успешным завершением комиссии. Предлагаю встретиться завтра в 11.00 в ресторане „Прага“ для неформального обсуждения дальнейшего сотрудничества. Игорь Студенцов».
Мышкин прочитал записку через мое плечо:
— Не ходите, Леонид Иванович. Это ловушка. После такого поражения Студенцов способен на все.
— Знаю, — я задумчиво постучал запиской по столу. — Посмотрим. Мне интересно, что он может предложить после такого разгрома.
Остаток вечера мы провели за работой над структурой нового Управления. В дальнем углу номера стоял небольшой сейф.
Я открыл его и достал карту. Старую, потертую геологическую карту региона между Волгой и Уралом.
На ней моей рукой были отмечены точки, где в будущем обнаружат крупнейшие нефтяные месторождения: Ромашкинское, Туймазинское, Шкаповское, Ишимбайское. Сейчас, в 1931 году, об их существовании никто не подозревал.
Кроме меня. Человека из будущего, волей судьбы заброшенного в прошлое и получившего шанс изменить ход истории.
Я аккуратно развернул карту на столе. План начал реализовываться.
Теперь в моих руках контроль над территорией, где скрыты колоссальные запасы нефти. В ближайшие годы я смогу превратить Специальное управление в мощнейшую нефтяную структуру страны. Заложить основу нового индустриального центра, изменить ход развития советской промышленности.
Татарский промысел был лишь первым шагом. Настоящая битва, битва за «Второе Баку», только начиналась.
Отправив телеграмму на промысел, я вернул записку Студенцова Мышкину:
— Верните через посыльного. Напишите, что у меня нет времени на пустые разговоры. Слишком много дел перед отъездом.
На лице Мышкина промелькнуло удовлетворение:
— Правильное решение, Леонид Иванович. Сейчас ваши позиции сильны как никогда. Не стоит давать Студенцову шанс что-то предпринять.
— Именно. А теперь мне нужно проверить, как идут дела на других предприятиях, прежде чем вернуться на промысел.
Я взглянул на карманные часы. Еще только восемь вечера.
Можно успеть на металлургический завод. Там как раз должна была завершиться установка нового прокатного стана.
В сопровождении Головачева я выехал на головной завод. Бывший московский металлургический, который теперь стал центром нашего промышленного объединения.
Массивные ворота заводской проходной распахнулись перед нами. «Бьюик» въехал на обширную заводскую территорию.
Гудение станков, лязг металла, резкие запахи горячего масла и раскаленного чугуна. Привычная индустриальная симфония окружила нас, когда мы вошли в центральный цех. Сорокин и Протасов уже ждали меня у нового прокатного стана.
— С возвращением вас, Леонид Иванович! — Сорокин крепко пожал мне руку. — Телеграмма пришла вчера вечером. Весь завод только об этом и говорит!
— Спасибо, Петр Николаевич. Как идет установка нового стана?
— Отлично! — Сорокин махнул рукой в сторону массивной конструкции из блестящей стали. — Наше оборудование оказалось превосходного качества. Наладчики уже заканчивают последние настройки. Через два дня начнем испытания.
Я обошел прокатный стан, внимательно рассматривая отдельные узлы. Это последняя модель, способная производить листовой прокат толщиной до двух миллиметров с высочайшей точностью. Именно то, что требовалось для автомобильного производства.
— А как с легированными сталями? Опытная плавка проведена?
— Вчера выполнили третью экспериментальную плавку, — доложил Сорокин. — Результаты превосходные. Руднев в Нижнем остался очень доволен качеством шлифовки. Говорит, точность до микрона!
— Отлично. Я как раз скоро поговорю с Нижним.
Я направился в инструментальный цех. Оттуда в свой кабинет. Позвонил на автозавод. Звонарев в отъезде, удалось связаться я Рудневым.
— Алексей Платонович! Как успехи?
— Леонид Иванович! Вы в самый интересный момент! Работаем! Как раз получил сплав. Специальная сталь с добавлением ванадия и хрома. Твердость по шкале Роквелла выше всех известных образцов. При этом прекрасно держит заточку.
— Отлично. Значит, можем запускать массовое производство?
