Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим
Святополков, увидев меня, поспешил навстречу:
— А, Леонид Иванович! Рад, что вы смогли присоединиться к нашему скромному вечеру.
Он подвел меня к группе гостей:
— Позвольте представить: Дорошевский Аполлон Викентьевич, заместитель наркома строительства, — высокий мужчина с седыми висками чуть склонил голову. — Чернышев-Изборский Валериан Платонович из Госплана, — полноватый человек в пенсне приветливо кивнул. — И мой племянник, Платон Георгиевич Велигорский.
Молодой человек лет двадцати восьми, в отлично сшитом костюме, энергично пожал мне руку:
— Наслышан о ваших проектах, Леонид Иванович! Особенно интересны ваши подходы к организации производства.
— Кстати, о производстве, — вмешался Дорошевский. — Ваш «Полет-Д» произвел настоящий фурор. Видел его у подъезда, это впечатляющая машина.
— Да-да, — подхватил Святополков. — Представьте, товарищи, — поправился он, — расход топлива вдвое меньше обычного! А какая грузоподъемность…
Велигорский подался вперед:
— Леонид Иванович, а правда, что вы используете американскую систему организации конвейерного производства?
— Не совсем, — я улыбнулся. — Мы разработали собственную методику, учитывающую нашу специфику. Кстати, на следующей неделе к нам приезжает Фредерик Митчелл с лекциями по организации производства. Было бы интересно обменяться опытом…
Глаза Велигорского загорелись:
— Тот самый Митчелл? Автор «Modern Industrial Management»? Я читал его работы!
Я кивнул, с удовольствием заметив, как восхищенно замер Велигорский.
— Товарищи, прошу к столу, — пригласил Святополков. — Продолжим за ужином.
За столом разговор тек неспешно. Дорошевский рассказывал о планах нового строительства, Чернышев-Изборский делился соображениями о развитии промышленности. Велигорский то и дело вставлял замечания об американских методах управления.
— Кстати, о планах развития, — я дождался подходящего момента. — Мы как раз создаем новый отдел перспективного планирования. Нужен человек с новым и незаурядным мышлением, знанием самых смелых методов управления.
Святополков многозначительно взглянул на племянника. Тот подобрался, как охотничья собака, почуявшая дичь.
— И какие… перспективы у этой должности? — осторожно поинтересовался Чернышев-Изборский.
— Заместитель начальника планово-производственного управления, — я сделал паузу. — С прямым подчинением руководству. Широкие полномочия, возможность внедрять новые методы работы.
— Весьма заманчиво, — протянул Дорошевский. — А что думает товарищ Велигорский? У него, помнится, были интересные идеи по реорганизации управления.
Когда ужин подошел к концу, Святополков предложил перейти в кабинет. Дорошевский и Чернышев-Изборский откланялись, а мы втроем — хозяин дома, его племянник и я — расположились в уютном кабинете с дубовыми панелями.
— Итак, — Святополков снял пенсне и принялся протирать стекла батистовым платком, — думаю, нам стоит обсудить некоторые… деликатные моменты.
Велигорский подался вперед, но дядя жестом отправил его в соседнюю комнату:
— Платон, будь добр, посмотри там документы по новой должности, которые принес Леонид Иванович.
Когда племянник вышел, Святополков продолжил:
— В Гипромезе сейчас сложилась несколько щекотливая ситуация с инженером Суриным.
— Да-да, — негромко вставил я, разглядывая янтарный коньяк в хрустальной рюмке. — Очень неприятная история.
Потом я выдержал паузу:
— Насколько мне известно, товарищ Сурин — талантливый специалист. Было бы жаль потерять такого работника для промышленности.
— Вот именно, — Святополков надел пенсне. — Полагаю, если бы нашлось подходящее место… более соответствующее его квалификации…
— У нас как раз открывается лаборатория металлоконструкций, — я достал папку с документами. — Полная творческая свобода, интересные проекты…
— В таком случае, — Святополков взял со стола телефонную трубку, — я сейчас же позвоню кому следует. Думаю, недоразумение с Суриным можно считать исчерпанным. Я сейчас же позвоню своему человеку в наркомате. Есть определенный порядок в таких делах…
Он набрал номер:
— Добрый вечер, Николай Дмитриевич. Простите за поздний звонок… Да-да, по поводу того дела, о котором мы говорили… Появились новые обстоятельства. Я подготовил докладную записку для товарища Агранова… Да, инженер Сурин переходит на другую работу, более соответствующую его квалификации… В первом управлении уже в курсе… Конечно-конечно, все документы будут у вас завтра с утра… Благодарю вас, Николай Дмитриевич.
Положив трубку, он повернулся ко мне:
— Через пару дней все будет оформлено по всем правилам. В таких делах главное — соблюсти установленный порядок. Ну что ж, считайте, что этот вопрос решен. Теперь о назначении Платона.
— Да все без проблем. Я уже сегодня подписал приказ. И кстати, «Полет-Д» уже ждет у подъезда, — я протянул ему комплект документов на машину. — Завтра же можно начать перевозку материалов для дачи.
— Превосходно, — Святополков довольно кивнул. — Знаете, Леонид Иванович, мне кажется, это начало очень плодотворного сотрудничества.
Когда я выходил из особняка на Пречистенке, часы пробили одиннадцать. В кармане лежали все необходимые документы, а главное, что дело Сурина было закрыто.
Теперь предстояло многое сделать: оформить перевод талантливого инженера, устроить молодого Велигорского, наладить поставки для строительства дачи… Но мне удалось найти решение, устраивающее всех, вот что лучше всего
Степан уже ждал у «Бьюика». Нужно срочно связаться с Мышкиным, пусть предупредит Сурина, что опасность миновала.
К тому же, выйдя от Святополкова, я не поехал домой.
— Степан, в Хлебный переулок, — распорядился я, садясь в машину.
Рожков, несмотря на поздний час, был у себя. Его маленькая конспиративная квартира на втором этаже старого доходного дома всегда производила странное впечатление — аскетичная обстановка, занавешенные окна, и только запах хорошего табака выдавал привычки хозяина.
— Ну как? — спросил он, раскуривая неизменную «Герцеговину Флор».
— Вроде бы все сложилось, — я устало опустился в потертое кресло. — Святополков позвонил своему человеку, Велигорский получает должность…
— А Скворцов? — Рожков выпустил струйку дыма. — Следователь из ОГПУ? С ним-то как быть?
— Потому и приехал к вам. Нужно проконтролировать, чтобы все прошло гладко. И насчет Скворцова.
— Знаю-знаю, — Рожков выразительно посмотрел на меня. — Он молодой следователь, мечтает о мотоцикле. Как раз на днях жаловался, что никак не может достать новый «ИЖ-7».
— Организуем, — кивнул я. — Главное, чтобы с документами все было в порядке.
— Не беспокойтесь, — Рожков стряхнул пепел. — Прослежу лично. К завтрашнему вечеру дело будет закрыто по всем правилам.
Когда я вышел в промозглую московскую ночь, на душе было спокойно. Теперь, когда за дело взялся Рожков, можно было не сомневаться, что все будет сделано как надо.
— Домой, в Архангельский, — сказал я Степану, садясь в машину.
Завтра предстоял важный день — нужно было запустить в дело документы для нового отдела Велигорского и лаборатории Сурина. Но механизм запущен, и теперь все должно сработать как часы.
Через два дня, ранним утром, в моем кабинете появился Мышкин:
— Леонид Иванович, Сурин здесь. Только что привез его наш человек.
Я взглянул в окно. У входа стоял неприметный черный «Форд».
Рядом с машиной переминался с ноги на ногу высокий худощавый человек лет сорока пяти, в потертом пальто и видавшей виды шляпе. Даже издалека в его осанке чувствовалась какая-то надломленность, следы пережитого напряжения последних дней.
— Пригласите его ко мне. И вызовите Зотова.
Когда Сурин вошел в кабинет, я увидел запавшие глаза, осунувшееся лицо. Но во взгляде за стеклами очков в простой металлической оправе светился острый ум.
— Михаил Петрович? Присаживайтесь, — я указал на кресло. — Чаю?
