220 вольт (СИ) - Калошин Вячеслав

Впрочем, ее глас остался проигнорированным пионерской общественностью. Все заинтересованные давно нашли кухню, сообразили себе по предку гамбургера из двух кусков хлеба и котлеты и теперь только забегали разве что за компотом.

Я подошел к столу и заглянул за плечо главсестры, рассматривая записи. Не понял.

– Э-э-э-э, у нас же столько заданий не было – озадачено протянул я.

– Да, дети пошли на второй раз, а я делаю вид, что не замечаю – оказалось, что Ирина Евгеньевна умеет улыбаться – мне медсестры сообщили, что матрасы в поисках скрытого уже на второй раз выбивают. А порвали… – она потянулась –.. а не важно сколько порвали. Обычно мы выбивание только к зиме завершали.

– Думаю, надо постепенно завершать мероприятие – к нам неслышно подошел Василий Васильевич – мне кажется, что дети начали уставать…

Вы знаете, что выбрала команда победителей? Экскурсию в морг! Поначалу никто не поверил, но дети решительно подтвердили, что им охота туда, тем более морг изначально был закрыт нами красной меткой. Я как-то считал, что различные нервощекоталки типа «черная-черная рука черной-черной ночью…» появились уже гораздо позже, но видимо здорово ошибался. Да и с моей точки зрения смотреть там не на что – обычный зал с здоровым холодильником, где лежат тушки, иногда даже немножко помятые. На любом рынке точно такая же картина в мясном отделе, только тушки не человечьи. Но патологоанатом только хмыкнул и пригласил победителей за собой.

Мне же по должности достались «проигравшие». Доведя возбужденно гудящую группу до дверей склада, я открыл дверь, зажег свет и жестом пригласил ребят во внутрь.

– Можете брать все, что сможете унести в одиночку. Только чур, инструменты потом вернуть, иначе следующего раза не будет.

Конечно, предварительно я прошелся по складу, отбирая для себя наиболее пригодные ништяки и заранее роняя или переставляя на пол то, что может упасть. Правда, кроме выключателей, ничего особо нужного для текущих задач не нашел и поэтому с интересом наблюдал, что посчитают важным дети.

– А это можно взять? – мои размышления прервал пацаненок, у которого в руках был трансформатор. Офигеть, откуда он его выколупал?

– Если сможешь унести – то можно. – я улыбнулся в ответ – Но если не секрет, зачем он тебе? – на самом деле мне было мучительно жалко отдавать такую штуку. Может, обменяю на что-нибудь…

– Я приемник строю. С супергетеродином, на шести лампах – пацан гордо задрал нос.

– Здорово! А разве радиокружки летом работают? – удивился я.

– Не-е-е-е, я в городской радиоклуб хожу. У нас там радиостанция есть и я на ней даже уже один сеанс связи провел. – он шмыгнул носом – только еще карточка не пришла.

– Здорово, а можешь сделать доброе дело? – я мысленно потер руки – у нас тут есть радиола нерабочая, а починить ее у меня нет ни инструментов, ни знаний. Можешь передать просьбу руководителю уделить мне часочек-другой?

– Хорошо, я забегу – покладисто согласился пацан.

– Да не надо ноги бить, в больнице телефон же есть.

– Да мне не сложно, я же рядом живу…

То есть городской радиоклуб все это время был где-то рядом? Зря я тогда поверил словам Михаила, что в городе нет ничего радиолюбительского…

– И вот это тоже можно? – к «радиолюбителю» присоединился еще один. Да твою же маму! У этого на протянутой ладони лежали две индикаторных лампы.

– Конечно. Ты тоже радиоприемник строишь? – я постарался скрыть досаду про упущенное. Ведь все обсмотрел!

– Нет, у меня робот будет. С двумя программами!

Здорово. Если сейчас ко мне подойдет третий и спросит разрешения про радиолампы для постройки компьютера, то я начну грешить про альтернативные миры. Ну не было ничего в журналах про ЭВМ!

Однако следующим мне на осмотр было предъявлено нечто вроде большой катушки, содержащей внутри не один метр медной проволоки. Сияющий пацан сообщил, что наконец-то сделает себе нормальную антенну. Скептически оценив объемы, я порекомендовал не жадничать и раздать остатки друзьям.

Вообще у меня создалось впечатление, что все поголовно что-то делали. Практически всему пацаны находили применение. Даже остатки «руки» от УС-30 были признаны годными для постройки крана. В общем, от тотального выноса склада, ставшего пещерой али-бабы, детей останавливала только собственная грузоподъемность.

Улыбаясь, я наблюдал за процессом распределения материальных богатств. Часто найденное соседом признавалось гораздо более привлекательным и тут же происходил обмен, причем на мой взгляд, часто совершенно не равнозначный. Ну вот как можно обменять четыре каких-то колесика на маленький пучок проводов с разноцветной изоляцией? Или блестящую рейку из какого-то металла на горсть болтиков? А лист матово отблескивающей и погромыхивающей жести на витой шнур? Однако если судить по довольным лицам, меняльщики с обоих сторон были уверены в выгодности сделки.

Наконец самозагрузка пионеров завершилась и мы колонной перегруженных верблюдов двинулись назад.

– Да там такое! И лежит весь такой бледный!

– Зато у меня вот что есть!

– Да нет, он не бледный, он желтый и вообще без ноги был!

– А у меня лучше! Гляди!

Назад в автобусы дети запихивались очень трудно. Почти сорвавшая голос пионервожатая тщетно пыталась рассадить детей по автобусам. Но ее игнорировали, ибо всем непременно надо было поделиться увиденным и похвастаться обретенным. Посмотрев на это безобразие, я призвал на помощь коллег и совместными усилиями мы разделили толпу галдящих детей на четыре примерно одинаковых кучки и буквально втиснули их по автобусам. Вскоре накал страстей стремительно пошел на убыль, просто потому что около пассажирских окон не было форточек, а жестами много не намашешь.

Наконец автобусы взревели двигателями и гудя трансмиссией поползли на выезд. В каждом автобусе нам махали руками десятки радостных детских лиц. В ответ я тоже улыбался и махал, улыбался и махал…

– Уф… Неужели все? – с легким стоном упал за стол Михаил.

– Да, это было в высшей степени любопытно – согласился с ним Василий Васильевич, устало откидываясь на спинку скамейки.

– Ну хоть зараз вы паешце нармальна! – снова вклинилась наша повариха.

Странно. А я совсем не чувствовал себя уставшим. Даже в теле бодрость какая-то организовалась…

Метр тут, два там… А тут восемь? Нет, это тройка так написана. Я на карачаках расположился около разложенного на полу листа, пытаясь расшифровать то, что нарисовали мне вчера пионеры. Сейчас обработаю один лист и пойду сравню, как это выглядит в реальности. Если ошибка не будет слишком большой, то задачу минимум с помощью детей я уже выполнил. Главное не получить ответ на порядок отличающийся от правильного.

– Ну и как? – спросил Михаил у моей откляченной задницы.

– Ну пока вроде похоже на правду – ответил я, разгибаясь – там, где я уже посмотрел, щиты освещения на правильных местах. Сейчас вот прикидываю, насколько правильно длину проводки насчитали.

– Бросай это дело, там Семенычу привезли немного материала для мастерской, надо помочь разгрузить.

Ну что же, это дело хорошее, тем более что давно надо было заглянуть – Семеныч мне обещал сделать стул чуть получше той табуретки, на которой я умащивал свой зад все это время.

Около входа стояла полуторка с откинутым бортом. В кузове ровным штабелем лежали деревяшки разных размеров. Ну там доски, бруски и прочие результаты работы пилы. Одев верхонки, мы аккуратно брали по одной лесине и так же аккуратно, стараясь не столкнуться друг с другом, складывали их в стоящий неподалеку сарай.

– Вилеор Семенович – я смахнул пот – а зачем нам столько досок? Вон, еще старые не израсходованы даже на половину – я мотнул головой в сторону сарая.

– Так это не годное дерево – мне вручили очередную порцию – вон, видишь как повело?

Я пригляделся. И в самом деле, те доски, чтобыли видны сверху были далеки от прямолинейных форм. Какие-то изогнулись винтом, а какие-то представляли из себя слабое подобие сабли. Ровных даже на глаз было мало.