Пробуждение Ваирагии - Талех Аббасов
— Ничего удивительного, пацан, — вновь звучит в мыслях раскатистый бас моего спасителя. — Ты наполовину тёмный. Ты родился в Райноре, так что тебе тут должно быть легко и приятно.
— Талгас. Рад тебя слышать.
— И я тебя, пацан.
— Только раздражает это твоё «пацан».
Талгас заходится в диком хохоте, отчего выбешивает ещё сильнее.
— Ну, а как мне тебя называть? Мелкий? — он снова смеётся.
Я обречённо вздыхаю.
— У меня же разум взрослого человека. Адари с Галфалом не рассказывали, что я понимал их, даже будучи младенцем?
— Только тело у тебя как у пацана, так что терпи, пацан, — и вновь он заходится в громогласном смехе.
— Ну ладно, хохотун. Ещё посмотрим, кто будет смеяться последним.
— Какой серьёзный настрой. Молодец. Так говоришь, что у тебя разум взрослого человека? Только вот ты не человек.
— Ага. И не райкан, и не сэнайн. Даже не галамир и не кадир. Какой-то полукровка, которого и назвать никак.
— Это тебя беспокоит?
— Меня вообще мало что беспокоит, пока рядом нет тех, кто хочет меня убить.
— К этому тебе нужно быть готовым всегда.
— Готовым быть к смерти? — я усмехаюсь. — Талгас, смерть всегда приходит внезапно. К этому невозможно быть готовым.
— Отчасти — да, но ты хотя бы знаешь, что за тобой охотятся. Значит, ты уже готов наполовину. Будешь ли ты готов полностью — уже зависит от тебя. От того, как ты распорядишься отпущенным тебе временем.
— Трудно с тобой не согласиться. Скажи… а ты можешь снять с меня блокирующую печать Адари?
— Смогу. Но зачем тебе? Печать тебя оберегает, скрывает твою ауру.
— Ну… я не прошу её снимать. Всего лишь спросил, сможешь ли ты… Но, с другой стороны, хочется владеть всей своей силой. Научиться управлять ваирагией тьмы.
— Со светом сначала научись, — усмехается Талгас. — Твоя наставница тебе в этом поможет. Разберёшься с основами ваирагии света, и будет легче постигать Тьму.
— Но… разве они не разные?
— Разные настолько же, насколько похожи. Мы ведь со светлыми не зря называем друг друга братьями и сёстрами.
— А ещё меж вами существует какой-то договор.
— Который ещё сильнее скрепляет наши… узы.
— Почему ты запнулся на этом слове?
Мой невидимый тёмный наставник тяжело вздыхает.
— Несмотря на то, что тёмные и светлые так близки… мы не можем иметь потомства, Райсэн. Наши дети всегда рождаются мёртвыми, — в его голосе чувствую боль и обиду.
— Теперь понятно, о чём говорил мой отец с Адари. Но… почему для тебя это так… тяжело?
— Может быть когда-нибудь я тебе об этом расскажу. А теперь отдыхай. Завтра твой первый день тренировок. И тебе лучше не забивать голову тем, что может тебя отвлечь.
Глава 14
С ранним рассветом их разбудил рёв наставника Фрола, и начался кошмар наяву. Зирани и раньше тренировалась — во дворце её обучали фехтованию с младых лет, физически подготавливали, чтобы девочка освоила воинское ремесло. Несмотря на то, что мать была против, ибо негоже принцессам держать в руках меч, отец, наоборот, всячески поддерживал желание дочери, подбадривал да вдохновлял. Но никогда раньше Зирани так не выматывалась. Сначала была разминка с растяжкой мышц, затем заставляли бегать, отжиматься, приседать, прыгать — причём до последней капли силы, выжимали из тебя всё, что только можно выжать, словно от этого прямо здесь и сейчас зависела жизнь девочки. Никому не делали поблажек. Потом снова разминка и растяжка, короткая передышка, и снова бег, отжимания, приседания. И всё это на голодный желудок! Хочется есть, а до завтрака ещё далеко. И так будет каждый день?! На фоне всего происходящего, Зирани уже не кажется, что вступить в ряды хранителей было хорошей идеей.
Более-менее держался этот паренёк Гиртан. Он оказался более выносливым, хотя наставник Фрол и его гонял до изнеможения.
Никто не жаловался, ибо чувствовали, что в этом случае их изгонят — и в этот раз с позором. Выбывшие до этого Харим и Имин просто не справились с испытанием, а вот на тех, кто дошёл до конца, ложится куда большая ответственность.
Потом вымотавшуюся пятёрку новичков повели в оружейную, где всем, кроме Гиртана, разрешили выбрать оружие, коему они посвятят все свои тренировки. Торм выбрал меч и щит, Лирэт — копьё, Валия решила овладеть стрельбой из лука, ну а для Зирани выбор мог быть только один — двуручный меч, ибо в будущем девочка надеялась взять в руки Норен — фамильный двуручник рода Дан-Альнайд. Всем, кроме Валии, выдали тренировочное деревянное оружие и заставили отрабатывать удар. Всего один и тот же удар до самого завтрака. Зирани уже потеряла счёт тому, сколько раз она повторила рубящий удар сверху-вниз. Руки, спина, ноги, даже шея — все мышцы ныли от напряжения. Девочка устала, вымоталась, тренировочная одежда — холщовые рубаха да штаны — буквально пропиталась потом и неприятно липла к телу. Мокрые рыжие локоны, связанные шнурком, хотелось отрезать да выбросить, чтоб не мешали. Солёный пот ещё и постоянно лез в глаза, бесил да раздражал, однако наставник Фрол запретил вытирать лицо.
— В бою у вас не будет возможности вытирать глаза! — раз за разом повторял учитель, и каждый раз от его окрика по спине пробегали мурашки. — Противник не даст вам времени на передышку, а просто прикончит! Так что выкладывайтесь по полной!
Всё внимание, несмотря ни на что, приходилось сосредоточить на тренировке. И ждать! Ждать, когда же наступит время треклятого завтрака и можно будет, наконец, поесть да отдохнуть… ну хоть немножечко отдохнуть!
* * *
— Ваши тела должны запомнить каждое сокращение той или иной мышцы во время того или иного удара! — наставляет Фрол. — Стать мастером во владении оружием для вас важно так же, как постичь магию.
Короткий рывок вперёд, укол деревянным кинжалом. Разворачиваюсь. Повторяю выпад. Тренировочный клинок относительно лёгок, но после всех нагрузок, предшествующих работе с оружием, руки устали и неприятно дрожат почти все мышцы, отчего хочется бросить кинжал. Но нельзя… Торм выронил меч, за что наставник заставил беднягу бежать с мечом и щитом в руках сотню кругов по краю тренировочной площадки. Если я уроню клинок, уверен, Фрол придумает наказание покруче, так что нафиг!
— Крепость духа и магия — не единственное, чем сильны хранители! — Фрол прохаживается возле нас; следит, чтоб никто не отлынивал. — Вы должны уважать
