Анатолий Дроздов - Капеллан
— Нога? — уточнил я.
— Опять язва вылезла, — вздохнул Пако.
— Худеть надо! Я же объяснял.
— Ну вы и скажете, мэтр! — лицо Пако выражало искреннюю обиду. — Как можно?
Я вздохнул. В мире, где голод является постоянным спутником многих людей, объяснить человеку, что жрать вредно, практически невозможно. Пако в свое время наголодался и теперь восполнял упущенное. Для него много вкусной еды – счастье. Как можно от такого отказаться?
— Хорошо! — кивнул я. — Разберемся.
Пако просиял. Его взгляд пал на сумки у наших ног.
— Вы надолго к нам, мэтр?
— По обстоятельствам, — туманно сказал я. — Но несколько дней пробуду. Мои комнаты свободны?
— Как раз вчера купец Скрир съехал, — улыбнулся Пако. — А новые постояльцы не объявились. Не каждый может платить золотой в день. Королевские покои! Но для вас, мэтр, конечно, бесплатно, — торопливо добавил он. — Как и все остальное. Девушке – тоже! Это ваша жена, мэтр?
— Помощница, — возразил я. — Стар я в мужья этой красавице. Ее зовут Ноэль. Хорошо разбирается в травах. Она будет спать в отдельной комнате.
— Как скажете, мэтр! — кивнул Пако, но по его глазам я понял, что насчет отдельной комнаты он не поверил. Ну и бог с ним!
— Эй, бездельники! — повернулся Пако к столпившейся на крыльце прислуге. — Вы что, не видите, кто к нам приехал? Живо устроить мэтра и его помощницу!
Подбежавшие мальчишки-слуги схватили наши сумки и, пыхтя, потащили их в таверну. Мы двинулись следом. Пако топал рядом.
— Обед через час, — сказал Пако, когда мы зашли внутрь. — Я приготовлю ваши любимые ребрышки в подливе. Есть рыба утреннего вылова. Сварить уху?
Последнее слово он произнес с запинкой. Подзабыл. Уху в его трактире ел только я. Остальные гости предпочитали рыбу жареной.
— Вари! — сказал я. — И вообще тащи все, что приготовишь. Мы дико проголодались.
— Будет! — счастливо улыбнулся Пако. Трактирщик любил не только поесть сам, но кормить гостей. Причем, делал это с искренним удовольствием. Ему нравилось смотреть, как гости едят. — Отдыхайте, мэтр! Я распоряжусь насчет ванной!
Следуя за носильщиками, мы поднялись по лестнице, прошли коридором и, ведомые слугами, шагнули в открытую дверь. "Королевские" покои представляли собой номер из трех комнат: большой "залы" и двух маленьких. Последние предназначались для прислуги. В центре "залы" стояла большая кровать под балдахином. Еще здесь имелся стол и стулья. В остальных комнатах, как и в обеденном зале, стоят лавки. Стулья дороги, да и сам номер из трех комнат – роскошь по местным понятиям. За серебряк можно снять отдельную комнату, а это в разы дешевле.
Мальчишки сгрузили наши сумки и убежали. Мы не успели присесть, как дюжий слуга вволок в "залу" широкую низкую бочку с приделанной к ее краю полочкой. Явившаяся следом молоденькая служанка поставила у бочки скамеечку и застелила внутри простыней. Сняв с плеча полотенца, она развесила их на спинках стульев. После чего поклонилась нам.
— Все хорошеешь, Фрида! — подмигнул я. — Нашла мужа?
— Никто не берет бедную девушку, — жеманно вздохнула Фрида. — Коплю на приданое. Хорошо, добрые люди помогают.
Она стрельнула в меня глазами.
— Иди! — рявкнула на нее Ноэль. — Нечего тут торчать!
Фрида фыркнула и, виляя задом, пошла к двери.
— Шлюха! — плюнула Ноэль, когда дверь закрылась.
— Не все богаты с рождения, — примирительно сказал я. — Она не единственная, кто так зарабатывает.
— Вижу, что ты здесь не скучал, — съязвила Ноэль.
— Будь щедрым, и люди к тебе потянутся, — наставительно сказал я.
Ноэль вспыхнула, но сказать не успела. Открылась дверь, и знакомый дюжий слуга внес в комнату два огромных деревянных ведра с горячей водой. Следом мальчишки тащили еще два с холодной. Поставив ведра на пол, они уставились на Ноэль. Слуга вылил воду в бочку и, попробовав ее пальцем, поклонился.
— Мойтесь, мэтр! Вода – как парное молоко.
— Спасибо, Гуг! — я протянул ему серебряную монету.
— Только не говорите хозяину! — попросил слуга, пряча монету за щекой. — Рассердится.
— Заметано! — кивнул я.
Гуг ощерился и, толкая мальчишек в спины, вышел. Ноэль закрыла за ними дверь, заперев ее на засов, и стала сбрасывать с себя одежду. Спустя минуту она влезла в бочку и требовательно уставилась на меня.
— Подай мыло!
Я достал из сумки флакончик с жидким мылом и поставил на полочку. После чего подхватил сумки и потащил их в маленькую спальню. Груз оттягивал руки. Хорошо, что в деревне, у которой мы высадились, нашлась повозка, чтобы отвезти нас в Крип. А то я уже пал духом и собирался часть груза зарыть. Боеприпасами я затарился от души: происшедшие события показали, что они имеют свойство быстро заканчиваться. Хотел жить тихо, да война находит меня.
В спальне я сунул сумку с оружием под кровать, из другой извлек и разложил на лавке белье и одежду. С прошлого посещения Крипа у меня остался балахон лекаря, в нем и буду ходить. И на род занятий указывает, и не так жарко. Прихватив чистые трусы, я вышел в "залу".
Ноэль уже выбралась из бочки. Она бродила по комнате, в чем мать родила, напевая что-то веселое, и мотая головой. Длинные, мокрые волосы звучно шлепали ее по спине.
— Оденься! — покачал головой я.
— Вот еще! — фыркнула она. — Как хочу, так и хожу. Фриде, наверное, так не говорил?
— Она служанка, а ты дочь короля.
— Подумаешь! — Ноэль с вызовом уперла руки в бока.
Я решил не связываться. Повесил чистые трусы на спинку стула и стал стаскивать с себя одежду. Ноэль наблюдала за мной с интересом.
— Отвернись!
Она показала язык.
— Бесстыжая! Вот расскажу матери!
— И что? — заинтересовалась Ноэль.
— Она тебя отшлепает.
— Меня?!
Ноэль засмеялась. Я вздохнул, стащил с себя трусы и полез в бочку. Вода слегка остыла, но мыться можно. Я окунулся с головой, и поискал глазами флакон с мылом. Его не было.
— Сиди тихо!
Возникшая сбоку красивая ручка плеснула себе в ладонь мыла из флакона и стала растирать его на моих волосах. Ловкие пальчики массировали мне голову. Мне стало приятно, и я закрыл глаза. Покончив с намыливанием, Ноэль ополоснула мне голову, после чего потребовала встать и занялась телом. Я не возражал, послушно подчиняясь ее командам. Только когда она полезла в промежность, шлепнул по шаловливой ручке.
— Гро! — обиделась она.
— Девственницам воспрещается! — наставительно сказал я и ухнул в воду.
Выбравшись из бочки, я растерся полотенцем и натянул трусы. Ноэль продолжала пялиться, и я повернулся к ней спиной.
— Сядь! — теплая ладошка легла мне на плечо. — Я расчешу тебе волосы. Сними личину!
Я подчинился. Несколько минут Ноэль сосредоточенно орудовала гребешком. После чего отошла на пару шагов и оценивающе посмотрела на меня.
— Красиво! — заключила она и хихикнула. — Кудряшки, как у овцы.
Я немедленно вернул себе облик старца.
— Гро! — обиделась она. — Я не досмотрела.
— В другой раз, — сказал я.
— От Фриды, наверное, не прятался!
— Она не знает, что я молод, как и все люди в этом городе. Я никому не позволял прикасаться к себе. Облик можно скрыть под личиной, но тело останется. Ощупью сразу поймешь, что человек молодой.
— Хочешь сказать, что с Фридой у тебя ничего не было?
Я кивнул. Ноэль заулыбалась.
— Расчеши меня!
Мы поменялись местами. Костяной гребешок легко скользил по ее влажным, прямым волосам. От них пахло травами и чем-то одурманяще сладким. Странно, не похоже на запах мыла. Расчесав Ноэль, я мгновение думал, что делать дальше. Косы плести я не умею, делать прически – тоже. Подумав, я принес из комнаты узкую, разноцветную ленточку, сохранившуюся в кармане военной куртки после какого-то праздника еще на Реджине. Ленточкой была перевязана коробка конфет. На Зоэ я обнаружил ее в кармане и хотел выбросить, но потом оставил – на память.
— Вот! — я собрал волосы Ноэль в конский хвост и завязал его бантиком. Он вскочила и побежала к зеркалу. В номере оно имелось. Дорогая вещь…
Пока Ноэль крутилась перед зеркалом, я оделся и требовательно посмотрел на спутницу.
— Сейчас, мэтр! — кивнула она и потащила свою сумку в другую спальню. Явилась она, действительно, скоро. На ней было простое, длинное платье красного шелка. Надо же!
— Ты носишь платья?
— Оно подходит к твоей ленточке, — объяснила Ноэль.
Мы спустились в обеденный зал. Несмотря на неурочное время, он был полон. Завидев нас, гости встали и загомонили:
— Доброго здоровья, мэтр!
— Кто это? — удивилась Ноэль.
— Пациенты, — сказал я и пояснил в ответ на недоуменный взгляд. — Больные.
К нам подскочил Пако.
— Прошу вас, мэтр!
Трактирщик отвел нас в уголок за перегородкой, где обедала чистая публика, и убежал. Мы сели.
