Анатолий Дроздов - Капеллан
— Я больше двух лет не был дома!
— Твоих родных привезут. С командующим вопрос решен. Им выделят специальный корабль. Думаю, твои родители и сестры обрадуются возможности увидеть незнакомую планету. А также общество, живущее в эпохе Средневековья. Никто на Земле подобным похвастаться не сможет.
— Амеры не возразят?
— Подписались. Кратковременное пребывание на планете родственников членов миссии не запрещено. Как и доставка гуманитарных грузов. Выше голову, Капитон! Представляешь, какое дело ты провернул? Оттяпать у амеров планету! Девственную, с практически нетронутыми ресурсами, с чистейшим воздухом и водой. Это, сын мой, даже не жемчужина в короне, а вот такой вот бриллиант, — он развел руки. — Вся Земля слюной изойдет. И ведь ничего не сделаешь. Христианская миссия на Зоэ принадлежит России, а по Римскому договору от 2072 года другой конфессии сюда хода нет. Не зря амеры так куксились. Козлы они! Надумали захватить этот мир кровью. "Но мы попробуем любовью, — а там увидим, что прочней…" — процитировал он Тютчева.
Я вздохнул.
— Что решил?
— На таких условиях остаюсь. Но я не буду заниматься делами миссии – сами справитесь.
— А ты?
— Здесь нет медицины, владыка, совсем. Практикуют маги и травники, — я сморщился. — Отсюда эпидемии, болезни. Даже элементарные правила гигиены способны сберечь тысячи жизней. А если, вдобавок, лечить? Я создам здесь медицинский институт, построю клиники. Деньги и разрешение короля на это будут.
— А ты тщеславен, сын мой, — внезапно сказал Павел.
— Это с чего? — удивился я.
— Потому что избрал стезю в отрыве от матери церкви. Наверное, уже прикинул, какая посмертная слава тебя ждет. Мечтаешь, что твоим именем назовут созданный тобой институт или клинику?
— Клиника – ерунда, — сказал я. — Хочу, чтобы моим именем назвали горную цепь. Вон ту! — я указал рукой.
— Однако! — сказал Павел.
— Что в этом такого? — хмыкнул я. — Был такой ученый Игнатий Домейко. Родился в Белоруссии, учился в Вильно и в Париже. Из-за участия в восстании против царя вынужден был эмигрировать в Чили. Создал там геологию и минералогию, много лет возглавлял чилийский университет. Считается национальным героем Чили, "гранд эдукатором". Именем Домейко назван горный хребет в Андах, город, многие улицы в Чили и еще масса всего. Так что горная цепь – это еще скромно. И о тщеславии. Чем я хуже епископа, решившего стать первосвятителем у язычников? Уж он-то наверняка видит себя в сонме местночтимых святых.
— Ты стал дерзок, Капитон!
— Не люблю, когда меня используют втемную. Сначала командование, теперь вы. Вот что я вам скажу, владыка. Ничьей колонией Зоэ не станет. По крайней мере, я все для этого сделаю. Здесь живут люди – такие же, как и мы. Они добрые и отзывчивые, любят своих детей и страну, и готовы ради них на все. Даже умереть. Они отстали в своем развитии, но это можно исправить. Но видеть Зоэ придатком высокоразвитой цивилизации…
— Ты неправильно понял, — покачал головой Павел. — Никто не собирается превращать Зоэ в колонию. Мы здесь как раз для того, чтобы не дать сделать это другим. Ты же учил историю. Россия никогда не вела колониальную политику. Наоборот, просвещала и цивилизовывала народы, попавшие под ее покровительство. На землях, где бродили дикие звери, строили школы и больницы. Русские изучали языки аборигенов и создавали им письменность. Собирали фольклор и систематизировали в национальный эпос. Много чего можно вспомнить.
— Извините, — сказал я. — Мне показалось…
— Отчасти правильно, — вздохнул Павел. — Да, я хочу стать первосвятителем. Я уволен в запас и располагаю собой. Разумеется, меня бы не бросили. Нашли бы хороший приход или даже епархию на Земле. Но разве это может сравниться с миссией первосвятителя? Нести свет истинной веры пребывающим во тьме язычникам…
— Договорились, — сказал я, — несите.
Я оглянулся. Аня и Ноэль смотрели на нас. Я вздохнул.
— Черненькая – это Ноэль? — спросил Павел. — Дочь короля?
— Незаконная. Бастард.
— Это не важно. Красивая девушка.
— И умница.
— Редкое сочетание, — согласился он. — Такую упустить нельзя. А Аня?
— Не знаю, владыка, — признался я. — С ней я уже мысленно простился. Но вдруг она появляется и так смотрит…
— По пути к Зоэ прожжужала мне уши, — сказал епископ. — О том, какой замечательный человек Капитон, и как она его обожает. Оттолкнуть такую любовь – грех. Не понимаю твоих терзаний. Женись на обеих!
— Владыка! — изумился я. — От вас ли я это слышу?
— Что тут такого? — хмыкнул он. — Князь Владимир Красное Солнышко имел триста жен и еще восемь сотен всяких… не жен. Это не помешало Церкви признать его святым и даже равноапостольным.
— Триста жен у него было до крещения, — возразил я. — После только одна.
— Уверен? — владыка скептически посмотрел на меня. — Я на твоем месте не слишком доверял бы житиям святых – их пишут заинтересованные люди. Я исповедовал тысячи прихожан и могу смело сказать: человек редко оставляет привычный грех. Можно сказать почти никогда. Даже монахи… — он прокашлялся. — Владимира канонизировали не за праведную жизнь, а за то, что принес в Русь свет истинной веры, тем самым выведя ее в сонм цивилизованных стран. Будешь спорить?
— Нет! — я покрутил головой. — Но где Владимир и где я?
— Как сказать! — хмыкнул епископ. — Владимир крестил Русь, а ты планету.
— О чем вы, владыка? — удивился. — Да, я окрестил восемнадцать человек. После битвы у Лоу попросили… Они видели, как я остановил войско горцев и обратил его вспять. Да и как крестил? Я не священник, так что по неполному обряду.
— Елея не было? — усмехнулся Павел. — И освященной воды? Не беда: сам помажу и обмакну. Насчет восемнадцати ты, конечно, прав. Только в число их чудесным образом попали король Этон и его сводный брат Гливен с домочадцами. Как думаешь, долго ли теперь Мерсии пребывать в язычестве?
Я не ответил.
— А теперь слушай меня! — сказал Павел. — Ноэль язычница?
Я кивнул и сморщился. Убедить любимую принять христианство мне так и не удалось.
— Значит, заключишь с ней брак по языческому обряду.
— Как можно?!
— Чему вас учили в академии? — вздохнул Павел. — Сказано: "Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим". Послание к Коринфянам, глава 7, стих 14. Церковь в таких обстоятельствах не возражает против женитьбы на язычнице. Но с канонической точки зрения ты остаешься холостым, поскольку брак не освящен в церкви. Так что ничто не мешает тебе обвенчаться с Анной.
— Чем более общаюсь с вами, владыка, — сказал я, — тем больше узнаю о религии.
— То ли еще будет! — хмыкнул он. — Хочу сказать тебе одну вещь, Капитон. Не забывай, где мы находимся! Если мы с тобой приведем эту планету к Богу, нам простят любые грехи. Повторю: любые. Так что голову выше! Нас ждут великие дела!
"М-да! — подумалось мне. — Епископ, решивший стать первосвятителем, — это мощь! Линкор, вооруженный по последнему слову техники. А если учесть, что он еще и полковник, то мощь корабля возрастает в разы…"
— Осталось уговорить девочек, — сказал я.
— Предоставь это мне! — сказал Павел и решительно сдвинул меня в сторону…
