Император Пограничья 6 - Евгений И. Астахов

Я прищурился:

— Почему такая спешка с изменением покровителя?

Староста замялся, но затем выпалил:

— Наслышаны мы о ваших делах, барин. О том, как вы Мещёрское капище зачистили, как банду Кабана уничтожили. А воевода Ракитин… — он покосился на рыжебородого, — он, конечно, старается, но ваша слава дальше гремит.

Рыжебородый снова дёрнулся:

— Врёт он всё! Руслан Варламович вас защищал верно! Никогда не бросал!

Я повернулся к командиру отряда Ракитина:

— Твоё имя?

— Степан я, — буркнул тот.

— Расскажи мне о своём воеводе, Степан. Что за человек боярин Ракитин?

Рыжебородый неожиданно приосанился:

— Храбрейший человек в Пограничье! Сам лично в бой идёт, с саблей наголо. Никого не бросает. Справедливый. Когда Бездушные на Иванищи напали, он первым в атаку пошёл.

Я заметил, как некоторые пленные уважительно кивали, соглашаясь со словами командира. Это было интересно.

— Насколько я понимаю, вам он платит жалованье? — спросил я.

— Платит исправно, — подтвердил Степан. — Хоть и немного, но регулярно. И добычу делит по совести.

Допросив ещё нескольких пленных, я убедился, что история повторяется. Ракитин, судя по всему, был честным человеком, может, не слишком умным стратегом, но верным своему слову и своим людям. Сарказм судьбы — мы с ним оказались в одинаковой ситуации, обманутые одним и тем же предприимчивым старостой.

— Что ж, — сказал я наконец, поднимаясь с табурета, — благодарю за честные ответы. Федот, дай им воды и еды. Никаких издевательств. Это недоразумение требует более серьёзного обсуждения.

После допроса пленников я вернулся в свой дом и, наконец, получил долгожданный звонок.

— Родион, — произнёс я в трубку, — что у тебя?

— Здравствуйте, господин воевода, — раздался хрипловатый голос моего начальника разведки. — По вашему приказу собрал информацию о Ракитине. Ядрёна-матрёна, воробьи с двух ближних княжеств прочирикали кой-чего любопытного.

В трубке послышался шорох бумаг, прежде чем собеседник продолжил:

— Руслан Варламович Ракитин, двадцать четыре года, из обедневшего боярского рода Владимирского княжества. Отец — мелкий чиновник в канцелярии князя, мать из разорившихся дворян.

— Что о нём известно в Пограничье? — поинтересовался я, опускаясь в кресло.

— Мозги набекрень и глаза в кучу, но парнишка не без талантов, — ответил Коршунов. — В Пограничье третий год. Правит Иванищами, в прошлом году подмял под себя ещё три деревни: Панфилово, Гаврино и Неклюдово. Сила — порядка пятидесяти бойцов, из которых магов… — в трубке снова зашуршала бумага, — только двое, да и те слабенькие, ранга Ученик.

— А по характеру? — спросил я, делая пометки на листе бумаги.

— По характеру — петух боевой. Готов любого на штык насадить и на солнце высушить за обиду. Но сам в первых рядах прёт, за спинами не прячется. Был случай — Бездушные на Иванищи напали, так он с саблей наголо впереди всех кинулся. С тех пор местные за ним в огонь и воду, — доложил Родион. — Добычу делит справедливо, но дальше своего носа не видит, как восемнадцатилетний юнец поступает — сперва бросается в бой, потом думает.

Я побарабанил пальцами по столу, обдумывая полученную информацию.

— Как оцениваешь его как возможного противника?

— У этой колоды две стороны, господин воевода, — ответил Коршунов, и я почти увидел, как он там, в Сергиевом Посаде, постукивает костяшками пальцев по своей неизменной трости. — Боец хороший, но стратег никакой. В честном бою один на один, может, и представлял бы опасность, не вам, конечно, но против нашей крепости и наших сил не пляшет.

Я услышал, как он сделал паузу, прежде чем продолжить:

— Опасен тем, что непредсказуем. Может на рожон полезть, хоть и шансов нет. Такие в проигрыше самые опасные — терять нечего.

— Что ещё? — спросил я, делая ещё одну заметку.

— Связей при дворе Владимирском не имеет, козырей в рукаве не прячет, — продолжил Коршунов. — Зато с простым народом ладит как никто. И в драке — кремень-мужик, надо отдать должное.

Я задумчиво потёр подбородок.

— Если позволите совет, господин воевода, — добавил Родион, — не стоит его недооценивать, несмотря на молодость и горячность. Такие, как он, либо быстро становятся трупами, либо вырастают в по-настоящему опасных противников.

— Благодарю за информацию, Родион, — ответил я. — Продолжай держать ухо востро в Сергиевом Посаде. Особенно интересуют любые новости о Гильдии Целителей.

— Вестимо… Чую запах подгоревшей каши, — произнёс он своим характерным тоном. — Если эта горячая голова всё-таки решит штурмовать ваши стены — кишки выпустим?

— Посмотрим, — ответил я. — Возможно, найдётся и другое решение. Будь на связи.

Отключив магофон, я откинулся в кресле. История Ракитина во многом перекликалась с моей — молодой дворянин, оказавшийся в Пограничье, стремящийся объединить разрозненные деревни. С той лишь разницей, что я действовал обдуманно, а он — на чистом энтузиазме.

* * *

Ближе к десяти часам утра я собрал совет в своём доме. Просторная горница наполнилась людьми — Игнатий, Борис, Полина и Василиса составляли мой ближний круг. Присутствовали также Тимур Черкасский и несколько магов, освобождённых нами из лабораторий князя Терехова.

— Итак, — начал я, окидывая взглядом собравшихся, — ситуация следующая. Староста Больших Островов заключил договор о протекторате с двумя воеводами — со мной и неким Русланом Варламовичем Ракитиным из Иванищ.

Я подробно изложил результаты допроса, отметив, что пленники отзывались о своём воеводе с уважением.

— Судя по доступной информации, у Ракитина под защитой находятся Иванищи, Панфилово, Гаврино и Неклюдово, — продолжил я. — Это означает, что мы столкнулись с расширяющейся зоной влияния другого воеводы, занимающегося тем же, что и мы — сбором деревень под свою руку.

— А теперь этот Ракитин собирает силы для нападения, — добавил Борис, хмуро потирая подбородок. — Вы сами слышали его угрозы по магофону.

— Угрозы естественны, — заметил я. — Мы пленили его людей.

Игнатий поднял руку:

— Сын, как думаешь, может ли он стать проблемой? Если он действительно разгневан и приведёт все свои силы…

— У него не больше пятидесяти бойцов, судя по словам пленных, — отметил я. — Против наших девяноста и прочных стен… Но дело не в этом. Я начинаю подозревать, что всё случившееся — большое недоразумение, вызванное хитрозадостью старосты.

Василиса нахмурилась:

— А если это ловушка? Может, Ракитин специально подстроил ситуацию, чтобы напасть