Боксер-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— Наверное, ты прав, — подумав, сказал Тамерлан. — Ну и пусть тогда сами в своем вранье купаются, позорники!
Я улыбнулся. В некотором смысле ситуация получалась символичной. Ведь меня и самого не так давно засудили, когда я дрался именно с Тамерланом. Причем он-то как раз никаких душеспасительных бесед со мной тогда не вел, хотя и признал, что победил на самом деле я. Какие-нибудь «духовно продвинутые» ребята из двадцать первого века наверняка сказали бы, что сработала карма. Однако сейчас у меня не было по отношению к Тамерлану никакого злорадства. Мне просто не нравится несправедливость во всех ее проявлениях, а тут парень из нашей же сборной столкнулся с подставой не где-нибудь, а на престижном международном соревновании. В конечном итоге, это сказывалось на наших общих результатах как сборной команды.
Впрочем, мне уже пора было подумать и о собственных результатах — близилась минута моего решающего боя. Незадолго до его начала я отошел в сторону, чтобы сосредоточиться на выступлении. Рядом со мной был только тренер нашей сборной и Григорий Семенович, которые и старались настроить меня на удачный бой.
— Помни, Миша, ты все можешь, — твердил мне Григорий Семенович, заметно волнуясь. — Ты подготовлен как надо! Но и про осторожность не забывай, лезть на рожон не стоит, не та сейчас у тебя ситуация.
— Главное — вовремя соображай, какую тактику применять, — добавлял тренер сборной. — Я этого англичанина видел. У него достаточно агрессивная манера, не хуже, чем у того, с которым ты во второй день выходил. Так что смотри, не особенно активничай там! Начнешь атаковать — он тебя сразу повалит! Лучше работай вторым номером. И да, Григорий Семенович прав — будь осторожен! Это как раз тот случай, когда лучше перестраховаться, чем недоглядеть.
— Хорошо, — коротко ответил я и направился к рингу, где уже объявили мой выход. Я уважал мнения своих тренеров, но в этот раз у меня было свое мнение насчет боя с этим персонажем.
Мысленно я уже выстроил стратегию боя от и до. Конечно, на ринге может быть всякое, и от неожиданностей никто не застрахован. Но отклоняться от своей «генеральной линии» я был не намерен, кто бы мне сейчас что ни советовал. Тем более что с этим англичанином у меня были личные счеты.
Первое, что я сделал с началом раунда — пошел с ним на резкое сближение. Моя задумка заключалась в том, чтобы нанести ему левый кросс и дезориентировать. Однако сделать это неожиданно у меня не получилось: противник вовремя среагировал и увернулся. Мне показалось, даже в его глазах мелькнула насмешка. Ну да ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. В следующую секунду он бросился на меня, но в этот раз уже я поймал его навстречу прицельно точным правым джебом, и, не дожидаясь ответной реакции, тут же повторил этот удар.
Вдруг мой соперник повел себя неожиданно. Отбив мой джеб рукой, он начал работать вторым номером, держа меня на дальней дистанции и лишь время от времени выбрасывая джебы. «Как будто моих тренеров подслушал», — усмехнулся про себя я. Внезапно он атаковал правым кроссом. Но я был готов к любым его ударам, и тут же провел контратаку левым прямым, после которого англичанин резко вошел в клинч.
«Ага, значит, ты решил меня клинчем довести!» — подумал я. «А вот хрен тебе, а не клинч!». Я резко вышел из навязанного клинча и пробил ему сперва левым джебом, затем левым боковым, в результате чего этот нахрапистый наглец рухнул на пол с ничего не понимающим лицом. Все то время, пока рефери делал отсчет, я не отказал себе в удовольствии понаблюдать за англичанином. Давно мне не приходилось ни у кого видеть настолько шокированного выражения лица!
Впрочем, лежал он недолго. Вскочив, он ринулся было снова в атаку, но я бросился ему навстречу со своим фирменным кроссом. От неожиданности англичанин затрясся и, воспользовавшись его замешательством, я провел серию прицельных ударов и снова повалил его на пол.
Раунд!
— Молодец, Мишка! — прочувствованно проговорил Григорий Семенович в перерыве. — Хоть ты и не слушаешь ни хрена, что тебе советуют, но сейчас ты прямо красиво все сделал!
— Почему же не слушаю? — отозвался я, смачивая рот водой. — Очень даже слушаю! Просто мне же постоянно говорили, чтобы я реагировал на происходящее, чтобы вовремя ориентировался, какую тактику применить в следующий момент. Вот я и ориентируюсь.
— И правильно делаешь, — похвалил меня Григорий Семенович. — Продолжай в том же духе. Вспомни, как ты в шахматы играл. И что я тебе говорил насчет того, что бой — та же шахматная партия. Нам так же надо просчитывать ситуацию на поле боя на несколько шагов вперед. Разница только в том, что нам это нужно делать намного быстрее, чем шахматистам.
«Да, Григорий Семенович, знали бы вы, как я играл в шахматы», — мысленно рассмеялся я. Впрочем, в главном-то наш тренер был, безусловно, прав.
— Хорошо, — кивнул я, одновременно прикидывая в уме, с чего мне лучше всего будет начать следующий раунд.
— Только теперь не снижай темп, — вступил в разговор тренер сборной. — Раз уж тебе удалось его так мощно пошатнуть — используй это! Если ты сейчас начнешь работать вторым — он возьмет верх, даже просто на эмоциях. Конечно, чересчур лезть на рожон тоже не следует — самонадеянность еще никого до добра не доводила. Но роль твоя сейчас должна быть уже только активной, а не наоборот. А вторым номером пусть будет твой противник. Давай, Мишка, действуй, как договорились, ты же все сможешь! — подытожил Григорий Семенович.
Оба тренера говорили дельные вещи, но я, в принципе, и без чьих бы то ни было советов не собирался снижать темп. Адреналин внутри меня бил через край, и я был полон решимости взять этот бой. За себя, за наших пацанов, которых этот англичанин задирал, за свои мечты, в конце концов, которые в прошлой жизни порушил Витька, а в этой я уже не позволю разрушить никому…
Однако англичанин вышел на второй раунд не менее злой, чем я. Видимо, его тоже порядком задело то, что какой-то русский, с которым он рассчитывал справиться, образно говоря, одной левой, уже дважды опрокинул его на пол. Бой явно шел не по его плану, и он, привыкший, судя по всему, быть неоспоримым победителем, явно бесился по этому поводу. Англичанин немного отдохнул и теперь был готов к долгому, упорному и обстоятельному поединку. Может быть, будь на моем месте кто-нибудь другой, так бы и вышло, но…
Все закончилось намного быстрее, чем предполагали мы оба. Только англичанин с искаженным от злобы лицом бросился в атаку на меня, как я пробил ему мощный левый кросс — и мой противник, не удержавшись на ногах, снова рухнул на пол. Причем судя по тому, как он корчился на полу, исход боя был уже предрешен. И действительно: рефери, оценив ситуацию, остановил поединок.
Победа!!! Такого рева со стороны зрительских трибун в этой своей жизни я еще припомнить не мог. Крики болельщиков, кажется, заглушили даже объявление победителя, то есть меня. И уж точно мало кто слышал, как с трудом поднявшийся на ноги англичанин проорал что было сил: «Служу Советскому Союзу!». И когда мы пожимали друг другу руки, на его лице читалось уже откровенное уважение. Шутка ли — за неполный бой три нокдауна! И от кого — от выходца из Советского Союза, о котором он, судя по всему, вообще имел самое смутное представление!
Меня снова наперебой поздравляли все: тренер сборной, наш Григорий Семенович, Сеня, Колян, Шпала, Славик Калганов, Тамерлан… «Вот бы сейчас это Яна увидела!» — вдруг подумал я. А ведь действительно, за всеми этими работами-заботами я почти уже и забыл про нее. «Ничего», — подбодрил себя я. «Чемпионат Европы — крупное событие, и в наших газетах по-любому будут имена победителей».
Но Яна узнает обо всем чуть позже. А пока ко мне подошли широко улыбающиеся кубинцы.
— Когда мы приедем обратно домой, — проговорил один из них, — мы всем будем рассказывать, что жали руку самому чемпиону Европы! И что скоро он приедет к нам в гости!
— А еще — что он будет проводить у нас тренировки, — добавил второй. — Ты же не откажешься поделиться секретами своего мастерства?
