Голограф (СИ) - Мусин Шамиль

Вбегаю в комнату – привязанная к стулу, Надя изумленно смотрит на меня. Разрезав веревку, поднимаю ее на руки и выбегаю из подъезда. На улице ставлю на ноги и, обняв, веду на улицу. Надя в шоке, идет молча, еле переставляя ноги. А я, прокручивая в памяти свистопляску в квартире, пытаюсь понять, что это было. Возле Опеля стоит патрульная ГИБДД, дэпээсник крутится вокруг моей машины. В это время из-за угла выехали три полицейские машины с включенными сиренами и заехали во двор. Все, время вышло, надо сматываться. Попробую запудрить мозги. Я внаглую подхожу к машине и спрашиваю:

— В чем дело?

— Ваша машина? — спрашивает дэпээсник.

— Моя, но она без двигателя стоит тут уже второй месяц.

— Откройте капот.

— Пожалуйста, — говорю, и открываю капот.

Дэпээсник удивленно уставился в пустое пространство, и даже голову туда засунул, видимо, пытаясь разыскать там двигатель.

— Распродаю на запчасти, вчера забрали двигатель. А что случилось? — Дэпээсник обиженно посмотрел на меня, потом под капот, потом опять на меня, но в это время его окликнул напарник, и он молча сел в свою машину. Вижу, разговаривает по рации. Надя пришла в себя от шока.

— Кто ты? — спросила она в упор.

— В отличие от тебя, человек, вернее, был им, пока не встретил тебя.

— А кто же, по-твоему, я?

— Ты потомок великой цивилизации. В двух социумах тебя считают богиней. Если бы гуманисты знали, плотно занялись бы тобой, не тратя время на меня. Скоро все узнаешь, потерпи.

Ошеломленная Надя недоверчиво смотрит на меня. Я жду еще несколько минут в надежде, что дэпээсники уедут, но, потеряв терпение, прогулочным шагом подвожу Надю к Опелю, помогаю сесть и усаживаюсь сам. В это время со двора с визгом вылетает полицейская машина и, резко затормозив, блокирует нам выезд. Вынимая на ходу пистолет, подбегает полицейский и, наведя на меня ствол, кричит:

— Выйти из машины! Руки на капот!

Стрелять в своих не приучен, и, вынужденный подчиниться, выполняю приказ. Меня обыскивают и достают из кармана лазер.

— Что это? — спрашивает полицейский.

— Фонарик.

— Этим фонариком ты нарезал бастурму из двух человек? — спросил он, застегивая наручники. — Если бы не видел запись с камеры, ни за что бы не поверил.

Шокированную Надю усадили в одну машину, меня – в другую, и, включив крякалку, выехали на Волгоградку. Через полчаса нас ввели в здание на Лубянке и привели в ту же комнату, что и в прошлом мире. Через пятнадцать минут зашел Жуков.

— Узнали? — кивнул он мне, как старому знакомому, и, увидев мое удивленное лицо, добавил: — Вижу, что узнали. Хотите посмотреть на свои кривляния?

С этими словами он вставил флешку в стоявший на столе компьютер и повернул монитор лицом ко мне. Пошло воспроизведение записи. К моему удивлению, стены на экране, как им и положено, стоят неподвижно, а дергаюсь только я.

— А теперь замедленно, — сказал он и прокрутил запись с начала.

Теперь я отчетливо увидел то, что считал дерганьем: на самом деле, я просто на мгновенье исчезал и появлялись вновь чуть-чуть в стороне от летящей пули. Надя, ничего не понимая, смотрела то на меня, то на экран. Теперь я все понял. Непроизвольно, сам того не замечая, я на мгновенье уходил в параллельный, очень близко отстоящий мир, в котором стрелок стрелял под немного другим углом. Выходит, теперь я могу перемещаться между мирами сам, без всякой техники? Только знать бы, как это делать.

— Наконец-то довелось увидеть настоящего голографа и потомка великой цивилизации, — с ноткой торжества заявил Жуков.

— Где вы слышали такие слова? — спросил я Жукова.

— Подслушали специальной аппаратурой из машины. В прошлом году ваших друзей, а сегодня вас. Прошу прощения, это специфика нашей работы. Если мы перейдем к доверительным отношениям, к вам это применяться не будет, даю слово офицера.

Доверительные отношения с ФСБ? Как-то стремно на это переходить. Хотя, что-то я могу, и даже нужно ему сказать.

— Мы стали отслеживать отдельные фрагменты вероятностных миров после американцев, — продолжил он. Десять лет назад они вышли на своего первого голографа, но в попытке взять его убили в перестрелке. После того случая они вложили огромные деньги в исследования этого явления, но без реального субъекта продвинулись недалеко. Честно сказать, наши успехи еще меньше: мы занялись этим только после того, как получили информацию об их проекте. Но теперь, я надеюсь, вы поможете своей стране в изучении этого феномена?

— Зачем вам это? ­— спросил я Жукова, — Чтобы вторгаться в чужие миры? Занимаясь такими делами, вы подвергнете опасности всю реальность.

— Нам и в голову это не приходило, но, видя развитие разных миров, мы могли бы уберечься от ошибок. Сегодня схлопнулся какой-то мир, волна прошла по всем мирам, это ваша работа?

— Нет.

— У меня личная просьба к вам: не могли бы вы показать ваш Дом?

— Какой дом?

— Сейчас известны два Дома: один в США, другой у нас. С помощью специальной аппаратуры мы видим его, но в реальности там лес. Мы давно установили там круглосуточное наблюдение. Сегодня вы выскочили прямо из глухого леса на дорогу и устроили там гонки. Мы не стали вам мешать, только вели наблюдение. К вашей истории с полицией мы не имеем никакого отношения. Зря вы искромсали американцев. Неужели, нельзя было оставить их в живых? Мы бы многое узнали об их Доме. И заметьте, мы отобрали у вас только «фонарик». Остальное содержимое ваших карманов осталось у вас, вы можете позвонить вашим друзьям прямо сейчас.

— Спасибо и на этом. В каком качестве мы находимся у вас?

— В качестве гостей. Я чувствую, что принуждать вас бесполезно, вероятно, вы в любой момент можете покинуть нас, но ваша дама этого не сможет. Не пройдет и дня, как на нее устроят новую охоту. С вами она в безопасности.

Я задумался. Что будет, если я приведу Надю в Дом, когда там будет еще одна Надя? Не погибнет ли одна из них? Пробовать на них я не могу. Придется некоторое время побыть здесь, пока не решу, что делать.

— Что вы хотите знать?

— Что сегодня потрясло мироздание?

— Существа из одного мира вторглись в другой. Расплатой стала гибель этого мира. Это сделал не я.

— Вы видели это?

— Да. И не дай бог увидеть еще раз.

— Дама, сидящая возле вас, причастна к этому?

— Нет.

— Хорошо, мы еще побеседуем с вами об этом, а пока, если вы не возражаете, вас отвезут в другое место.

— Даже знаю, куда.

— Не сомневаюсь.

— Машину вернете?

— Не могу, ее уже разобрали.

Я взглянул на Надю – она потрясенно смотрит на меня во все глаза. Даже не знаю, что она обо мне думает. Я позвонил Сергею и, рассказав о том, что сегодня случилось, спросил его:

— Тебе что-нибудь известно о других таких же домах, как наш?

— Есть еще в Египте, Америке и Тайланде. — Жуков внимательно слушает.

— Береги Надю, пока меня не будет, — закончил я разговор с Сергеем.

— Ну, ладно, везите, — сказал я Жукову, вставая.

А что мне оставалось делать? Наверное, на самом деле, там самое безопасное место. По дороге мне не давала покоя мысль, что хорошо бы «прописать» в один из Домов Надю, сидящую возле меня. Попасть в американский Дом из нашего мира не получится – наверняка там крутая охрана вокруг. А если попробовать из другого мира? Но что она там будет делать одна? Это же будет хуже тюрьмы.

Взглянул на Надю. Сидит нахохлившись – все еще не может прийти в себя. Ее можно понять: я исчез, когда у нее только-только стало проявляться робкое чувство симпатии ко мне. Я за несколько месяцев даже не позвонил ни разу. И вдруг появляюсь и спасаю ее от гибели, но таким страшным способом, что и неясно теперь, кто ужасней, я или американцы. Да еще наговорил такого, что даже в кошмарном сне не может присниться.

Привезли, как я и ожидал, туда, где уже был в прошлом мире, и поселили в те же комнаты, правда, люди были другие. Черт, в до чего же дикое положение я попал, двух Надь для меня многовато. Тут впору самому пойти в дурдом и попросить отдельную палату. Поужинали молча. Дальше так продолжаться не могло, и после ужина я попросил Надю выйти погулять. На улице я рассказал ей все, что произошло со мной после расставания с ней в Барселоне, не вдаваясь в интимные подробности. Надя слушала не перебивая, только смотрела на меня то с упреком, то с недоверием.