Капитали$т. Часть 6. 1992 (СИ) - Росси Деметрио
— Азеры торгуют героином, — сказал я. — Это мы наверняка выяснили.
— Торгуют, — согласился Серега. — А кто конкретно? Думаешь, что Мамед, с которым Матвей дружит? А может другой кто? И потом, цыгане тоже отравой торговали, а мы с ними дружили. Помнишь Ваню Цыгана? И золотишко у них по тихой скупали. Тоже партнерство получается, в каком-то смысле.
— Что ты конкретно предлагаешь? — спросил я.
Серега нервно поерзал на стуле.
— Разобраться надо. Разобраться! Ты думаешь, почему я это все здесь говорю, а не в офисе?
Я усмехнулся.
— Прослушки опасаешься?
— Опасаюсь, — согласился Серега. — И тебе советую! Вся безопасность у нас от Миши Афганца. Как ты считаешь, мог он «жучков» поставить куда его душе угодно?
— Мог бы, — кивнул я, понимая, что в словах Сереги есть резон.
— Я день и ночь над этой херней думаю, — серьезно сказал он. — Спать не могу, веришь? Скоро крыша ехать начнет! И вот я думаю — Афганец нас наверняка слушает. И Матвея тоже. Слушает и пишет, зуб даю! Спрашивается — почему он не предъявляет записей, которые бы Матвея разоблачили? Одна запись — и всё! Спорить не о чем, все понятно. А он не предъявляет. Значит, нет таких записей, значит не обсуждает Матвей ничего такого!
— Шерлок Холмс, блин, — сказал я с неудовольствием. — Короче, звони Матвею. Нужно нам разобраться, наконец, во всей этой ситуации. Мое мнение такое — Матвей очень зависит от нас по финансам, он захотел самостоятельности и сошелся с азерами. Какое отношение он реально имел к последним событиям, мы точно не знаем. Но подозрения есть и обоснованные. Дальше так продолжаться не может…
Серега нехотя кивнул.
Как и было предсказано, директора крупных промышленных предприятий получили кредиты по линии правительства, которые и просрали в рекордные сроки — буквально в считанные недели. Часть кредитов ушло на повышение зарплаты работникам, часть — на выплату наиболее срочных долгов, набранных ранее, ну и часть, как водится, присвоил менеджмент предприятий — деньги вывели, обналичили и присвоили. Оборотных средств на крупных предприятиях почти не осталось благодаря такому эффективному руководству ну и инфляции, конечно.
Бартер, который еще несколько месяцев назад был одним из инструментов расчета между предприятиями, потихоньку начал превращаться в главный инструмент. Как у фарцовщиков советской эпохи теперь и на крупных промышленных предприятиях наступила эпоха, когда все менялось на все. Склад с готовой продукцией — практически единственный ресурс, имеющийся у директора. Скоро этой самой «готовой продукцией» начнут платить зарплаты рабочим, поскольку «денег нет и не предвидится».
Заместитель губернатора и наш лучший друг Борис Борисович Пантелеев уже стал долларовым миллионером. Только от нас он получал несколько сот тысяч долларов в месяц, а мы были далеко не единственным его источником доходов. У Бориса Борисовича все хорошо. Он постоянно в прессе, на местном телевидении, весь в движении — энергичен и, кажется, счастлив. Я не очень люблю общаться с Борисом Борисовичем, у него появилась скверная привычка — произносить идеологически правильные речи даже при общении с близкими. Когда Борис Борисович говорил о будущей приватизации, глаза его загорались, он приходил в возбуждение и увлекался. Для меня до последнего времени оставалось загадкой, какой именно кусок государственной собственности господин Пантелеев захочет прибрать к рукам? В принципе, он мог выбрать все, что угодно, должность позволяла…
Встречались мы чаще всего в «неофициальной приемной» — тесном и убого обставленном кабинетике в здании бывшего областного исполкома. Здесь, в отличие от официального кабинета, можно было говорить, во всяком случае, Борис Борисович был в этом почти полностью уверен.
— Помнишь, мы обсуждали одного деятеля? Ну, который воду мутит с забастовками? — спросил меня Борис Борисович, затягиваясь «Кэмелом».
— Что-то такое припоминаю, — подтвердил я. — Есть же негодяи на свете! В наше сложное время…
— Именно, негодяй! — радостно прервал меня Борис Борисович. — Ты в точку попал, Алексей! Представляешь? Спутался с какой-то шлюхой, принудил ее… ну, ты понял. А она, не будь дурой, заяву в милицию. Теперь крутят его.
— Порок должен быть наказан, — отозвался я, про себя думая, что Матвей с поставленной задачей справился и даже без членовредительства. Хотя, не факт, что для несчастного искателя экономической справедливости такой расклад был бы хуже.
— В общем, я рад, что проблема решена, — подвел итог Борис Борисович. — Как дела в банке?
— В банке все нормально, — оптимистично ответил я. — Кстати, вот здесь то, что полагается. — Я подвинул к столу Бориса Борисовича довольно тяжелый портфель.
— Хорошо! — просиял он. — По поводу банка есть еще один вопрос… Подожди, я сейчас вернусь!
Господин Пантелеев проворно покинул кабинет, оставив меня размышлять в одиночестве о том, какую проблему он снова решил подкинуть…
Через пару минут Борис Борисович появился в компании тучного мужчины лет пятидесяти, смутно мне знакомого. Обрюзгшее лицо этого джентльмена было мрачным и обеспокоенным.
— Это Михалыч, директор механического завода. Знакомьтесь! — распорядился Борис Борисович.
Мы пожали друг другу руки. А Борис Борисович начал рассказывать.
— Чтобы не ходить вокруг да около, скажу сразу. Тебе, Алексей! Михалычу срочно нужны деньги, чтобы обернуться. Понимаешь?
Я с трудом сдержал разочарование. Конечно, Михалычу нужны деньги. Кто бы сомневался. Я вспомнил, что мне рассказывали об этом типе информированные люди. В частности, что он строит громадный особняк в заповедной зоне на берегу реки. И что уже успел обзавестись недвижимостью в Испании и Греции. А среди автомобилей этот Михалыч отдает предпочтение исключительно марке «Мерседес». Одним словом, товарищ красный директор вкусил больших бабок и пустился во все тяжкие…
— Понимаю, — кивнул я. — О какой сумме идет речь?
Борис Борисович откашлялся и махнул рукой товарищу директору — говори, мол.
— Два миллиона долларов, — виновато сказал Михалыч.
— Срок? — спросил я, не сдерживая скептической усмешки.
— Год, не более.
Ага. Разогнался.
— Борис Борисович, — сказал я вежливо. — Прошу вас на два слова. Наедине.
Но он только рукой махнул.
— Да все нормально, Алексей. Проблем не будет. Михалыч, ты говори, как есть, не тяни. Видишь — Алексей сомневается.
— В обеспечение кредита предлагаю тридцать процентов акций завода, — сказал Михалыч.
Я понимающе кивнул. Ясен пень, тридцать процентов. А завтра они проведут эмиссию акций и тридцать процентов превратится в три. Плавали, знаем. И вообще, металл не наш профиль… Тем более, что завод дышит на ладан в результате хозяйствования уважаемого Михалыча, ни о каких дивидендах по акциям и речи быть не может.
— Это просто на всякий случай, — сказал Борис Борисович. — Залог — простая формальность. Михалыч еще вам передаст источник погашения кредита, чтобы вообще все ровно было.
— Это как? — не понял я.
— Есть такая фирма, АО «Втормет», — объяснил Михалыч. — Занимается приемкой металлолома и поставкой его на завод. Фирма наша. На год мы вам ее передаем. Снимете с нее миллиона три — три с половиной. И в расчете!
— Нормально? — улыбнулся Борис Борисович, в глазах которого блеснула неприкрытая алчность.
Я недоверчиво посмотрел на директора завода.
— Как это работает?
Михалыч самодовольно ухмыльнулся.
— У нас ежедневно приличное количество отходов набирается. Вот мы их и отправляем на «Втормет». За символическую плату.
— А потом покупаете свой же лом у «Втормета» по реальной стоимости? — догадался я. Схема не особо красивая, но эффективная. Чего уж там…
— Примерно так, — кивнул Михалыч. — Только не покупаем, с наличностью у завода напряженка. Рассчитываемся металлом. Готовой продукцией.
— Вы же найдете, кому металл загнать? — спросил меня Борис Борисович.
