Тиран Золотого острова (СИ) - Чайка Дмитрий
— Половина, — отрицательно покачал головой Агамемнон. — И ты признаешь меня своим отцом на пиру в Микенах. И будешь давать войско, когда я скажу. И построишь мне такие же корабли.
— Я не стану строить тебе корабли, — покачал я головой. — И не стану за тебя воевать. Я признаю тебя своим отцом сегодня, на глазах микенского войска и в присутствии старейшин Навплиона, и я не ударю тебе в спину, когда ты пойдешь на Трою. Шестая часть!
— Ты не поможешь тестю? — Агамемнон даже растерялся немного. — Разве это не он прислал тебя сюда?
— Не он, — покачал я головой. — Мне стало тесно в Вилусе, и я ушел искать себе царство. А что касается тестя, то зачем мне мешать двум баранам, которые хотят разбить себе лбы? Ему нужна эта война, и тебе тоже нужна эта война. Вы уже готовы вцепиться друг другу в глотку, и не в моих силах вас остановить. Из вас двоих победит кто-то один, но вы оба точно проиграете. Ты потеряешь больше, чем приобретешь, царь. И скорее всего, ты потеряешь жизнь. Ты готов оставить свои земли на такой долгий срок? Кто защитит их без тебя? Твоя жена? Или твой маленький сын Орест?
— Четвертая часть, — угрюмо засопел Агамемнон, который уж точно не был дураком. Он понимал справедливость моих слов.
— Пятая! — предложил я. — И ты не мешаешь мне забирать те острова, которые не признают твою власть. Крит, например.
— На Крите правит Идоменей, — покачал головой царь. — Я не властен над ним, но он мой родственник. Его жена Меда — старшая сестра Пенелопы из Спарты, и она двоюродная сестра моей жены.
— Тогда владения Идоменея не трогаем, — согласился я. — И владения его законных наследников тоже. Царь Кносса немолод, если память мне не изменяет. Но ту шваль, что осела на севере острова и занимается грабежом, я изведу под корень.
— Четвертая часть, — протянул руку царь. — Я знаю, сколько добывают золота и серебра до сикля.
— Четвертая, — пожал я его лапу. — Мои купцы свободно приходят в Навплион, а твои — на Сифнос и Милос. Кимон остается моим слугой. Я прямо отсюда иду на мелких басилеев Крита, и ты мне не мешаешь. И вся дань с тех земель — моя.
— Договорились, — подал руку Агамемнон, который поморщился при упоминании царя Милоса. — Я совсем забыл про этого проклятого лжеца! Эринии с ним. Его шкура сейчас ничего не значит. Но если Кимон попадется мне на глаза, я зарублю его собственной рукой, так и знай. Поклянемся именем бога Поседао и устроим пир. Я утру нос всем, кто сейчас смеется за моей спиной. Особенно трем басилеям Аргоса. Я взял без боя то, что они не смогли взять оружием.
— Конечно, царь, — ответил я. — Твоя мудрость смирила мою гордыню. А твоя сила устрашила меня. Я так и скажу на пиру
— Только смотри не перегибай, парень, — поморщился Агамемнон. — Я все еще хочу задушить тебя собственными руками.
Конечно же, ни на какой Крит я пока не пойду, а напротив, разверну «Льва» на север, отправив два остальных корабля обратно на Сифнос. У меня осталось одно немаловажное дело, и раз уж я утряс на время разногласия с владыкой Аххиявы, то больше нет причин прятать свою семью в Дардане. Я ведь прекрасно помню, чем закончилась для Креусы осада Трои, бедная девочка не заслуживает такой судьбы. С моими новыми парусами я буду на месте максимум через неделю. Туда ведь, если навскидку, миль триста пятьдесят. Весь обитаемый мир, в котором творится история — это всего лишь небольшой участок побережья, окружающий Эгейское море.
Я пошел к своему кораблю. Мне нужно переодеться к пиру и достать из сундука подарки. Вроде бы все прошло как надо, но я кожей чувствовал тяжелый взгляд, которым Агамемнон прожигал мой затылок. Ну что тебе еще надо, сволочь? Я ведь не так уж и много хочу. Мне всего лишь нужно, чтобы ты оставил меня на потом. Ты не потребовал голову предателя Кимона, а это плохой знак. Очень плохой! Я не верю ни одному твоему слову, кроме последнего. Ты и впрямь хочешь задушить меня собственными руками.
* * *
— Ты возмужал, сын!
Анхис, хоть прошло не так уж и много времени, начал стареть. Так мне показалось, по крайней мере. В бороде его прибавилось седых прядей, а спина, всегда гордо выпрямленная, стала слегка сутулой. Он и ходить начал вразвалочку, не так, как раньше. Да, здесь стареют куда быстрее, снашиваясь от такой жизни до дыр.
Я обнял его, а потом жену, на руках которой сидел пухлый мальчишка, который смотрел на меня вполне осмысленным взглядом.
— Я заберу семью, — ответил я отцу. — У меня теперь есть новый дом, и там теперь безопасно. Куда безопасней, чем здесь, отец. Не пройдет и года, как сюда придет вся сила Аххиявы. Вилуса будет разорена дотла.
— Точно знаешь? — прищурился отец.
— Точно, — кивнул я. — Я сам говорил с Агамемноном неделю назад.
— Ты говорил с повелителем Аххиявы? — поднял бровь отец. — Но зачем ему с тобой разоваривать? Мы с тобой просто мошки в его глазах.
— Я отнял у него два острова, разбил его флот и чуть не сжег его главный порт, — развел я руками. — Ему пришлось говорить со мной.
— С ума сойти! — почесал затылок Анхис. — Потом расскажешь, как так вышло. Значит, нас все же ждет большая война.
— Креуса, — повернулся я к жене. — Иди пока. Я скоро приду к тебе. Отдай Ила рабыне и подожди меня.
— Да, господин мой, — кивнула она и ушла, кинув на меня многообещающий взгляд.
— Я не хочу ехать на острова, — невесело усмехнулся Анхис, который правильно растолковал мой поступок. — Я тут родился, тут и умру. Я не брошу своих коней.
— А если я скажу тебе, что ты сам сможешь стать царем? — спросил я его. — Если я заберу себе богатую землю, где много рек и озер, а в горах бесчисленные залежи золота? Там добрые травы в поймах рек, и коням будет полное раздолье. Там много отличного корабельного леса, который нужен мне позарез. А еще там живут полудикие фракийцы и пеласги, которых полтысячи парней разгонят пинками. У них нет ни одной приличной крепости.
— Где ты возьмешь зерно и добычу, чтобы платить такой прорве воинов? — испытующе посмотрел на меня Анхис. — С фракийцев не взять ничего, кроме горстки зерна и бараньих шкур.
— Золото и серебро, отец, — спокойно ответил я. — Мы заплатим наемникам кольцами и браслетами. На Сифносе богатые рудники. И корабли у меня тоже скоро будут. Правда, они плохи, и развалятся через пару лет, но чтобы перевезти семьи, их добро и наших лошадей, этого вполне хватит. Поговори с людьми. Я думаю, многие младшие сыновья захотят уехать туда, где получат собственный надел.
— У меня голова кругом идет, — честно признался Анхис. — Что это за земля и почему ты сам не хочешь взять ее себе, раз уж собрался завоевать?
— Я не смогу объять необъятное, отец, — покачал я головой. — Мне не удержать в одиночку столько всего. Богатых земель много, а тех, кому я могу доверять, на пальцах одной руки пересчитать можно. Так что мы заберем себе те земли, и ты будешь там править народом Дардана. После того, что случится, поверь, от него останется не так-то и много.
— Я старею, — невесело усмехнулся Анхис. — Мой сын, которому едва минуло семнадцать весен, говорит такое, отчего я сам себе кажусь пастухом, никогда не видевшим большого города. Хотя, наверное, это так и есть. Откуда это в тебе, Эней? Твои замыслы не каждому царю по плечу.
— Боги мне шепчут, отец, — отмахнулся я и развернул перед ним лист папируса, испещренный пометками. — Смотри, вот чертеж земель. Вот Троя, вот Дардан, вот тут Аххиява, здесь Пер-Рамзес.
— Великие боги! — прошептал Анхис. — Как ты это сделал?
— Это несложно, если поговорить с людьми, — ответил я. — Вот остров Тасос. Севернее него на побережье стоит гора Карманион. Нам нужно будет захватить земли от этой горы на пять дней на запад, до горячих ключей2. Вот эта земля, похожая на трехпалую руку, называется Паллена. С севера ее окружают озера, а прямо от озера Коронея проходит полноводная река Сангарис. Недалеко от устья этой реки есть долина, где текут несколько ручьев. Главный из них — Олинф. Там много рыбы, там добрые земли и луга. По Сангарису можно сплавлять лес. Мы поставим там город, отец.
