220 вольт (СИ) - Калошин Вячеслав

Прокурор вопросительно глядел на эту кутерьму. Наконец судья заметила это и постучав пальцем по папке, произнесла только одно слово: «шушкевич». Тут и прокурор начал попеременно смотреть в папку и на меня. Потом раздербанил папку и начал перебирать листики, что-то в них сравнивая. Наблюдая за этой суматохой, внезапно я понял, что не будет не расстрела, ни высылки из страны. Вообще ничего не будет.

– Товарищ судья. В связи с выявленными фактами государственное обвинение объявляет несогласие с выдвинутыми по уголовному делу обвинением. Даю отрицательную оценку результатов осуществлявшегося в отношении обвиняемого уголовного преследования. Прошу вернуть дело на дорасследование.

– Принимается – внезапно для меня она бахнула со всей силы молотком по столу. И откуда она его достала? – Постановляю: изменить меру пресечения на подписку о невыезде, подсудимого освободить в зале суда. Жалоба на решение суда может быть подана в течении месяца. Подсудимый, вам все понятно?

Находясь в недоумении от развернувшегося передо мной, я молча кивнул. Тетка еще раз бахнула молотком по столу и выбравшись из-за судейского стола, пошла к прокурорскому.

– Ндас, молодой человек, не могу не поздравить вас со столь успешным завершением дела – неслышно подошедший адвокат проговорил с характерным еврейским акцентом. – на моей памяти это мое первое дело, которое я выиграл, не произнеся ни слова.

– А может, поделитесь соображением, отчего так все получилось? – я по-прежнему ничего не понимал.

– Видите ли, не смотря на успехи советской медицины в лице многоуважаемого товарища Успенского – он немного поклонившись, пожал руку подошедшему Василь Васильевичу – еще никому не удалось выглядеть так молодо.

Я молча смотрел на еврея, продолжая не понимать причину.

– Ну же… Согласно делу, вы родились в 1895-м году. Сейчас 1951-й. Значит, вам сейчас 55 или 56 лет. Но я могу сказать абсолютно точно, что вы гораздо моложе. Но ладно я, кто поверит бедному еврею в наше время? В деле есть медицинское заключение нашего уважаемого доктора – он еще раз сделал кивок в сторону слушающего нас главврача – и там таки указан ваш вероятный возраст и он совершенно категорически отличается от названного.

– И более того, там есть и повторное мое заключение после нашей первой беседы и аналогичное заключение еще и от моего коллеги – подтвердил Успенский – так что с этой стороны все железно.

– Ну и потом, ваш следователь это Шушкевич – адвокат вздохнул – а это такой человек, что последнее время он ведет дела уж очень… неаккуратно. И все знают за его репутацию.

– Понятно – я кивнул. Мне и в самом деле было понятно. Этот Шушкевич или имеет волосатую лапу, раз прикрывают такое или наоборот, был шишкой, где-то очень крупно налажавшей и теперь катящейся вниз.

– Вячеслав, действительно, в деле множество нарушений – нас прервала подошедшая судья – поэтому я проконтролирую, чтобы дело вернулось к другому следователю. Я все понимаю, но чисто по-человечески… Можно вас попросить обойтись без жалоб? Хотя бы до окончания дела?

Я молча кивнул, соглашаясь. С одной стороны это не правильно, нельзя оставлять такое безнаказанным. А с другой стороны, у меня давно испарился юношеский максимализм и я прекрасно понимал, что от жалоб ничего мне не обломится.

– Спасибо – она мне скупо кивнула и развернувшись, тут же начала выгонять всех из зала.

– Вячеслав, вы как себя чувствуете? – обеспокоенно спросил меня Успенский, стоило нам выйти на улицу.

– Василий Васильевич, знаете, все-таки услышать «садись, пять» гораздо лучше от школьного учителя, чем от судьи – вздохнув, ответил я – ну и опять же, проживу меньше, но лучше.

– Это почему же?

– Ну вот представьте, прихожу я, больной такой, к вам на осмотр. Вы качаете головой и говорите «больной, я даю вам один год». Я прихожу в расстройство, потом в неадекватном состоянии убиваю вас и судья дает мне уже 15 лет. Вот и решение проблемы.

– Очень оригинальная трактовка сроков, очень – улыбнулся доктор – пойдемте к машине, я вас подвезу.

У Василь Васильевича оказалась «Волга», с ярко выделяющимся красным шильдиком, на котором большими цифрами было выведено 20. Внутри было два шикарных дивана, до комфорта которых «москвиченку» было расти и расти. Ирина Евгеньевна села спереди, а мы сзади.

– Вячеслав, это же вы автор конструкции охладителя? – внезапно спросил меня молчавший до этого водитель. Получив подтверждение, он продолжил – спасибо вам еще раз. Теперь на нашей подстанции очень приятная температура. Заходите как-нибудь, чаем с конфетами угостим..

Я тут же представил себе, как чумазые слесаря подливают мне чай и жалуются, что конфет нет, зато есть печенье…. Бр-р-р-р, да чего воспоминания доводят. Встряхнувшись, я поинтересовался, из чего они сделали кондиционер. Вот что значит доступ к ресурсам – ребята не долго думая решили, что в данном случае больше – не значит меньше. Притащили радиатор от какого-то то ли грузовика, то ли трактора, а в качестве мотора применили имеющийся на складе мотор от токарного станка. Полученный поток они каким-то образом завели в систему вентиляции и теперь, после небольшой порции пыли, во всех помещениях у них прохладно.

– Василий Васильевич, а ведь так же можно сделать и для операционной – вскинулся я и начал показывать руками – смотрите сами – ставим мотор посильнее, потом фильтры, чтобы пыль и грязь не проникала, и следом обеззараживатель от всяких вирусов и бактерий. А получившийся выход в операционную. В итоге и воздух свежий-чистый и если даже кто занесет грязь или щель какая появится в том же окне, то подпор чистого воздуха сквозняком все вынесет наружу.

– Хм. А ведь верно. В качестве первичного фильтра можно взять многослойную марлю и перед операцией ее менять. А потом поставить кварцевую лампу – задумчиво произнес Успенский.

– А ведь можно сделать воздух еще чище! – меня понесло от послезнания – предварительно пропускать его через регулярно меняющуюся воду. Все мелкие частицы останутся в воде. Наверняка еще всякие вредные газы растворятся и не пойдут дальше Правда, влажность резко увеличится…

– Ну как раз с влажностью бороться мы умеем – у нас на кислородно-азотной станции есть все необходимое. Вот на подстанции и попробуйте, все равно у них практически все уже готово да и думаю, они не откажутся…

– Ты где был? – едва меня увидев, тут же задал вопрос Михаил. Он что, не знает?

– В милиции был – я развел руками – пытались разобраться, кто я такой.

– И как, разобрались?

– Нет, но обещали вернуться…

Глава 12

– … И теперь о важном: в это воскресенье у нас будет пионерский десант!

Я бы пропустил мимо ушей и это, но прошедшее по рядам оживление вынудило меня очнуться от полудремы и закрутить головой. Судя по всему, никто из присутствующих на еженедельной планерке от этого десанта не ждал ничего хорошего. С мест послышались какие-то вопросы, суть которых ускользала от меня.

– Миш, а этот десант, он про что? – наклонившись, я шепотом спросил у Михаила.

– Лето же начинается…

– Ну, в школе же летние каникулы, пионеры до осени в спячке. Некому десантироваться.

Я глянул на усиливающийся шум. Трибуну с Василь Васильевичем окружил народ и что-то усиленно обсуждал.

– Если бы. Смотри сам: есть те, кого родители в пионерские лагеря отправили или по деревням к бабушкам-дедушкам. А что делают те, которые ни туда и ни сюда? – продолжил Михаил.

– Ну на улицах играют или там книжки читают – по-прежнему не мог понять я.

– Или попадают под воздействие различных антисоциальных личностей. Азартные игры, табакокурение… – Михаил явно цитировал какую-то брошюру.

– И излишества всякие нехорошие! – не смог не вставить я.

– Ага, они самые… В общем, школы совместно собирают таких детей и возят по предприятиям города. День тут, день там. И ладно бы просто экскурсию провести! Требуют обеспечить посильное участие в деятельности. Ну там гвоздь забить или гайку какую прикрутить. А что в больнице можно доверить молодежи?