Станислав Гримайло - Истории Сантея
– Приходили они! – пожаловался старичок. – Да ничего не выявили. Вы не подумайте, мы не жадобы какие, еще таблички-то справим! – горячо зашептал Лавров. – Но коли и они пропадут…
Я задумался. Да, ситуация странная, и чтоб никаких следов…
– А чей может быть злой умысел – вы думали?
– Не наших голов-то думалка эта, – спокойно отрезал Лавров.
Пожав плечами, я предложил:
– Вкратце набросайте протокол, а я младшего сержанта пошлю на месте все разведать. Только будьте готовы ответить на любые вопросы моего подчиненного!
Старичок радостно затряс седой головой, а я впервые за сегодняшний день захотел помочь в ситуации просителю. Один нормальный попался… пусть просьба мне и не нравится.
Выпроводив бывшего сержанта, я уже хотел радостно приказать всему отделению пройтись в «Приют» полакомиться горяченьким, когда разглядел на лавке огромного мужика, спокойно взирающего на надувшегося арахна. Заросший, как медведь, верзила по размерам не уступает орку, а крепкие руки так и просят топор. Действительно, чего бояться такому? Ну оттяпает пару килограммов мяса зубастый, так их, килограммов, еще с полтораста останется!
– Заходите, – пригласил медведя.
Мужик, с трудом втиснувшись в огромное кресло, представился:
– Друн Коврев, дело наивысшей важности у меня.
– Слушаю.
– Мой сосед замыслил невиданное: пошатнуть Дубовую Трибуну герцога…
Герцог в Сантее один, сэр Эрвантани Громобиус, и пост у него что-то типа царя и мэра в одном лице. А переворот – дело хорошее, ибо, заняв теплое местечко, становишься благородным и очень обеспеченным герцогом. Вот только одна странность: все, что связано с высшей властью Сантея, рассматривает особый отдел Гвардии, а не стража, тем более управа, далекая от высокого.
– И откуда вы знаете? Сосед спьяну сболтнул? Оружие закупает по ночам или наемников в доме привечает?
Перегнувшись через стол, Друн громогласно зашептал:
– Измыслил он дело поганое давно еще, когда открыл лавку свою мерзкую. И торгует, почитай, день и ночь, никому продыху не даючи…
– Чем торгует? – перебил я посетителя.
– Мясом свежим, колбасой, потрошками да птицей… разве важно? – удивившись, ответил мужик.
Я вздохнул. Был бы заговор – сейчас сюда вошел бы Капитан с Генералом, с парой боевых магов, скрутили бы этого медведя и в допросную… За дурака сей мужик меня принимает?
– А вы чем, сударь, стал быть, занимаетесь? – безразлично спросил я, абы что сказать, и, взявшись за писчий прибор и добыв из папки чистый лист, протянул Друну. Пусть пишет. Скоро зима – на растопку сгодится.
– Так лавка мясная у меня! – недоуменно ответил мужик.
– Во-о-о-н! – заорал я, и, вскочив с кресла, замахнулся на Друна. Но мужик, несмотря на габариты, ловко сорвался с места и мигом скрылся за дверью.
А я проникся глубоким уважением к Капитану. Как он, столько лет на такой нервной работе, а только орет, не прибегая к рукоприкладству. Я, через пару недель подобного, не выдержу…
Помянув крона, сменил место дислокации Куорта, заставив арахна замереть перед входом в позе «зевок с ударом челюстью об пол».
Наконец можно вздохнуть спокойно и попить отвару…
* * *Капитан выглядел, как объевшийся сметаны кот. Довольно блестящие глазки лениво уставились на меня, когда я, выдернутый из собственного кабинета посыльным, недовольно устраивался в кресле.
– Как первый день на новом месте? – ядовито поинтересовался гном.
– Великолепно, – хмуро буркнул я и мстительно заметил: – Дополнительная премия за вредную работу предусмотрена?
– Что вы, господин инспектор, – лучась благожелательностью, протянул Капитан, – какие вредные условия работы? Все, как предписано статутами… – похлопал пухлой лапкой по высокой стопке документов, сложенных на столе.
– Так что отныне основные отделения смогут заняться полезной работой, дела в нашей управе пойдут, надеюсь, великолепно. Но, Кир, я тебе лишний раз напоминаю: ты у меня перед глазами, так что… понял? – грозно вопросил Капитан.
Слив на мое маленькое отделение всю кучу глупых прошений, доносов и требований, Капитан, похоже, очень сильно разгрузил всю остальную управу. Ничего, седмицу поблаженствует, а потом никуда не денется, премию нормальную выделит…
Я закивал, стараясь не переборщить, а то еще подумает, что совсем запугал беднягу адепта.
– Да, – нахмурив брови, поинтересовался Капитан, – что за странные обращения к дежурным о некоем зубастом чудовище в твоем отделении?
Я прикинулся валенком:
– Мало ли что просителям мерещится…
Капитан нахмурился:
– Я за тобой наблюдаю…
Интересно, заходя в сортир – прикрываться газеткой?
– Так что ты не балуй!
* * *В последующие три дня установилось определенное затишье. Идущие с утра в управу, как на работу, пожилые просители и молодые бездельники заворачивали за шаг до цели, увидев то зубастого арахна, то верзилу орка с топором, то гнома с секирой, то разрисованного красками гоблина. Причем Турни, после первой удачной пробы, вызвался нести смену наравне с Куортом – очень уж понравилось кривоногому пугать людишек, которые обычно его и не замечают. Капитан, вызывающий каждый день, смотря куда-то в окно, лениво интересовался причинами жалоб на чудищ в управе. Но никаких приказов не следовало: похоже, происходящее устраивало начальство еще больше, чем меня. Но, к сожалению, подобное долго не могло продолжаться, поэтому я решил изменить отношение к своему отделению самым простым способом – завоевав уважение.
Гоблин и гном сбивались с ног, гоняя по нашему округу в проверках поступивших жалоб, тянущих на некую достоверность. Я же пытался найти свободную минутку на вылазку в высокий, но все дела… Наконец, приблизился последний день седмицы, на который, судя по записям в блокноте, выпала лекция в Академии. Заодно и на кладбище заеду.
* * *Реалено, достав из папки несколько листов, поднял взгляд на аудиторию и спросил:
– Зачем вам магия?
Повисла тишина. Код ди Миагон обошел кафедру и, прислонившись к ней, кивнул на блондина:
– Вы.
Молодой граф сглотнул и осторожно ответил:
– Семейная традиция. Для нас обучение магии – возможность служить родному городу для защиты его интересов.
– Пойдет, – кивнул Реалено и перевел взгляд на принцессу империи Рно.
– Процесс постижения магического искусства неотрывно связан с ростом личности человека в рамках изменчивости условий окружающего мира! – отчеканила девушка как по писаному. Правда, прозвучало насквозь фальшиво.
– А вы чем порадуете? – Код ди Миагон обратил внимание на тихого юношу, по обыкновению сидящего в уголке и старающегося раствориться на фоне серой стены аудитории.
– Магия – сила. Сильный – живой, слабые быстро сдаются и уходят за край.
Реалено уставился в лист бумаги, будто что-то выискивая, и, вздохнув, заговорил:
– Мне представляется все немного по-другому. Молодой граф, в угоду интересам семьи, занимается тем, что не может толком постигнуть. Принцесса, еще веселее, не имеет своего мнения, спрятавшись от окружающего мира за цитатами из изученных книг. А молодой, тихий и забитый подросток думает только о том, как отомстить целому списку разных ярких личностей. Хороших или плохих – не имеет значения. Что из этого следует? – задал вопрос код ди Миагон щуплому гному, сидящему в первом ряду прямо напротив учителя.
Молодой гном, в хламиде из дорогих тканей, сочным голосом предположил:
– Что они тут делают?
Реалено хмыкнул, бросил листы на кафедру и одним движением на нее уселся.
– Каждый из присутствующих пришел сюда не зря. Обучение магическому искусству, как заметил один молодой человек, дает силу. Недоумение вызывает другое – неправильно поставленная цель. Вот яркий пример, молодой граф. Для чего он постигает искусство? Поддерживать интересы семьи? Это великолепно, бесспорно, но где сам Эрнесто?
В аудитории повисла тишина. Адепты, недоуменно переглядываясь, явно не улавливают суть разговора. Реалено, окинув взглядом зал, насмешливо заметил:
– Не понимаете…
Спрыгнув с кафедры, подошел к окну и раскрыл одну из створок, впустив в аудиторию тихий шелест дождя. Опять зарядило…
– Зимой перед вами встанет выбор, на какой кафедре продолжить обучение. Я хочу вам напомнить, что это самый важный шаг в жизни. Конечно, можно многое переиграть… если успеете. Проблема в том, что ваше решение предрекает всю дальнейшую жизнь. Почему, как вы считаете, граф Ломберто?
– Боевым легко умереть молодым, а погодники обычно от старости загибаются…
По аудитории прокатился смешок, и даже невозмутимый учитель позволил себе легкую улыбку.
– Совершенно верно. Но вы когда-нибудь задавались вопросом, почему так происходит?
– В бою легко схлопотать молнию. А что погодник? Сиди себе дома, колдуй потихоньку…
