Император Пограничья 5 - Евгений И. Астахов

Еремей поковылял вперёд, его подчинённые выстроились полукругом позади.

Даже близнецы Воронцовы и их люди выглядели опаснее этого отребья.

Тогда мне противостояли хотя бы профессиональные наёмники, а не городская шваль.

— Платонов, значит? — Еремей остановился в пяти шагах, расставив ноги для устойчивости. — Наслышаны, наслышаны. Х-херой Пограничья, мать его. Бздыхов, говорят, голыми руками рвёшь?

Я молча смотрел на него, не удостаивая ответом. Один из бандитов нервно переминался с ноги на ногу.

— Дай-ка я ему харю подправлю, Ерёма, — прорычал Горелый, выступая вперёд, на кончиках его пальцев уже плясали оранжевые искры. — Прижгу уши, и враз разговорчивей станет!

— Успеется, успеется, — отмахнулся Хромой и сплюнул на землю. — А ты, я смотрю, не слишком разговорчивый. Тогда слушай сюда. Заведения в нашем городе работают под крышей Кабана. Все! Твоя лавчонка не исключение.

— Вот именно, — вмешалась Спица, делая резкий жест рукой, отчего пространство вокруг неё слегка задрожало. — Я слышу, как ты дышишь, боярин. Ты знаешь, что я могу сделать с этим? Могу вытянуть весь воздух из твоих лёгких одним движением пальца. И это будет очень, очень медленная смерть, — хоть визгливый её голос и звучал разухабисто, но напускной агрессией она маскировала затаённую тревогу.

— И сколько вы хотите? — поинтересовался я, словно речь шла о погоде.

— Двадцать процентов с оборота для начала, — ухмыльнулся Еремей, показывая жёлтые зубы. — И ещё пятьсот рублей за наше беспокойство. Ты ведь причинил нашим ребятам кое-какой ущерб. Коляну вон какой-то хмырь ногу сломал. Из твоих, верно? Поэтому плати или…

— Нет, — равнодушно ответил я.

Улыбка сползла с лица Хромого:

— Тогда, боярин, у нас проблема. Если будешь кочевряжиться, останешься здесь, в карьере. А твоя лавка сгорит. Для начала. А потом мы наведаемся в ту захолустную деревню, где ты обосновался. Говорят, ты там воеводой заделался? Будет весело, когда вся деревенька запылает. Бабы, детишки — всё как полагается. Горелый вон очень любит это дело.

Его прихвостни одобрительно загоготали. Даже Спица скривила губы в подобии улыбки.

— Довольно разговоров, — Горелый сделал шаг вперёд, и его правая рука полыхнула настоящим пламенем.

— Ты действуешь исходя из предпосылки, что я приехал сюда договариваться, — игнорируя пироманта, спокойно обратился я к Хромому, — но это не так.

— Большая ошибка… — процедил Еремея, делая знак подручным, что один за другим вскинули оружие.

— Подожди, Еремей, — Спица нервно переступила с ноги на ногу, её голос заметно дрогнул. — Мне это не нравится. Что-то здесь не так. Он слишком спокойный…

— Знаешь, что говорил мой отец? — спросил я, не обращая внимания на угрозы и издевательский тон.

— Что же? — хмыкнул Еремей, скрестив руки на груди.

— Победа любит подготовку, — я улыбнулся, глядя поверх их голов на темнеющие вершины сосен. — А вы, соколики, не подготовились.

Я сделал жест двумя пальцами прочь от себя.

Воздух взорвался серией хлопков, настолько приглушённых расстоянием, что они почти потерялись в ночной тишине, но результат был очевиден. Четверо бандитов, ещё секунду назад стоявших с оружием наготове, рухнули на землю, словно марионетки с обрезанными нитями. В их застывших лицах читалось недоумение, сама смерть застала их врасплох.

Пятый успел сделать судорожный вдох, но и всё. Три пули, выпущенных моими охотниками с трёх разных позиций, превратила его голову и грудь в кровавое месиво.

Стрелки, рассредоточившиеся по склонам карьера, били без промаха. В оптических прицелах их винтовок человеческие фигуры, должно быть, казались просто мишенями в тире — неподвижными, подсвеченными, позволяющими поразить жизненно важные органы с почти анатомической точностью.

Я не сомневался в мастерстве своих людей, но всё равно не мог не восхититься безупречностью исполнения. Пятеро вооружённых головорезов были устранены в мгновение ока, без лишнего шума, почти без видимого движения. Просто пять человек, мгновение назад представлявших угрозу, теперь лежали на холодных камнях с остекленевшими глазами.

Еремей и маги замерли, не успев даже осознать, что произошло. Я достал из ножен саблю из Сумеречной стали. Её лезвие, казалось, поглощало лунный свет, оставаясь угольно-чёрным с едва заметными синими прожилками.

— Вы пришли, как у вас это говорят, на стрелку, — я вытянул клинок в сторону магов, сохраняя на лице равнодушное выражение, — а я пришёл на охоту. И вы — моя добыча.

Горелый первым пришёл в себя. Его руки вспыхнули оранжевым пламенем, а глаза налились яростью. Спица отступила на шаг, её пальцы совершали странные, режущие движения, будто перебирая невидимые нити. Еремей лихорадочно шарил под кафтаном, видимо, в поисках оружия.

Пора было начинать танец, иначе это действительно оказалось бы слишком просто.

Неуравновешенный пиромант атаковал первым. С его пальцев сорвались огненные шары, напоминающие искривлённые солнца — три снаряда, летящие по сложной зигзагообразной траектории. Я не стал даже уклоняться, просто провёл саблей по воздуху, будто отмахиваясь от назойливых мух. Клинок из Сумеречной стали вспыхнул холодным синим сиянием, рассекая пламя на части. Огненные всполохи разлетелись в стороны, затухая прежде, чем коснуться земли.

— Что… — растерянно начал Горелый, но я не дал ему закончить.

— Это всё, на что ты способен, ничтожество? — скучающе спросил я. — Это тот самый лютый огневик, которого боятся люди Сергиева Посада?

Паузу заполнил Спица, метнув в меня гроздь невидимых обычному взгляду, но от этого не менее смертоносных воздушных лезвий. Я бы мог разрезать их, но гораздо проще было моментально сместиться в сторону, пропуская их мимо себя.

Горелый же подался назад и выставил перед собой руки, создавая огненный вал. Жар волной прокатился по карьеру, растапливая камни под ногами и заставляя воздух над нами подрагивать.

— Сдохни! СДОХНИ! — заорал Горелый, выпуская из рук настоящий огненный шторм.

Я не шелохнулся. Моя ладонь, выставленная вперёд, на мгновение покрылась древними рунами, светящимися сквозь кожу. Магическая энергия потекла по моим венам, выискивая точки напряжения в заклинании противника.

Я вдохнул и нащупал ту невидимую нить, которая связывала Горелого с его пламенем — тончайшая связь между магом и его творением. Одним ментальным усилием я перехватил контроль над потоком.

Огненный вихрь замер, трепеща в воздухе между нами, будто не решаясь выбрать сторону. Лицо протвника исказилось от напряжения и непонимания. Он пытался силой воли удержать своё заклинание, но чувствовал, как его ускользает, словно живое существо,