Рыжий: спасти СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— А что, милок, разве же мы оставим тебя ночевать на улице? — улыбнулась женщина.
Валентина Петровна была чуть полноватой, рослой, возможно, выше меня, мощной женщиной. Вместе с тем, было ощущение, что она какая-то домашняя, словно заботливая мама. Ну и природную хитрость я смог в ней рассмотреть. Ведь не просто так она прикармливает главного хулигана общежития — это стратегический ход. Положили макаронов Василию, а он за это не даёт общаге разгуляться во время вахты Петровны и её напарницы.
Но, судя по внешности и еще не угасшему блеску в глазах, наверняка ещё лет пятнадцать назад Петровна могла крутить здесь хвостом перед мужиками. Её лицо до сих пор не потеряло истинной природной красоты, а необыкновенно пышные и длинные волосы, нынче на треть покрытые сединой, должны были мужиков сводить с ума. Но кольца на пальце я не увидел.
Я жадно поедал макароны, с удовольствием прожёвывая каждое волоконце тушёнки. Тот случай, когда на банке, если описывать состав, кроме как заглавными буквами «МЯСО», и писать толком нечего. В будущем такое качество консервов тоже можно встретить, но это сколько надо перебрать, читая всё под лупой! И не факт, что она будет российской. Может, белорусской. А теперь то время, когда хоть белорусская, хоть бы и латвийская — НАША. И это понимание мне душу греет и заставляет улыбаться.
Уже когда я пил ячменный напиток, тщетно стараясь уловить в нём приятный вкус или убедить себя, что он полезный, спустилась и вторая Валентина. Я бы назвал смену вахтеров — «дубль В».
— Валька, а кого это ты тут прикармливаешь? — деловито и строго спросила женщина.
— Так это тот рыж… — Петровна посмотрела на меня извиняющимися глазами. — Парень тот, что в первую смену дежурил и со Стёпкой пацанов разгонял.
— Ну, такого богатыря не грех и покормить, — сказала женщина, а потом обратилась к щуплого вида пареньку, которого чуть ли не за шкирку вытянула из лифта. — Что застыл, как статуя, у которой нету… совести у которой нету. Сказала же, что гостить можешь не более часа. Жених, итить ё мать!
— До свидания, милые дамы, сударь, — сказал нарушитель правил общежития.
Последнее было обращено ко мне, и даже с таким лихим поклоном, какой можно было бы увидеть лет двести тому назад. А парня не сломали, куражится.
— Иди уже, кавалер! — усмехнулась Петровна.
Гордо подняв подбородок, с видом несломленного борца за женские сердца и прелести, парень прошагал к выходу.
— Ох, прознает Лешка, что к его Ленке ухажёр хаживал… — сказала Валентина, отчество которой я еще не знал. — Всё же курвина ищет себе ленинградца.
Колоритные бабоньки работают в общежитии. Если ещё вчера я считал, что Никитична и Ивановна — два уникальных персонажа, то вторая смена мне показалась ещё более экзотической. Вторая Валентина была низкого роста, щупленькая, но видно, что женщина боевая. Нисколько не удивлюсь, если узнаю, что она либо воевала, либо партизанила в Великую Отечественную войну. Хватает еще в Союзе тех людей, что сломили хребет нацизму.
— Вот, Мироновна, жить к нам пришёл, — сказала Петровна, указывая на меня. — Что? Пустим парня?
Я хотел было сказать, что меня не надо впускать, я и сам войду. Но характер буду показывать в другом месте, а тут не буду перечить дамам. Им же приятно оказать помощь бесприютному страннику. Разве стоит лишать женщин такого удовольствия?
Уже через полчаса я сидел на кровати в одном из пустующих блоков на втором этаже общежития. Другие блоки второго этажа были заселены девушками, за их дверьми слышался смех и звонкое щебетание девичьих голосов. В общежитии был ещё целый этаж, где проживали семейные, но там мест не было. Возможно, меня подселят к кому-то в будущем, а пока мне нравилось быть одному.
Я огляделся. Встроенный в стену деревянный шкаф — без единой полки, две тумбочки, два табурета и один обшарпанный и побитый жизнью стул, стол. Вот и вся мебель, если не считать двух пружинных кроватей. Когда в прошлой жизни я периодически посещал пионерские лагеря, там всегда были именно такие кровати. Две спинки из железных трубок, на которые насаживалась сетка. Для взрослого человека, да и для ребёнка, такая кровать — первый шаг к сколиозу. Ничего, прорвёмся! Если ты настроен прожить жизнь здоровым, тебе никто не помешает. Попрошу у завхоза лист ДСП, подложу под матрас, и будет нормально. Условия жизни, учитывая ванную и туалет в блоке — это для многих ленинградцев роскошь.
Стук в дверь прервал мои размышления.
— Войдите! — выкрикнул я.
Я обосновался в большой комнате блока и не мог сразу видеть, кто ко мне пришёл, так как входная дверь из этой комнаты через коридорчик видна не была. Пришлось встать, пройти в коридор и уже там увидеть знакомую побитую морду.
— Аркадьевич, так что насчёт песни? — как-то заискивающе спрашивал Вася.
Вот, если же не пьёт, так нормальный человек!
Я немного посомневался, стоит ли мне прямо сейчас идти и развлекать молодёжь. Почему бы и нет! С меня не убудет, если спою пару песен, зато заработаю еще галочку к авторитету и уважению. Закреплю, так сказать, достижения позапрошлой ночи.
Приглашали меня в женский блок, здесь же, на этаже. Наверное, все двадцать восемь девчонок, проживающих в общежитии, собрались теперь в одной большой комнате. Тут же было несколько пацанов, которые при моём появлении начали крепко обнимать рядом стоящих девчонок. Это так самцы показывали, на каких из девушек я не могу претендовать. Я невольно улыбнулся. Точно не собирался претендовать ни на одну из девиц, обучающихся в училище. Пусть большинство и были сформировавшимися, но я видел в них только девочек.
— Аркадьевич, вот, присаживайтесь, — Василий показал мне на стул, стоящий посередине комнаты.
Моментально подали гитару. Я поставил баррэ на F и проверил звучание. Вроде бы, настроена хорошо.
— А слова песни и аккорды продиктуете? — спросил один из парней.
— Если найду время, — уклончиво ответил я.
Ещё не хватало, чтобы каждый второй проживающий в общежитии бегал ко мне с тетрадкой и ручкой. Не оттягивая, я ударил по струнам.
— … Сбивая чёрным сапогом с травы прозрачную росу, наш караул идёт в дозор, и каждый к своему посту… — пел я песню, которую помнил, казалось, всю свою жизнь.
Какие у ребят чистые, не зашоренные умы! Эти дети умеют чувствовать. Половина девочек уже всхлипывали и шёпотом причитали, что та, которая не дождалась своего парня из армии — сука последняя. Были и другие эпитеты, на которые я старался не обращать внимания. Если начну сейчас читать лекцию про сквернословие, испорчу людям вечер. Не матерятся в голос — буду делать вид, что не слышу этого.
— А не спеть ли мне песню о любви, а не выдумать ли новый жанр… — затянул я новую песню.
Если по репертуару группы «Петлюра» у меня были вопросы, их ли эта песня, что я исполнил первой, то песня «Чижа» звучала в этом мире совершенно точно впервые.
— Здорово! Как же это здорово! — прокричала одна девчонка, но под грозными взглядами собравшихся она съёжилась и будто постаралась врасти в стену.
— Аркадьевич, может, пива? Это так, от души, — на эмоциях выдал Василий.
— Нет, Вася. Я спортом занимаюсь, чтобы прожить дольше, да с женой чтобы дольше… — намекнул я на взрослые обстоятельства.
На самом деле, у меня было желание сделать в общежитии физкультурный кружок. Сразу за общагой, метрах в ста от железной дороги, был небольшой, но достаточно по современным меркам оснащённый стадион. Нет, там не было хорошего газона, а трава даже не покошена, не было там и тренажёров, которые всё чаще обустраивали во дворах домов в будущем. Но турники имелись, а также небольшая полоса препятствий и брусья.
Вот и пусть соображают, для чего спорт в жизни нужен. В своей компании друг перед другом они будут хвастаться любовными успехами, приписывая себе количество побед за одну ночь вплоть до просто физически неосуществимых. А у многих не то, что ночи, пятиминутки не случилось.
— Если б было море водки, стал бы я подводной лодкой; если было море пива, стал бы я тогда дельфином, — решил я закончить концерт шутливой, понятной всем поколениям песенкой группы «Дюна».
