Мацзу - Александр Васильевич Чернобровкин
На третий день моего пребывания в Макао со мной совершенно случайно встретился вождь танка У Бо. Он приоделся в шелка и обзавелся серебряными карманными часами, которые носил подвешенными на груди: они были закреплены на левой стороне, толстая цепочка тянулась к правой, где висел ключик. Пока что заводят с его помощью. Самое забавное, что я ни разу не видел, чтобы он смотрел, сколько времени показывают часы, ориентировался, как и раньше, по солнцу. На этот раз зайти ко мне домой У Бо постеснялся, хотя я уверен, что прекрасно знает, где живу. Пересеклись на берегу моря, где меня ждала шестивесельная лодка с тупым, корытным, носом, управляемая семейным экипажем: отец был рулевым, а три взрослых сына — гребцами. Я нанял их на весь сезон, расплачиваясь дважды в месяц.
Обменявшись приветствиями и взаимными комплиментами, предводитель морских цыган спросил:
— Ты будешь, как и в прошлом году, помогать покупать опиум у гвайлоу?
— Да, — подтвердил я. — Хакка нашли другого капитана на свое судно.
— С ними лучше не вести дела, — в очередной раз посоветовал он.
— А что делать⁈ — развел я руками. — У вас не хватит денег забрать быстро весь товар.
— Наши соплеменники отсюда готовы подключиться, — сообщил У Бо.
— Сколько они способны покупать за один раз? — задал я уточняющий вопрос.
— Пятьдесят мешков, — ответил он.
— В мешках будет османский опиум, а индийский привозят в ящиках по сорок головок фунтовых в каждом, то есть немного меньше, — предупредил я и резюмировал: — Все равно хакка забирают больше, чем вы вместе с соплеменниками, так что придется в первую очередь работать с ними. Но ты не расстраивайся. В этом году кораблей гвайлоу должно быть больше, чем в прошлом, товара хватит всем. Видишь, сколько их уже стоит на рейде?
Рассказывать ему об отмене монополии Британской Ост-Индской компании я не стал. Все равно не поймет.
— Да, так много никогда раньше не было, — согласился предводитель танка.
После чего я сказал ему, чтобы вместе с плавучим табором следовал прямо сейчас к британскому клиперу, стоявшему на якоре между Макао и островом Лантхоу. Танка не вызывают подозрения у китайской таможни. Считается, что они только обслуживают членов экипажа, ничего не покупая. Так что можно продавать им опиум днем, но желательно с того борта, который смотрит не на форт на острове Лантхоу.
Этот клипер принадлежал компании «Джардин, Мэтисон и Ко». Они привозили опиум с западного берега Индии, выращенного где-то севернее Бомбея. Он назывался мальвийским (мальва), а добываемый на восточном берегу, в районе Калькутты — бенгальским (бенгаль). Вышли на меня сами. Увидев британский флаг, я, возвращаясь утром домой, собирался проследовать мимо этого клипера без остановок. Влезать в разборки Джон-компани и китайцев у меня не было желания.
— Мистер Хоуп, — окликнули меня со шканцев, — не поднимешься ли к нам обсудить кое-что?
Приглашение было от Уильяма Джардина, пятидесятидвухлетнего шотландца. У него было подтянутое тело и стройные ноги, а пальцы рук длинные и тонкие. Если бы встретил его в двадцатом веке, решил бы, что передо мной бывший танцор балета, а ныне пианист. Длинноватый нос немного портил тщательно выбритое лицо с аккуратно подстриженными бакенбардами, а то был бы совсем красавцем. Впрочем, у женщин могло быть мнение, не совпадавшее с моим. Сделав скидку на жару, одет всего лишь в белую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, и брюки и голубоватую жилетку с золотой цепочкой, провисшей от перламутровой пуговицы к карману-пистону справа, откуда выглядывали золотые часы-луковица. Черный фрак и темно-синий шейный платок были перекинуты через планширь ограждения шканцев. На ногах черные туфли без каблуков. Несмотря на богатую одежду и привычку командовать, чувствовалось, что он выходец из низов.
Мы сели на банки за стол под тентом, защищавшим от палящего солнца. Слуга принес серебряные кубки с барельефом в виде марширующих друг за другом волынщиков в юбках и наполнил из толстостенной зеленой бутылки сладким красным портвейном, названным так в честь города Порту, через который экспортировали это вино. Портвейн по утрам пьют только алкоголики и прочие британцы.
— Нам сказали, что ты занимаешься посредничеством при продаже опиума, — порядочно отхлебнув из кубка, перешел к делу Уильям Джардин.
Я отпил немного для приличия и сообщил, какие сейчас цены и сколько беру за свои услуги. Судя по выражению лица, мой собеседник знал это преотлично.
— Мы, компания «Джардин, Мэтисон и Ко» и наш друг мистер Джамсетджи Джеджибхой, хотели бы вести с тобой дела — продавать половину опиума или больше. Капитан будет говорить, сколько из того, что привезет, — предложил он.
— Почему нет⁈ — сразу согласился я и поинтересовался: — Мистер Джеджибхой индус?
— Парс, если знаешь, кто это, — ответил Уильям Джардин.
— Персы-зороарстрийцы, — сказал я.
— Меня предупреждали, что ты очень образованный человек! — похвалил он. — Где учился?
Если бы сказал правду, он бы не поверил, поэтому я соврал:
— Самоучка. Много читаю.
— А я закончил Медицинскую школу Эдинбургского университета, — осушив бокал до дна, похвастался мой собеседник.
— Врач — самая гуманная профессия, — послал я вдогонку комплимент, после чего сделал глоток из бокала и поинтересовался: — Сколько у вас кораблей и какие?
— Наши девятнадцать клиперов и еще семь мистера Джеджибхоя будут работать на этой линии, — проинформировал Уильям Джардин.
Клиенты были очень солидные, поэтому я задал уточняющий вопрос, чтобы понять, кто у них за главного:
— Он ваш младший партнер?
Мой собеседник усмехнулся, после чего показал жестом слуге, чтобы опять наполнил бокал, и поведал:
— Ходят слухи, что он богаче Джон-компани, но не признается в этом, чтобы не расстраивать их. Мы с ним познакомились в голландской тюрьме на мысе Доброй Надежды. Оба попали в плен к французскому каперу. После окончания
