Василий Сахаров - Большой погром
Где успел побывать и что увидел? Пожалуй что везде, где хотел. Несмотря на ограничения по времени – день осенний и до вечера несколько часов, – проехался вдоль городских стен и башен. Побывал возле дворца Константина Багрянородного и акведука Валента. Взглянул на Амастрианский форум и форум Быка. Пообедал на берегу моря, в харчевне с видом на бухту Феодосия. А в конце самое интересное: форум Тавра, Акрополь, Ипподром, Святая София, Большой императорский дворец, Дафна и Вуколеон. Заодно покрутился у лавки, в которой работал и жил варог Дичко, ничего подозрительного не обнаружил и не почувствовал. Уже хорошо. Значит, засады нет. А вечером я зашёл в заведение Мики Пафлагона…
– Чужеземец.
Обращались ко мне, и я поднял голову.
Возле стола стоял крепкий оборванец. Глаза шалые. Смуглый. Губы кривит в усмешке. Одет бедно, но добротно. Рванина, конечно, но видны заплатки. Держится уверенно, потому что за его спиной друзья, а на потёртом поясе нож.
«Бродяга хочет струсить с иностранца денег, – сразу определил я и усмехнулся. – Времена меняются, эпохи сменяют одна другую, но человек всегда остаётся человеком. Со всеми своими достоинствами и недостатками. Как были проститутки, так и остались. Как были уличные бандиты, босяки и воришки, так никуда они и не делись. При любом режиме и политическом строе. Хотя племенным сообществам удаётся избегать этих проблем. По крайней мере, частично. Однако есть разница между племенем, в котором все знакомы и держат ответ не только перед общиной, но и родом, и человеческим котлом, вроде Константинополя, где люди смешиваются и забывают свои корни…»
– Ты меня слышишь? – Бродяга слегка навис над столом.
Я приготовился к драке и ответил:
– Слышу. Чего тебе?
– Мы с друзьями бедствуем, – кивнул он на своих подельников. – Подкинь деньжат.
– А если не подкину?
– Тогда таверну тебе лучше не покидать. А то улицы у нас тёмные, опасные и… – Он не договорил, потому что его оборвали:
– Назад!
Рядом с босяками стоял варог. Разведчик держался уверенно, словно знал бродяг, и главарь спросил его:
– Это твой друг?
– Да.
Бродяга посмотрел на меня и развёл руками:
– Ты бы сразу сказал, кого ждёшь…
Я промолчал. Босяки отошли в сторону, а напротив меня сел варог. Глаза Дичко горели фанатичным огнём. Определённо он был рад увидеть меня, но никак не мог в это поверить и спросил:
– Вождь, ты ли это? Как? Откуда? Глазам своим не верю.
– Придётся поверить, варог. Докладывай, что у тебя здесь происходит, чего достиг и какие новости.
В таверне разговаривать было неудобно. Поэтому мы её покинули. Вышли на улицу, и босяки, которые пытались выбить из меня денег, последовали за нами.
– Ребята помогают мне, – сразу предупредил Дичко.
– Давно? – Я кинул взгляд на бродяг.
– Уже год. Не болтливые и надёжные.
– За деньги работают?
– Да, – кивнул он и добавил: – Вождь, с деньгами совсем туго. Закончились давно.
– Ничего. У меня есть, оставлю тебе.
– Не о том хочу сказать. – Варог на ходу слегка вжал голову в плечи.
– А в чём дело?
– Я сам деньги добывать стал.
– Грабежами промышляешь или кражами?
– Верно. – Он согласно мотнул головой. – Опасно и рискованно. Но иначе никак.
Видимо, варог считал, что должен получить разнос. Только я этого делать не собирался. Дичко не дурак, и подготовка у него хорошая. Следовательно, если он грабил и воровал, то не ради личной наживы. Может, он ещё местным воровским авторитетом станет, каким-нибудь «ночным королём», а для дела это неплохо. Хотя серебро и золото я ему конечно же оставлю.
Короче, я промолчал, и варог, пока мы петляли по тёмным улочкам и переулкам, тоже больше не проронил ни слова. А потом мы добрались до неприметного домика, в котором смогли всё обсудить. Спокойно, в тишине и без свидетелей.
Варог разжёг очаг, мы сели перед огнём, и начался доклад Дичко. Он говорил без остановки, а я слушал и время от времени задавал наводящие вопросы.
Как уже было сказано, варог оброс агентурой, имеет знакомых в славянской диаспоре Константинополя и промышляет грабежами. Действует осторожно, себя не светит, потому его до сих пор и не поймали.
А что касается общей обстановки в столице ромеев, то недовольных политикой императора людей становится всё больше. Особенно на фоне поражения византийцев и галичан, которых минувшим летом разбили войска русского царя, а потом половцы хана Бачмана отметились. Переправились через Прут и славно пограбили пограничные поселения ромеев. А тут ещё дрязги с патриархом, вечная нехватка средств в казне и засилье католиков при дворе государя. Всё это подтачивало дряхлую империю, хотя были и успехи. Новый правитель сельджуков Арап, согласно договору с ромеями, вернул Мануилу Комнину пару провинций и не тревожил границы соседа, который помог ему стать султаном. Но опять же это вызвало новые проблемы. Нужно восстанавливать храмы, помогать переселенцам, передвигать гарнизоны и ремонтировать дороги. А где взять денег? Только если у евреев и ломбардцев в долг попросить или повысить налоги. В долги император залезать не хотел, они уже есть, и потому обирал простой народ, купцов и крупных землевладельцев.
Впрочем, я об этом уже знал и перешёл к другому вопросу:
– А что насчёт Большой императорской библиотеки?
– Всё хорошо, вождь, – улыбнулся варог. – Я был уверен, что тебя это заинтересует, и продолжаю общаться с её хранителями.
– С кем именно?
– С племянником главного смотрителя, его зовут Фока Марул, он живёт в его доме и знает все секреты своего родственника. А ещё с двумя рядовыми смотрителями, Алексеем Григором и Александром Сиропулом.
– Значит, они воруют из библиотеки редкие книги, рукописи и свитки?
– Да.
– Которые потом продают?
– Да.
– И кому они сбывают раритеты?
– В основном итальянцам, католическим священникам и собирателям древностей.
– А куда смотрит стража?
– Иоанн Марул, главный смотритель библиотеки, имеет высоких покровителей при дворе. Он с ними делится. А когда Марула прижимают, он сдаёт стражникам кого-то из подчинённых, кто ему не угодил. Его пытают и казнят, а Марул остаётся с незапятнанной репутацией.
– Ясно.
Варог посмотрел на меня снизу вверх, будто щенок на матёрого волка, с почтением и почитанием, шмыгнул носом и спросил:
– Мне заняться скупкой книг?
– Обязательно займёшься, – кивнул я. – Но перед этим хотелось бы знать, что предлагается на продажу. Ты об этом что-нибудь знаешь?
– Знаю, вождь, и могу рассказать прямо сейчас. Я только вчера с Фокой встречался, вместе выпивали. Себе я вино водой разбавлял, а ему самого крепкого наливал. Вот у Фоки язык и развязался, а Григор и Сиропул его слова подтвердили.
– Говори, у нас время есть.
И варог начал перечислять, что находится в запасниках у Марула:
– Поэмы Тимофея Милетского – свитки из папируса. «Естественная история» Плиния Старшего в нескольких томах – книги с листами из льна. Дневник императора Луция Домиция Аврелиана с личной подписью и оттиском печати – листы из холста, склеенные в книгу. Труды Геродота Галикарнасского, его «Истории», больше десяти томов. «Законы Солона» на кипарисовых досках. «Илиада» на тонком пергаменте, римская работа. Ещё труды Цицерона и Серапиона, Вергилия, Тита Ливия, Полибия, Гераклита, Аристофана, Платона, Аристотеля и Сократа. «Портреты» Терренция Варрона на папирусе, изданные Титом Аттиком. Но самое главное, семейка Марулов решилась на кражу Сивиллиных книг. Правда, я не знаю, что это такое. Но Фока Марул, когда говорил об этом, постоянно оглядывался, а потом замкнулся в себе…
– Погоди, – прервал я варога и задумался.
Дичко не знал, что такое Сивиллины книги, а я был в курсе. Ещё по прошлой жизни, когда я интересовался историей.
Кто такие сивиллы? Это древние провидицы, которых посещали духи богов, делившиеся с ними информацией о будущем. Кому-то это может показаться смешным. А вот мне – нет, ибо я сам разговаривал с Яровитом и понимал, что подобное возможно.
Сивилл было несколько, больше десяти, и многие оставили после себя предсказания в виде коротких стихов. Вроде Нострадамуса, который составлял катрены, а у сивилл – гекзаметры. Эти предсказания были собраны, записаны на пальмовых листах и оформлены в девять книг. После чего, по преданию Дионисия Галикарнасского (если я не ошибаюсь), одна из сивилл пришла к царю Тарквинию Гордому и предложила ему купить книги по строго установленной цене. Тарквиний отказался, и сивилла сожгла три книги, а затем снова назвала свою цену. Царь опять отказался, и пророчица снова сожгла три книги и повторила цену. Тут уже царь не утерпел, послушался авгуров и согласился, заплатил за оставшиеся книги как за девять, и сивилла удалилась.
