Василий Сахаров - Большой погром

А мне это не нужно, и я начал перечислять людей, которым можно доверить судьбу всех венедских племён:

– Ты – как великий князь и витязь Триглава. Я – как владетель Рарога, будущий князь Зеландии и витязь Яровита. Будимир Виславит – как князь ранов. Никл от – как князь бодричей. Велимар – как князь лютичей. Доброта – как верховный жрец Святовида. Это всё.

В решении данного вопроса мы расходились, и Рагдай сказал:

– Нужно расширить список.

– Снова предложишь добавить верховных жрецов Яровита, Триглава и Велеса?

– Да.

– Ладно. Но тогда помимо них впишем ещё двоих.

– Кого?

– Идара Векомировича и молодого Вартислава Никлотинга. Первый – главный владетель Борнхольма. Второй – в свой черёд сменит Никлота.

– Я не против. – Он передал лист мне, и я стал вписывать в него новых членов «закрытого клуба». – Однако странно как-то. Идара и Вартислава к секретам союза допускаем, а Яксу Шпреванского – нет. Отчего ты его невзлюбил?

– Не верю ему.

– Но он князь.

– И что? Прислушайся к своим чувствам, Рагдай, и скажи: ты ему веришь?

Он помолчал, немного подумал и ответил:

– Нет.

– Вот и я о том же.

Рагдай спорить не стал. Налил нам кваса, поставил рядом со мной кружку и взял следующий лист:

– По сотрудничеству с королём франков, как я понимаю, всё просто?

– Да. Об этом будут знать двое: я и ты, а остальным это ни к чему. Не потому, что я чего-то опасаюсь или кому-то не доверяю. Просто есть секреты, допуск к которым должен быть у ограниченного круга.

– Согласен.

Следующий лист. Рагдай вчитался в неровные строчки, помолчал и спросил:

– Ты уверен, что станешь князем Зеландии?

– Да.

– Сколько на острове сейчас владений?

– С самого начала было восемнадцать. Сейчас – двадцать четыре. Наследники Мстислава его земли разделили, а у него были самые богатые владения, Роскилле и посёлки вокруг. Но серьёзных соперников я не вижу. Поэтому стану князем.

– А что Вартислав и воевода Громобой?

– Вартислав, как уже было сказано, наследник Никлота. Ему о защите родовых земель думать надо, и я с ним договорился. Он за меня. Громобой и Верен Байкович тоже. А остальные пойдут за нами. Есть несколько мелких вождей, от кого можно ждать неприятностей, но они ничего не решают. Опять же ты и другие венедские князья на моей стороне. Так что сомнений нет.

– Когда сход зеландских владетелей соберёшь?

– В первый день листопада.

– Я лично с дружиной приду, и ты получишь поддержку.

– Договорились.

Великий князь взял другой лист:

– Теперь по весеннему морскому походу. Ты уверен, что Генрих Плантагенет ударит именно по нас?

– Так сказал посланник Людовика, а я ему верю и на месте наших врагов поступил бы так же. Перед началом очередного Крестового похода, который по задумке папы римского должен сбросить нас в море и уничтожить, очень правильно послать в Венедское море мощный флот. Даже если Плантагенет не обрубит морскую торговлю венедов и не сможет победить варягов, он нас сильно ослабит, и мы не сможем остановить крестоносцев. А если потерпим поражение, то не сможем спасти женщин и детей. В любом случае, даже если Генрих не войдёт в Венедское море, он перекроет Датские проливы, и мы окажемся в большой ловушке. Допустить этого нельзя, поэтому необходимо ударить раньше.

– Ты прав, – нахмурился Рагдай. – Но хватит ли сил?

– Должно хватить, – пожал я плечами. – Зеландская флотилия – это не меньше тридцати кораблей, если пойдут все островные вожаки и на охране останется десяток шнеккеров. С Руяна не меньше сорока драккаров и лодей. От бодричей, лютичей и поморян два десятка. А если шведов в поход сманим, ушкуйников, пруссов и датчан, то это ещё полсотни кораблей. Флот в сто двадцать боевых судов, на борту которых больше десяти тысяч головорезов. Мы так ударим, что Европе тошно станет. Начнём от Брюгге, где у меня есть шпионы, и пройдём до Нанта. Даже в Луару можно зайти…

Рагдай прервал меня усмешкой:

– Надорвёшься, Вадим.

– Возможно, – согласился я. – Но иного пути нет. Флот противника должен сгореть. Вместе с судоверфями, чтобы католики долго опомниться не могли.

– А как датчан на поход уговаривать станешь?

– За это Доброта возьмётся. Он с королём Магнусом и Свеном Эстридсеном общий язык быстро находит. Думаю, придумает что-то и от папских посланцев избавится. Ему не впервой.

– Будем надеяться на успех и попросим богов о помощи.

– Конечно, надеяться станем, без надежды жить тяжело. И, само собой, богам жертву принесём. Но и самим зевать нельзя. Нужно двигаться вперёд, не сидеть на месте, иначе нас сотрут в порошок.

– Это ты обо мне? – Рагдай слегка прищурился. – Это я сижу на месте и ничего не делаю?

– Я обо всех говорю, и о тебе, и о себе, и о других князьях, вождях, боярах и волхвах. Через пару лет опять крестоносцы придут, а мы ещё от первого похода католиков никак не оклемаемся. Сидим в своих городках и раны зализываем. Так уже было перед Северной войной. Но Векомир смог заставить всех двигаться и готовиться к обороне. Теперь эта ноша лежит на нас с тобой. Ты пока тыл обеспечиваешь, а я на острие удара выхожу.

– Ну-ну, торопыга ты наш. Посмотрим, как десяток крупных приморских городов возьмёшь и сожжёшь. Кстати, кто флот поведёт? Сам во главе встанешь?

– Я не потяну, всё-таки морского опыта немного. Хотелось бы, чтобы наши корабли повёл Самород, но может не получиться.

– Почему?

– Наверняка Будимир захочет главным стать, и проще ему уступить, чем спорить. Оставлю за собой пост советника и рядом с ним буду находиться, чтобы направлять и подталкивать.

– До весны ещё далеко. – Великий князь подмигнул мне. – Что-нибудь придумаем.

– Например?

– Пока рано говорить. Есть задумка, как Будимира в сторону отодвинуть и дома оставить. Он мне здесь нужен. – Рагдай взял очередной лист. – Теперь по общему войску. Чего именно ты добиваешься? Я этого никак не пойму.

– А чего тут непонятного? Нам требуется общее войско, которое станет подчиняться великому князю. Это очевидно.

– Так и есть. Однако кто из князей и вождей добровольно отдаст мне своих воинов? Скажи, кто?

– Я часть воинов отдам.

– А ещё кто?

– Пока никто. Нужно с князьями говорить.

– Во-о-о-т… – протянул Рагдай и поднял вверх указательный палец. – Ты задумку предложил, а отдуваться придётся мне, и я сразу тебе скажу, Вадим: ничего из этого не выйдет. Слишком всё сложно. Воинов-то набрать можно. А кто станет их кормить, поить, обувать и одевать? Кто станет обучать и серебряные гривны за верную службу платить? Казна наша, как тебе хорошо известно, почти пуста, всё уходит Никлоту на постройку крепостей.

– Да я понимаю, Рагдай, потому и указал в своей росписи, что нужно попытаться и заложить камушек в основу. Пусть в общем войске будет хотя бы пять или шесть сотен. От каждого княжества по сотне воинов, и содержание этих бойцов ляжет на князей.

– Тут хотя бы по полсотни воинов дали, – пробурчал витязь Триглава. – Каждый жмётся и о себе больше, чем о соседях, думает.

– Так и я о том же толкую.

– Хорошо. На общем сходе князей обговорим это. Может, чего и выйдет. Попробовать стоит, и начинается всё с малого…

Переходя от одной темы к другой, мы обговорили каждое дело, и пришла пора расставаться. Мои росписи и заметки останутся у Рагдая – он их будет ещё перечитывать. Ну а мне пора домой. Я направился к двери, но Рагдай окликнул меня:

– Погоди, Вадим.

– Что? – обернулся я.

– О новгородских ушкуйниках забыли, которые шведов ограбили. Можешь что-то дельное посоветовать?

– А нечего советовать, брат витязь. Всё уже решено, и я договорился с Хунди Фремсинетом.

– Интересно, что ты ему предложил?

– Ушкуйники с награбленным добром сейчас идут домой. Только они не дойдут, исчезнут в лесах на подходе к Ладоге.

– И кто же им поможет исчезнуть?

– У меня в Новгороде два десятка дружинников. Они должны в степи перебраться, но я их пока придержу, и они займутся ушкуйниками. За разбой и нарушение договора – смерть. Фремсинета это устроит.

– А если новгородцы поймут, кто вольных людей побил?

– Не поймут, все будет сделано тихо.

– Ты уже отдал приказ своим воинам?

– Да.

Рагдай больше ничего не сказал, и я вышел. Теперь меня в этом городе уже ничто не держало. По крайней мере, пока.

В таверне было шумно. Вечер. Люди отдыхают. Кто выпивает, кто ужинает. В тёмном углу о чём-то громко спорят голодранцы, которые никак не могут поделить пару медных монет. Напротив, у другой стены, сидит молодая симпатичная девушка, которая мелодично перебирает струны инструмента, отдалённо напоминающего арфу. За стойкой – косматый мужик с тесаком, его хмурый взгляд скользит по заведению. Видимо, хозяин, Мика Пафлагон, не в духе. С кухни доносятся ароматы еды, а ещё в воздухе присутствует смесь из нескольких запахов: дешёвых благовоний и бражки, смолы и рыбной чешуи. В общем, самая обычная таверна в Константинополе, который на севере часто называют Миклагардом.