Прорвемся, опера! Книга 4 (СИ) - Киров Никита
Баланс между личной жизнью, работой и друзьями соблюдать сложно, особенно в милиции, но ведь действительно будет неправильно отправиться по своим делам и пройти мимо больницы, где лежит Толик, схвативший пулю, чтобы прикрыть меня. Успеем ещё поработать, а сейчас пока можно всё обдумать мимоходом.
В магазине у больницы я купил раненому сока, три апельсинки, пакет вафель с прослойкой из шоколада и сникерс, а Василий Иваныч выбрал Толику сигареты. Потом зашли в аптеку, купили трубочки для капельниц и одноразовые шприцы, а то в больницах этого вечно нет, уж в эти годы особенно.
Приёмные часы были с четырёх до шести, но нас знали, пустили без вопросов, даже халаты белые вручили, только Сан Санычу придётся подождать снаружи, с собакой всё-таки сюда не пускают.
Линолеум в коридоре под ногами ходил ходуном, то поднимаясь, то опускаясь, будто мы шли через топи, в нос бил сильный запах лекарств, хлорки и уколов. Сколько ходишь по больницам, а всё равно привыкнуть к этому сложно. Устинов приотстал, оставшись позубоскалить с медсёстрами, я прошёл дальше.
Толян почему-то находился теперь в другой палате, в двухместной, а не в общей, и лежал один, вторая койка пустовала. Палату эту держали для обеспеченных больных, кто был готов подмазать руководство отделения. Тут чище, теплее и даже кровати поновее. Разве что подушка — типичная больничная, с рядами старых полузатёртых штампов на наволочке.
— Ну и чё там было? — Толик отложил книжку в блестящей обложке и приподнялся на локте здоровой руки. — Все говорят — опять в тебя стреляли, а ты молчком, Паха! И нахрена я тебя закрывал, если ты опять в блудняк вписался? Вот ни на минуту одного нельзя оставить.
Он с осуждающим видом посмотрел на меня и, кряхтя, сел, опустив ноги в полосатых больничных штанах на тапочки.
— Так видишь, с автоматом хожу и в броне, даже в больницу, — я сел на край кровати и поставил пакет с передачей на тумбочку. — Ты как здесь оказался, в этой палате? И что читаешь? «Молчание ягнят»? — я пригляделся к обложке. — Фильм разве не видел?
— Видел, да книжка вроде ничё. Буду про маньяков читать, вдруг надыбаю чего полезного, — он заулыбался. — Пришли тут ко мне утром подозрительные дяди в штатском, все в костюмчиках, мандаринок принесли и книжек, детективов всяких. С кем-то перетёрли, и меня сюда перекантовали. Кто был, что был? Вообще без понятия! — Толик засмеялся.
— А, это наши смежники, — догадался я. — Душил вчера одного, Гришу Туркина, если помнишь его. Сказал ему, что стреляли в меня из-за того, что я помогал им Сафронова в казино давить, а ты в замес попал ни за что. Вот и говорил, что надо проведать, помочь, вину загладить. Из-за вас пацан пулю схлопотал, всё такое.
— Вон оно чё, — протянул он и зевнул, но оживился. — Так что там было, стреляли же? А то в газетках уже понаписали всякой хрени.
— Собака лает… разберёмся. В общем, выпасли нас у Артура на усадьбе, — я вкратце пересказал события ночи. — Так что хотели использовать и место, и всё остальное, чтобы Сафронову жопу прикрыть, а нас объявить продажными ментами. Вот в газетки и тиснули, как ты говоришь. Ну а пока РУОП крутит задержанных на предмет причастности к недавнему убийству нашего коллеги.
— Мент прикомандированный? Да, слыхал тоже…
— Толик-алкоголик! — вскричал Устинов, заходя в палату. — Давай тебя налысо побреем! А то отрастил патлы уже! На бабу похож.
— Уйди ты! — Толян аж плечами передернул. — Тебя ещё не хватало! Стричь он меня тут собрался!
Они начали шутливо препираться, а я ушёл в мысли, только глянув на обложку книги про маньяка. Её я не читал, но смотрел фильм, в котором, чтобы найти маньяка, пришли за консультацией к другому. И продолжение смотрел, где к этому же Ганнибалу Лектеру приходили искать очередного маньяка. Этот фильм ещё не вышел, хотя была ещё старая версия, с другими актёрами.
У нас не практикуется консультироваться у маньяков, но на кое-какие мысли меня всё это навело. Маньяк-то и в Африке маньяк, и пусть каждый из них себе на уме, что-то общее у них есть, вот всякие профессоры и искали, что именно.
И всё-таки… а что же общего у жертв нашего маньяка? Поведение, их прошлое — или, быть может, какой-то внешний признак? Надо бы глянуть еще раз снимки трупов, в деле они есть. А заодно вспомнить, кто ещё был убит во время первой моей жизни. Тогда, вроде бы, все были женщины (из тех, во всяком случае, кого мы присоединили к серии), у многих были проблемы с наркотой и алкоголем, были проститутки… Все — да не все. Одна из последних убитых под это никак не подходила… сейчас она жива, надо бы её проведать, пообщаться, покумекать. Она работает продавщицей, как я припоминаю.
И надо заняться струной… пока мы её не показали никому, а вообще хотелось бы узнать что-то о ней подробнее — что, откуда и когда, а в идеале — найти вторую половину. Сейчас безликие струны из Китая ещё не хлынули в страну, как будет после 98-го, и каждая струна могла быть из комплекта, произведенного, например, где-нибудь в Чехии, Германии или в США, ну или окажется простой ленинградкой, что тоже зацепка. Я не спец по струнам, но помнил все это, потому что в той жизни пришлось как-то разбираться с крупной партией струнного контрафакта в нулевых.
В общем, работаем…
* * *Не знаю, кто это придумал, но если потерпевшей стороне нанесли телесные повреждения, изнасиловали или напали с применением физической силы, на экспертизу её отправляют в морг — к судмедэксперту. Да, я не против освидетельствования, где фиксируются все травмы и повреждения, но для пострадавших это, мягко говоря, сомнительное удовольствие. Однако деваться некуда.
Позже, конечно, проведут разграничение — отделят кабинеты, вынесут всю службу судмедэкспертов, занимающихся освидетельствованием, в отдельные помещения, где осмотр «живчиков» не будет соседствовать с холодными столами морга. Но пока здания бюро судебно-медицинской экспертизы не отличаются просторами, и патологоанатомическое отделение в них занимает значительную часть. В некоторых местах оно и вовсе граничит с кабинетами медиков настолько плотно, что осмотр пострадавших проходит буквально в шаге от холодильников и секционной с распотрошёнными телами.
Судмед не только вскрывает трупы, но и живых осматривает и дает заключение. В крупных учреждениях это могут делать разные сотрудники, но только не у нас. И если Ручка больше специализировался на мертвецах, которых потрошил с большей охотой, чем разговаривал с людьми, то Ванька легче находил общий язык с «живыми» клиентами, и самим пострадавшим взаимодействовать с ним было намного проще.
Нет, наигранное сочувствие он не выражал, уже оброс цинизмом и скорлупой профдеформации, и на чужие страдания ему плевать. Но хотя бы не говорил всякие грубости, не кричал и не давил, и никому не давал это делать на своей территории.
— Что-то нашли? — спросил у нас сидящий здесь Кобылкин, когда мы с Устиновым зашли к судмеду в кабинет.
Рыжая девушка сидела на кушетке в одной тонкой маечке, обхватив себя руками. Чувствовала она себя явно неуютно, в больших ореховых глазах видна тревога. Ну хоть не заставили полностью раздеваться до пояса. Ванька как раз смотрел ей на шею, что-то при этом записывая в блокнот.
Судмеду положена еще и медсестра в помощь, которая, как секретарша, только не рецепты бы выписывала, а вела записи по ходу освидетельствования (если объект живой) или вскрытия. Но в нашем морге я медсестер отродясь не видел. Или вымерли, или ещё что-то.
— Так, голову сюда, — равнодушно произнёс Ваня и взял девушку за виски, она же при каждом прикосновении вздрагивала. — Чуть назад… вот, Геннадий, смотри, странгуляционная борозда — следы удушения явные, есть повреждения капилляров под кожей, видны пятна невооружённым глазом, иных травм не фиксирую… Ну, это точно Кащеев, — он хмыкнул, — его как Ручку, отпускают, что ли? Только того из больнички за водкой, а этого из СИЗО — людей душить.
— Ты меня ещё подкалывать будешь? — огрызнулся следак и вперился в рыжую тяжёлым взглядом. — Так чё? Где он тебя трогал, как трогал? Говори уже, чё там было? Кто тебя преследовал? Где конкретно? Как был одет? Или знакомый это, может, твой был? Ухажёр, может, надрался, повздорили — и душить давай, а ты его покрываешь? Знаю я вас. Тебе его жалко стало, а нам работать с этим потом.
