Авиатор: назад в СССР 8 (СИ) - Дорин Михаил

— Разрешите войти, Ольга Онуфриевна? — спросил я, оказавшись на пороге медицинского кабинета на аэродроме.

Ольга взглянула на меня и начала суетливо поправлять свои растрепавшиеся волосы. Вид у неё был не совсем здоровый.

Лицо поразила небольшая сыпь, щёки слегка опухли, и сама она быстро ёрзала на стуле, будто ей было не удобно сидеть.

— Присаживай… тесь, Сергей Сергеевич, — сказала Оля и указала на стул рядом со своим рабочим местом.

Я медленно прошёл и занял сидячее положение. Попытался внимательно рассмотреть Вещевую, но она старалась прикрыть лицо. И чего она стесняется? Выглядит не на все 200, но достаточно привлекательно.

— Жалобы? — спросила она, записывая мои данные в журнал.

— Жалоб нет. Ел, спал, предполётный режим не нарушал, — весело сказал я и протянул руку, чтобы она замерила у меня давление.

— Я вам верю. Давление у вас в норме, — отодвинула мою руку Оля.

Вот так номер! Похоже, пытается как можно быстрее меня выпроводить в полёт. Даже своим принципам не стала следовать Вещевая.

— Понял. Разрешите идти? — спросил я и Ольга молча, кивнула.

Я продолжал смотреть на неё и не сводил глаз. Понимаю, что неправильно вот так глазеть на чужую жену, но что-то в ней меня не отпускает.

— Идите, Сергей. Вам пора, — сказала Оля, не поднимая на меня глаза.

— Ты уверена? — спросил я, и она не выдержала этого молчаливого давления, бросив на стол ручку.

— Чего добиваешься? Дырку во мне собрался прожечь? — недовольно спросила Ольга, сложив руки на груди. — У меня всё хорошо. Муж, работа, квартиру скоро дадут. Я счастлива.

— Это заметно, — сказал я и встал со своего места.

— Не любила и не люблю я тебя, Сергей. Ты мне не нужен, понял? — злобно прошипела Вещевая, будто вселилась в неё какая-то змея.

— Понял. Ты нервы побереги. По жизни пригодятся, — сказал я и пошёл к двери.

— Зачем ты вчера с ним разговаривал? Он мне все уши прожужжал, какой ты славный парень, — продолжала буйствовать Ольга.

— Да, я такой. Меня все любят, — ответил я, гордо запрокинув голову.

— Ага! Я тебя не люблю, — продолжила ворчать Ольга и громко чихнула, прикрыв рот носовым платком.

— А зря! Будь здорова, — сказал я и вышел за дверь.

Может, показалось, но из кабинета донеслось пару оскорблений в мой адрес. Что и требовалось доказать — всё у Оли хорошо. Ну, почти!

На стоянке рядом с нашими самолётами толпилось множество техников и людей, не связанных с обслуживанием МиГ-21 и каких-то ещё воздушных судов. У каждого по паре авосек, коробок и бутылок с прозрачными жидкостями. Весь этот митинг пытался разогнать Буянов, который ворчал не переставая.

— Я тебе эту коробку сейчас засуну по самые гланды, — возмущался он. — Издеваетесь надо мной⁈

— Товарищ подполковник, ну передать же родня попросила. Оголодал там совсем братик, — уговаривал его один из техников, держа в руке небольшую коробочку с торчащим горлышком водки и части палки колбасы.

— Отвали. Спирт у них есть, — отмахнулся от него комэска, просматривая следующую авоську с продуктами. — Водку убирай, а колбасу оставляй!

— Есть! — радостно воскликнул техник.

Стандартная тема, когда в самолёт, даже в боевой, пытаются загрузить гостинцы. В этот раз масштаб загрузки поражал воображение. Все свободные ячейки МиГ-21 пытались забить конфетами, колбасой, вязаными вещами и так далее. Самым популярным был алкоголь. Чего уж там — в мой самолёт загрузили почти ящик водки. Место стольким бутылкам нашли в конусе воздухозаборника, где и так уже стоит пятилитровый бак спирта для омывания остекления фонаря при обледенении.

— Араратович, это Гусько столько заказал? — спросил у Бажаняна Буянов, который разогнал всю толпу и не дал засунуть на борт ещё немного груза.

— Гаврилыч, всё нормально. В Бокайды дозаправка, а потом в Шинданд напрямую, — ответил Тигран Араратович. — Это всё общее. Плюс кое-какие передачки.

— Вон Ан-22 стоит! — указал Иван Гаврилович на большой самолёт на стоянке перелетающих экипажей.

— Мамой клянусь, я к ним подходил. Они говорят, что в грузовой кабине у них секретное что-то. Конвой с ними летит.

— Он ведь в Шинданд летит? — спросил я.

— Да, — ответил Араратович. — Что секретное такое везти могут, понятия не имею.

— Очередные новые бомбы? — спросил Буянов.

— Слишком много тогда для новых боеприпасов, — предположил я. — Зачем целый Антей гнать для пары десятков новейших бомб или ракет?

— А с чего ты решил, что их именно столько? — спросил Гаврилович. — Если это испытательный образец или какой-то новый боеприпас, который нужно опробовать, вряд ли сделали столько много.

На этих размышлениях мы и закончили наш разговор, чтобы начать заниматься места в кабинах.

Борт послушно начал запускаться, обороты двигателя выходили на нужные значения. В кабине отчётливо ощущался запах еды. Представляю, как у Буянова пахнет. У него же МиГ-21УМ, а там есть задняя кабина. Вот туда-то и зашла большая часть гостинцев!

Через минуту мы уже рулили к полосе. Тормоза у моего самолёта работали устойчиво, двигатель в норме.

— 102й, взлёт по одному разрешил. Интервал две минуты, — дал команду руководитель полётами и первым начал выполнять взлёт Бажанян.

Долго бежал его самолёт по полосе, пытаясь оторваться. Не думаю, что всему виной повышенная загрузка борта.

Запрашиваться после меня на полосу стал и экипаж Ан-22. Огромный четырёхдвигательный самолёт медленно подруливал к полосе, чтобы после моего взлёта занять исполнительный.

Очередь дошла и до меня. Вырулил на полосу, зачитал карту контрольных докладов перед взлётом и начал выводить обороты на максимал. Самолёт стоял на тормозах в готовности к разбегу.

— 118й, взлёт разрешил, — скомандовал руководитель полётами.

— Понял. Форсаж! — доложил я и самолёт тронулся с места.

Почувствовал рывок назад от ускорения. Поднял носовое колесо, скорость продолжала расти. Тяжело, но самолёт оторвался от полосы, продолжая набор высоты с уже убранными шасси.

— 118й, отход по заданию, связь по направлению доложу, — сказал я в эфир.

Высота была уже 3500. Пробил один слой облачности, второй, и вот оно самое лучшее небесное светило. От яркого света опустил светофильтр и продолжил медленно набирать высоту.

В эти секунды перед глазами пронеслись все эти три дня. Такое ощущение, что сейчас за спиной оставляю какую-то часть жизни. Прежнее подобное ощущение было после уезда из Белогорска. Я похоронил командира, эпопея с Вещевой подошла к своему логическому завершению. Но главное — у меня новая цель и будущее на другом конце мира. Надеюсь, что всё сложится. В Осмоне мне уже делать нечего.

После промежуточной посадки в Бокайды, мы снова поднялись в воздух и взяли курс на Шинданд. Скучно такие перелёты одному проводить. Не поговорить, не пошутить. Да и не думаю, что это уместно делать с комэска и заместителем командира полка.

Погода на посадке в Шинданде была прекрасной. Безоблачно, ветер штилевой, а в районе аэродрома не было большого числа самолётов в воздухе. Их не было вообще!

— С возвращением, 118й! — весело сказал в эфир руководитель полётами.

— Взаимно, Янтарь, — ответил я с улыбкой на лице.

А самый радостный и удивительный момент случился дальше. Я чуть было не въехал в Буянова, который встал посреди рулёжки и не ехал дальше.

— Долго ещё, Янтарь? — спросил Араратович, который стоял перед Гавриловичем.

— Ожидать до команды, — твёрдо сказал руководитель полётами.

Причина задержки банальна. Тот самый Ан-22 с важным грузом. Пока мы дозаправлялись в Бокайды, эти ребята обогнали нас и успели начать разгрузку в Шинданде. Мне удалось эту тяжёлую ношу разглядеть.

По магистральной ехал огромный прицеп с МиГ-29. Вот и его время настало повоевать!

Глава 11

Встретили нас, словно Деда Мороза с подарками. Радостных лиц вокруг наших самолётов было огромное число. Оно и понятно — столько гостинцев в посылку не засунешь, а тут запас спиртного на пару месяцев.