Красный Дракон Империи (СИ) - Панов Евгений Николаевич

— Мне он тоже нравится, — произнёс Николай Фомич, — Цельный парень. Да ещё с такими способностями. И явно не из простой семьи. Чувствуется в нём воспитание и образованность. И сестра тоже воспитанная и образованная девочка. Да и едут они не в обычном вагоне. Я вот в люкс билетов достать не смог.

— Надо как-то аккуратно пораспросить их о родителях, только так, чтобы не обидеть, — Антонина Владимировна уже начала строить в уме некие планы, которые сама же ещё не сформировала полностью, но подсознательно начала работать в нужном направлении.

Чуть погодя в купе со счастливой улыбкой заглянула Оля и сообщила, что с Виктором и его сестрой Настей они идут в клуб. А примерно часа через полтора вернулась с пунцовыми щеками и застывшим в глазах восхищением.

— Что случилось, дочка, ты сама не своя, — заметила Антонина Владимировна её состояние.

— Мама, там Виктор…,-задохнулась от волнения Ольга.

— Что Виктор? — вскочил Николай Фомич. Что бы не сделал этот парень для них, но если он позволил себе лишнее по отношению к его дочери, то ему несдобровать.

— Папа, всё хорошо, — поспешила Ольга успокоить своего отца, — Просто мы были в клубе и Виктор там играл на инструментах и пел. Вернее вначале Настя спела одну замечательную песню, которую сочинил её брат, а потом он сам играл и на пианино и на аккордеоне и на гитаре и пел свои песни. Он, оказывается, сочиняет такие прекрасные песни и сам пишет музыку и сам же исполняет. А как он играет, мамочка, — волны восхищения так и лились от Ольги, — А одну песню он сочинил и спел на испанском языке. Она такая весёлая и задорная. Он пообещал мне написать перевод на русский. И все ему долго аплодировали. А девушки на него так смотрели, — прорезались нотки ревности в голосе, — А потом Виктор меня проводил и, — Ольга опустила глаза, ещё больше покраснела, и чуть слышно произнесла, — поцеловал. В щёку, — поспешила она успокоить родителей.

А родители смотрели на свою смутившуюся дочь и счастливо улыбались. Впервые за долгие-долгие годы.

— Товарищ Головин, я вас очень настоятельно прошу, — передо мной в дверях нашего купе, впрочем не переступая через порог, стоял колобкообразный невысокий мужчина в форме железнодорожника. Он периодически снимал фуражку и вытирал платочком лоб и шею, — ну, хотя бы, пару концертов. Я же не доеду до конечной, меня просто растрезают пассажиры. Я уже и так запретил пропускать в ваш вагон всех, у кого нет в него билета, а то они уже брали бы штурмом ваше купе, — пошёл он на откровенный шантаж.

— Ну хорошо, товарищ…,- я приподняв бровь посмотрел на колобка.

— Мищенко, — торопливо представился он, — Иван Сильвестрович Мищенко. Начальник поезда.

— Рад знакомству, Иван Сильвестрович. Пожалуй пару концертов действительно можно организовать. Но не сегодня, — быстро перебил я собиравшегося что-то радостно сказать начальника поезда, — Нам надо пару дней на репетиции. Ну, хорошо, один день на репетиции, — поспешил успокоит взгруснувшего колобка, — Так что дайте объявление, что завтра после ужина в клубе состоится концерт. Но вы должны дать нам в помощь пару человек, разбирающихся в нотной грамоте и умеющих играть на инструментах. И надо сделать небольшую перестановку в клубе. Пианино передвинуть и стульев поставить побольше. И нам до концерта никто не должен мешать.

— Товарищ Головин, вы меня просто спасли. Всю помощь окажем. Обратитесь в клубе к товарищу Герман и вам всё организуют, — колобок просто светился от счастья.

Когда дверь закрылась я обернулся к, с интересом прислушивающейся к разговору, сестре.

— Ну что, Настён, устроим концерт? — я весело подмигнул ей.

— Да-да-да! — захлопала в ладоши подпрыгивая Настя.

— Тогда тебе надо будет выучить ещё одну песню.

За то, что Настя не успеет разучить текст я не боялся. Ещё там, на хуторе у дядьки Андрея, я поработал Силой с её памятью и восприятием. Теперь Настя влёт запоминала любой текст и не просто механически его воспроизводила, а полностью осознавала. Что самое интересное, так это то, что больше такое не получилось сделать ни с кем. Сколько я не экспериментировал с приходившими к нам хворыми и больными, но ничего не вышло.

— Так, собирайся и пошли в клуб репетировать. У нас не так и много времени.

В тамбуре вагона-клуба стоял проводник и заворачивал всех идущих туда. Увидев нас он вытянулся "во фрунт" и отрапортовал, что поставлен здесь по приказу начальника поезда, чтобы нам никто не мешал готовится к концерту.

В самом клубе мы застали ту самую девушку культмассовика, пытающуюся на гитаре подобрать аккорды к песне "Берёзы".

— Добрый день, девушка, — поздоровался я, — нам бы увидеть товарища Герман.

— Здравствуйте, Виктор, — она отложила в сторону гитару, — Герман это я.

Оба-на!.Герман! Как же я сразу не вспомнил одну из известнейших певиц Советского Союза из моего мира.

— А вас, случайно, не Анна зовут? — на всякий случай спросил я.

— Анна, — неуверенно ответила девушка, заметив изумление в моих глазах и протянула руку.

Вот бывают же совпадения! Аккуратно пожимаю протянутую ладонь. Есть контакт. Анна Иосифовна Герман. 20 лет. Сирота. В этом году окончила с отличием Ленинградский Центральный музыкальный техникум, исполнительское отделение. Дядя, а это оказался тот самый колобок, начальник поезда, помог устроиться в вагон-клуб культмассовиком. Это уже её третья поездка из Ленинграда во Владивосток и обратно. Работа ей очень нравится.

— Аня, если вы ещё и хорошо поёте, то у вас будет просто замечательное будущее, — сказал я смутившейся девушке.

Репетиция прошла просто замечательно. Аня прекрасно играла и на пианино и на гитаре и на аккордеоне, а ещё на скрипке, которую я в прошлый раз не заметил. А ещё у неё был хороший голос. Я написал текст песни для Насти и расписал на позаимствованных у Анны нотных листах партии для скрипки, пианино и аккордеона для всех песен, которые собирался исполнять. Причём петь придётся не только мне и Насте, но и Анне. Будет, заодно, и бэк-вокалом. А исполнять Настя будет, вот ирония, песню ТОЙ Анны Герман "Надежда". Пришлось только немного поправить текст и изменить слова " взлётные огни аэродрома" (маловато пока этих самых аэродромов и они не так распространены), на " светят нам с тобой огни перрона".

Увлеклись так, что едва не забывали о еде. Впрочем каждый раз, идя в ресторан, мы с Настей обязательно заходили к Стрельниковым за Ольгой. Заодно пригласили их на концерт. На просьбу Ольги разрешить ей придти к нам на репетицию пришлось отказать, сказав, что не хочу портить сюрприз. По моему она немного обиделась.

Когда на репетиции я исполнил вначале " Если б не было тебя", а потом " Вечную любовь" Настя, вытерев слёзы с глаз спросила.

— Это ты для Ольги будешь петь?

Я молча кивнул. В ТОЙ жизни моя Марина очень любила эти песни и на русском и на французском языках.

Анна тоже стояла с мокрыми глазами. Она играла во время исполнения на скрипке. Получилось щемяще-красиво.

На репетиции же случилось ещё одно происшествие, открывшее мне новую способность, немного комичную, но, безусловно, полезную в бытовом плане. И, как оказалось позднее, не только в бытовом. А началось всё с того, что я посадил шикарное чернильное пятно на рукав своего белого костюма. И не заметил бы, если бы не Настя. Она, уже в нашем купе, вдруг, в ужасе закрыла ладонями лицо и чуть слышно жалобным голосом простонала.

— Виитяя, рукав..

Я поднял руку и на внутренней стороне рукава костюма увидел расплывшиеся и уже впитавшиеся чернила. Ну всё, теперь точно узнаю, изобрели здесь шариковые ручки или нет, и если нет, то изобрету. Ненавижу чернила! В таком раздражённом состоянии я, чисто рефлекторно, ладонью попытался стряхнуть загрязнение. И…чернила послушно скатились на пол, оставив после себя девственно чистую ткань, при этом идеально разглаженную. У Насти глаза стали размером с блюдце.