Полуварвар - Тимофей Иванов
Правда, его характер одно время вызывал у Гринольва заметные опасения. Когда тот первый раз к нему пришёл и попросился в ученики, в Альвгейре ярко горели детское любопытство и жажда новых знаний, а также некая взрослая решимость. Они радовали сердце старика, уж слишком редко его ученики желали именно познать тайны магии, куда чаще та для них была инструментом, оружием против врагов, с помощью которого можно возвыситься. Годи, в конце концов, уважаемые люди, советники ярлов, что славятся мудростью и умением убивать врагов лишь силой мысли, а их доля с похода в худшем случае равна той, что получают кормчие, то есть как минимум превосходит многоопытных дренгов. Только вот, если не изменить свою точку зрения и не начать ценить волшебство как нечто куда большее, чем просто инструмент, то уделом таких вирдманов всегда будут лишь фокусы. Да, полезные, порой даже опасные, но тем не менее к вершинам магического искусства с таким отношением не воспаришь. Альвгейр же сразу пришёл с тем пониманием и желаниями, которые мудрые годи обычно обретают десятке на четвёртом, если конечно доживают до этого светлого мига. Как такому было отказать?
Но насколько же парень был почтителен к нему, настолько же он оказался дерзок с юным Хоуком, поставленным тому в наставники дедом. Гринольв одно время даже опасался, что в Альвгейре взыграло эльфийское высокомерие. Уж кто-кто, а ушастые обычно смотрели на все иные народы, как на грязь из под ногтей, исключения тут лишь подтверждали правило. Мага или отца с дедом парень мог уважать, но обычных людей вполне способен был считать за ничтожных насекомых. Пока он слабый ребёнок это могло быть не так заметно, однако с возрастом и обретением магической мощи имело все шансы стать проблемой для всех, кто рядом. Большая сила всегда должна соседствовать с не меньшей мудростью и преданностью своему народу. В противном случае могучий вирдман имеет все шансы стать изгоем, а то и врагом.
Правда, к приятному удивлению старого годи выяснилось, что парень просто был не сдержан на язык, причём именно в отношении Хоука, с непонятным даже для самого себя упорством стремясь словесно уколоть молодого наставника. Так бывает, Гринольв был вынужден признать, что и его самого по молодости длинный язык не раз доводил до беды. Как будто сам Локи порой не давал держать рот на замке! Однако и эту проблему удалось решить, приведя ученика в чувство, причём на удивление легко. Оказалось достаточно пригрозить не учить магии, как тот стал будто шёлковый, уж больно сильно в нём пылала жажда знаний.
А теперь Альвгейр не вернулся с испытания на зрелость, как не вернулся и Тормод. Гринольв владел многими заклятиями, в том числе мог подсмотреть или подслушать что-то, что творится за пару миль вокруг него. Потому уже знал, что на драккаре сейчас только трое юношей, которых ему предстоит посвятить в мужчины. Волнение и досада охватили его, однако бросив руны, старик несколько успокоился. Оба сына Йорана живы, хотя Тормод и ранен. Гринольв был не слишком хорош в прорицании, по правде сказать — откровенно плох, но уж на то чтобы узнать живы ли какие-то конкретные люди или мертвы в настоящий момент, его дарований хватало с избытком. Если конечно эту информацию кто-то не пытается скрыть специально. Правда определить сколько двое юношей будут добираться до дома он не мог, как и доберутся ли они вообще. Однако кое-чем обнадёживающим Келду можно было успокоить, а то баба всё-таки опять на сносях, волноваться лишний раз ей не стоит. Усмехнувшись это мысли, Гринольв встал с чурбака и небрежным жестом руки применил телекинез, направив столик с чайником и рунами внутрь своего скромного жилища и закрыв дверь. Следовало идти на пристань встречать драккар, а затем проводить первичную церемонию посвящения.
После возвращения корабля к родному причалу всё по первости происходило так же, как и все предыдущие года, когда не все юноши переживали испытание. Радость за справившихся и скорбь о тех, кто больше не вернётся домой сплетались в причудливую смесь в людских глазах. Но в этот раз Олаф сделал несколько отличное от привычного заявление:
— Перед нами стоят трое юношей, что сегодня станут мужчинами, однако испытание прошли четверо. Альвгейр добыл матёрого волка и был посажен мной на весло, однако не пожелал идти домой без брата, когда не встретил того на берегу. Поступок его был не по обычаю, но сердце велит каждому из нас заботиться о родичах и мстить в случае их гибели, потому я не воспрепятствовал ему силой. Хотя видят боги, пытался словом отговорить от опрометчивых поступков.
Годи мысленно усмехнулся. Наверняка хедвиг пытался удержать парня, но не преуспел, а теперь словесными кружевами выгораживает себя, применяя обтекаемые формулировки. Причём не без успеха.
— Тормод не вышел на берег⁈ — воскликнула тем временем Келда, стоявшая в первых рядах встречающих, дав волю чувствам и почти сразу закрыв тыльной стороной ладони свой рот.
Пока беспокоящаяся мать не развела сырость, Гринольв заговорил:
— Твой первенец жив, женщина, боги говорят об этом ясно.
Олаф признательно кивнул годи, благодаря за возможность съехать со скользкого момента. И радуясь, что Йовар начал успокаивать жену, а не стал интересоваться, почему это хедвиг не довёз до него двух сыновей вместо одного. Гринольв же привычно возглавил шествие к капищу, где провёл церемонию, нанеся на лица юношей первые знаки крови, прочертив тем пальцами по четыре вертикальных полосы со лба до подбородка. Пока это были лишь рисунки, но в последующие дни он должен будет нанести на их тела истинные узоры, открывая путь к осознанному использованию энергии жизни. Но это будет потом, сейчас же после церемонии случился традиционный пир. Правда на нём больше обсуждали Альвгейра и его поступок, который одновременно и нарушал традиции и чётко вписывался в обычаи. Забота о родичах священна, как и кровная месть, однако прежде не дожидавшись испытуемого драккары всегда уходили, таков
