Не отступать и не сдаваться - Алим Онербекович Тыналин
Несмотря на то, что я рассчитывал, будто дома все спят, на самом деле все оказалось с точностью до наоборот. Родители не только не спали, но еще и устроили дикий скандал.
– Ага, – сказал отец, выйдя в коридор, когда я вошел в квартиру. – Вот он где шляется, паршивец! Тебе разве не было сказано, чтобы сразу после техникума домой пришел? Кто будет смотреть за бабкой, я что ли? Или Светка? Она ее сможет приподнять, а? Где ты шлялся весь день?
Ну, и так далее и тому подобное. Он уже был сильно пьян, волосы всклокочены, из одежды только майка и спортивные штаны, треники с потертыми и обвисшими коленками. В руке батя держал папиросу. Я решил не спорить с пьяным, а придумал на ходу:
– Я занимался в библиотеке, готовился к сдаче курсовой. А теперь хочу спать, потому что завтра рано вставать и снова в библиотеку.
– Ишь ты, какой умный у нас он стал! – закричала мать из кухни. – Прямо не верится даже! Небось, опять со своими забулдыжными друзьями ошивался на районе! Смотри у меня, они тебя до добра не доведут!
– Молодец, сынок, если ты только не обманываешь нас, – похвалил отец. – Самое главное, не лги отцу и матери! Мы тебя всегда учили говорить правду, как примерного, ик… советского гражданина. Главное, чтобы ты этим своим дурацким боксом не занимался. Ты же не ходил сегодня в секцию?
Я покачал головой и прошел мимо него в комнату бабушки. Отец глядел на меня мутными глазами и покачивался на месте, еле держась на ногах.
Бабушка дремала. Светка уже спала рядом с ней, правда, на другой кровати.
Я разделся и лег на раскладушку. Потом вспомнил, что завтра у меня первое занятие с Черным вороном, и завел себе будильник. Едва я только положил голову на подушку, как мгновенно провалился в сон.
Утром меня разбудил трезвон будильника.
– Витенька, что там? – спросила бабушка. – Почему звенит будильник?
Я вскочил и отключил звонок. Офигеть, раньше такие будильники я видел только на картинках. В квартире было прохладно. Пол, по которому я шлепал босыми ногами, остался холодным. Конечно, ведь теплое покрытие еще не внедрили в массовое строительство.
Поглядев на свою постель, манящую теплом и уютом, я вздохнул. За окном мороз, на улице зима, под одеялом так хорошо и сладко спать. Я уже потянулся было обратно нырнуть в постель, но вспомнил предупреждение Черного ворона и, опять горестно вздохнув, начал одеваться.
– Внучек, ты чего вскочил в такую рань? – спросила бабушка. – Ты опять уходишь?
– Все верно, бабушка, – ответил я, натягивая штаны. – Мне надо идти на тренировку.
Со стороны бабулиного ложа, со всей этой горы одеял, пахнущих хвоей и лекарствами, послышался вздох. Светка между тем лежала в своей кроватке, свернувшись калачиком, и еле слышно посапывала.
– Ох ты ж, прости господи, в такую-то рань, – прошептала бабушка. – Поспал бы лучше, почему надо именно сейчас? Раньше ты никогда не ходил по утрам.
– Так надо, бабушка, – сказал я, теперь натягивая уже кофту. – У меня появился новый тренер, который воспитывает чемпионов. Он требует, чтобы я занимался с утра до вечера.
– Господи, какой же изверг, – заметила бабушка. – Ты хоть позавтракай, Витенька, слышишь? Не ходи голодный. А оно тебе точно надо, внучек, это твое чемпионство?
Я подошел к ее кровати.
– Да, очень надо. Я хочу стать чемпионом и вытащить вас со Светкой из этой дыры. Чтобы ты жила в прекрасной просторной квартире, получила самый лучший врачебный уход и присмотр.
– Да что ты такое говоришь, Витенька, – засмеялась старушка и тут же закашлялась. – Меня врач обследует, каждый день приходит из поликлиники. Лекарства выписывает. Все хочет операцию назначить, но я не соглашаюсь, боюсь. Она и в больницу лечь предлагала, да только я не хочу. Если уж и помирать, то только здесь, в своей постели. Но сначала я хочу увидеть, как ты станешь чемпионом, да на невесту твою посмотреть. Еще бы Светку выдать замуж за хорошего человека, тогда считай все, я свои дела завершила.
Я пристально посмотрел на бабушку. Сейчас я уже не помнил, говорила ли она раньше Виктору, что ее болезнь такая серьезная, или это обычная ее присказка, для того, чтобы разжалобить окружающих? Если все идет к печальному исходу, то почему она лежит тут, а не в больнице? Ей надо обеспечить надлежащий медицинский уход. Я решил сегодня же наведаться к ее врачу и узнать, насколько опасна болезнь бабушки.
– Мне надо идти, бабушка, – сказал я. – А то я опоздаю на тренировку. Но мы еще вернемся к этому разговору. Ах да, ты ничего не хочешь, тебе не надо сходить в ванную или в туалет?
– Нет, иди уже, – сказала бабушка. – Твой отец, хоть и ругается, но помогает. Только дай сначала я тебя поцелую.
Странные чувства я испытывал. По большому счету для меня нынешнего эта старая больная женщина ничего не значила. Я ее даже не знал до этого. Но остатки воспоминаний Виктора, его тело, его кровь были продолжением этой женщины. И видимо, поэтому меня вдруг охватила щемящая тоска и грусть по тому, что она сильно и долго хворает. Я наклонился и почувствовал, как ее сухие губы коснулись моего лба. Затем поцеловал сам в маленькую сморщенную щечку.
– Ну иди, только будь осторожен, – сказала бабушка, потрепав меня по голове. – Боксер ты мой, кулачный боец.
На завтрак времени почти не осталось. Если автобусы сейчас не ходят, мне придется бежать всю дорогу, чтобы успеть к дому Черного ворона до четырех часов утра. Я нашел в холодильнике колбасу и сыр, сделал впопыхах себе пару бутербродов и выбежал на улицу. Торопливо проглотил бутерброды, сориентировался, куда идти, и побежал по холодным пустынным улицам легкой трусцой. Автобус ждать времени уже действительно не было.
На улице еще было темно. Горели фонари, я пробегал под ними, ступая в кружки освещенного снега и выдыхая пар. Старые, почти забытые воспоминания. Как же давно я бегал вот так по утрам! Тело поначалу сопротивлялось, дрожало от стужи, норовило вернуться обратно, зубы стучали от холода.
Но затем, когда я побежал, организм понял, что выхода нет, надо что-то делать, и кровь быстрее заструилась по жилам. Вскоре я уже согрелся, взбодрился и уже почувствовал себя гораздо лучше. Постарался выровнять дыхание и не оступиться на скользкой дорожке. По дороге мимо меня иногда проезжали
