Хроники падшего мира - Иван Шашков
— Архос, — произнес Элрен. — Первый странник. А это… — он указал на кристалл, — должно быть копия Кристалла Равновесия. Или его прообраз.
Максим подошел ближе к статуе. В каменном лице Архоса была странная смесь решимости и печали, словно он знал что-то — что-то важное и трагичное одновременно.
Внезапно метка на его ладони вспыхнула острой болью. В тот же момент глаза статуи засветились, и в зале раздался голос — тот же, что Максим слышал в видении в священной роще.
«Ты пришел,» — произнес голос Архоса. — «Как я и видел тысячу лет назад.»
— Это… это действительно ты? — спросил Максим.
«Часть меня. Эхо, сохраненное храмом. Я оставил его для тебя, зная, что однажды ты придешь искать ответы.»
— Какие ответы? О чем ты говоришь?
«О правде. О том, что случилось на самом деле тысячу лет назад. О настоящей природе темного властелина. И о том… — голос стал тише, — что должно быть сделано, чтобы все исправить.»
Статуя медленно подняла руку, указывая на кристалл:
«Прикоснись к нему. Увидь то, что видел я. Узнай правду, которую я не смог принять.»
Максим посмотрел на своих спутников. Лайа крепче сжала лук, готовая к любой опасности. Киарра положила руку на рукоять меча. Элрен и Миара приготовили свои магические инструменты.
— Мы с тобой, — просто сказала Лайа.
Он кивнул и протянул руку к кристаллу. Метка вспыхнула, отзываясь на близость древней магии.
А потом реальность растворилась в потоке видений.
Видения нахлынули подобно приливной волне. Максим видел Арханор тысячу лет назад — мир, где магия текла свободно, не разделенная на свет и тьму. Кристальные города парили в небесах, существа чистой энергии свободно общались с людьми, а границы между мирами были тонкими как утренний туман.
Он видел первых магов — не людей и не эльфов, а что-то иное, более древнее. Они не использовали магию — они были её частью, проводниками силы самой реальности.
А потом… что-то изменилось.
«Они испугались,» — прозвучал голос Архоса в его сознании. — «Испугались силы, которой не могли полностью контролировать. И решили разделить её.»
Видение сменилось — теперь Максим наблюдал грандиозный ритуал. Сотни магов, объединивших свои силы, чтобы расколоть саму суть магии на свет и тьму. Они верили, что так будет безопаснее, что разделенной магией будет легче управлять.
«Но они ошиблись,» — продолжал Архос. — «Нельзя разделить то, что должно быть единым. Разделение породило… его.»
Картина сменилась снова. Максим увидел молодого мага — высокого человека с пронзительными темными глазами. Моргрейн, будущий темный властелин, был одним из сильнейших магов своего времени.
«Он чувствовал неправильность разделения,» — объяснял Архос. — «Пытался найти способ вернуть магии её изначальную природу. Но…»
Видение показало, как Моргрейн находит что-то в древних руинах — осколок первородной магии, сохранившийся после разделения. Его прикосновение к этой силе изменило его, но не так, как все думали.
«Он не стал злым,» — голос Архоса дрожал от сдерживаемых эмоций. — «Он стал… настоящим. Тьма, что пришла с ним — это не порча. Это часть изначальной магии, пытающейся воссоединиться со светом.»
Максим видел войну другими глазами — не битву добра со злом, а отчаянную попытку восстановить баланс. Но методы Моргрейна были слишком разрушительными, его сила слишком хаотичной.
«Я должен был понять,» — продолжал Архос. — «Когда создавал Кристалл Равновесия. Он не должен был стать тюрьмой — он должен был стать мостом. Способом исцелить разделение.»
Последнее видение было самым ясным — момент запечатывания темного властелина. Максим видел, как Архос направляет силу кристалла, как реальность искривляется вокруг них.
«Я думал, что спасаю мир,» — шептал голос древнего странника. — «Но я только отсрочил неизбежное. Разделение не может длиться вечно. Рано или поздно магия попытается воссоединиться. И если это произойдет неправильно…»
Видения исчезли, оставив Максима стоящим перед кристаллом в храме. Его трясло, метка пульсировала болезненно, а узоры на коже светились так ярко, что освещали все вокруг.
— Что ты видел? — тихо спросила Лайа, поддерживая его.
— Правду, — выдохнул он. — Всю правду. О темном властелине, о разделении магии, о том, что должно быть сделано.
— И что же? — спросил Элрен, внимательно глядя на него.
— Мы должны не уничтожить темного властелина, — Максим посмотрел на свою метку. — Мы должны исцелить его. Исцелить само разделение.
«Да,» — раздался голос Архоса из статуи. — «Теперь ты понимаешь. Вот почему древняя магия выбрала тебя. Не чтобы сражаться с тьмой, а чтобы восстановить равновесие.»
— Но как? — спросил Максим. — Как исцелить то, что было разделено тысячу лет назад?
«Ответ в твоем даре,» — ответил Архос. — «В способности видеть суть вещей. Как ты исцелил теневолков, как ты увидел правду в тумане… Но будь осторожен. Есть те, кто хочет сохранить разделение. Кто извлекает выгоду из нынешнего порядка вещей.»
— Совет магов, — пробормотал Элрен. — Они знают?
«Некоторые догадываются. Другие… намеренно закрывают глаза на правду. Власть, основанная на разделении, слишком соблазнительна.»
Внезапно храм вздрогнул. По стенам пробежала рябь, словно по поверхности воды, а кристаллы замерцали тревожным светом.
— Что происходит? — воскликнула Миара.
«Они идут,» — голос Архоса стал тише. — «Те, кто хочет сохранить разделение. Они почувствовали пробуждение древней магии.»
— Нам нужно уходить, — решительно сказала Киарра. — Если храм обнаружен…
«Возьми это,» — статуя Архоса протянула руку, и в воздухе материализовался небольшой кристалл, похожий на тот, что парил в нише, но меньше. — «Он поможет тебе найти путь. И помни — не все тени означают тьму, и не весь свет несет добро. Истина лежит между.»
Максим взял кристалл, и тот словно растворился в его ладони, впитываясь в метку. Новый узор проявился на его коже — древний символ, означающий единство противоположностей.
— А теперь бегите, — произнес Архос. — И да хранит вас истинная магия.
Они бросились к выходу как раз вовремя — своды храма начали содрогаться сильнее, а в воздухе появился знакомый запах порчи. Но теперь Максим понимал — это не просто порча. Это крик разделенной магии, пытающейся воссоединиться.
Нужно было только найти способ помочь ей сделать это правильно.
Они выбежали из храма в клубящийся туман. Позади них древние стены содрогались, а кристаллы в них мерцали все более хаотично. В воздухе нарастал низкий гул, от которого вибрировала сама реальность.
—
