Хроники падшего мира - Иван Шашков
«Не пытайся бороться,» — шептал его двойник, приближаясь. — «Прими туман. Стань его частью. Как остальные…»
И вдруг Максим понял. Он видел это в глазах фантома — отражение бесчисленных путников, застрявших в тумане. Их страхи, их отчаяние, их постепенное угасание… Туман питался этим, становясь сильнее с каждой потерянной душой.
Но был и другой путь.
Он закрыл глаза и перестал сопротивляться. Позволил туману войти в своё сознание — не сражаясь с ним, а принимая его. И там, в глубине серой мглы, он увидел истину.
Туман был не злым — он был древним. Старше, чем сам Арханор, старше, чем первые маги. Он хранил память о временах, когда мир был юным, когда магия текла свободно, не разделенная на свет и тьму.
«Ты видишь,» — прошептал фантом, но теперь в его голосе не было угрозы. — «Ты понимаешь.»
— Да, — ответил Максим, открывая глаза. — Вы не хранители тайн. Вы и есть тайна.
Метка на его ладони вспыхнула, но не привычным очищающим светом. Это было что-то другое — мягкое сияние, похожее на лунный свет, отраженный в спокойной воде.
Фантомы замерли. Их формы начали меняться, растворяться, но не как раньше — теперь они словно возвращались к своей истинной природе.
«Наконец-то,» — произнес голос, который теперь звучал отовсюду сразу. — «Спустя тысячу лет пришел тот, кто видит.»
Туман вокруг них начал светиться изнутри, принимая новые формы — прекрасные и пугающие одновременно. Существа из чистой энергии, хранители древних знаний, запертые здесь с начала времен.
— Кто… что вы такое? — выдохнула Миара.
«Мы — память,» — ответил голос. — «Мы — то, что было до разделения. До того, как магию разорвали на свет и тьму.»
— Первые маги, — пробормотал Элрен. — Они не создали магию… они разделили её. Но почему?
«Спроси кристалл,» — прошептал голос. — «Он хранит ответ. Как и правду о темном властелине. Как и тайну странников.»
Максим почувствовал, как что-то меняется в самом воздухе. Туман расступался, открывая путь — древнюю дорогу, вымощенную камнями, светящимися подобно звездам.
«Иди,» — сказал голос. — «Храм ждет тебя. Но помни — не всякая тьма есть зло, и не всякий свет несет добро. Истина лежит между.»
Фантомы растворились, превращаясь в мягкое сияние, окутывающее дорогу подобно проводнику. Туман больше не пытался сбить их с пути — теперь он помогал, указывая дорогу к храму.
— Что это было? — спросила Лайа, когда они двинулись по светящейся дороге. — Что ты сделал?
— Я не сделал ничего, — покачал головой Максим. — Я просто… увидел. Как с теневолками. Увидел их истинную природу.
— Твой дар растет, — задумчиво произнес Элрен. — Сначала очищение порчи, потом возвращение истинной формы теневолкам, теперь это… Ты не просто используешь магию — ты видишь её суть.
— И это пугает темного властелина, — добавила Киарра. — Потому что ты можешь увидеть правду о нем самом.
Максим посмотрел на свою метку, все еще светящуюся мягким, лунным светом. Что еще она покажет ему? Какие тайны откроет?
Впереди, в редеющем тумане, начали проступать очертания древних стен. Храм Первого Рассвета ждал их, храня свои собственные тайны.
И где-то там были ответы на все вопросы.
Храм Первого Рассвета возвышался перед ними подобно древнему исполину. Его стены, сложенные из белого камня с прожилками светящихся кристаллов, уходили высоко в небо, где терялись в клубах тумана. Архитектура здания казалась чужой, нечеловеческой — углы и линии складывались в узоры, от взгляда на которые кружилась голова.
— Это построили не люди, — сказала Миара, благоговейно касаясь стены. — И не эльфы. Это… старше.
— Намного старше, — кивнул Элрен. — Смотрите на символы.
По всей поверхности стен шли странные письмена — они словно двигались, меняя форму, когда на них смотрели слишком долго. Максим почувствовал, как метка отзывается на их присутствие, слабо пульсируя в такт с мерцанием кристаллов в стенах.
— Вы можете их прочесть? — спросил он мага.
— Нет. Этот язык был забыт задолго до появления первых странников. Даже в самых древних текстах о нем лишь туманные упоминания.
Киарра обошла вокруг главного входа — огромной арки, украшенной витражами из цветных кристаллов.
— Здесь должна быть дверь, — сказала она, изучая гладкую поверхность стены под аркой. — В записках говорилось…
— Постойте, — перебила её Лайа. — Слышите?
Все замерли. Из глубины храма доносилось пение — тихое, на грани слышимости, но от него по коже бежали мурашки. Голоса сплетались в мелодию, древнюю как сам мир.
— Храм не заброшен? — удивился Максим.
— Нет, — покачал головой Элрен. — Это эхо. Отголоски древних ритуалов, застывшие во времени. Храм помнит.
Максим подошел к арке и поднял руку с меткой. Символы на стенах засветились ярче, откликаясь на её присутствие. Пение стало громче, теперь в нем слышались слова на незнакомом языке.
— Оно… зовет меня, — прошептал он.
И действительно, что-то тянуло его вперед, к кажущейся сплошной стене под аркой. Метка пульсировала все сильнее, узоры на коже проявились отчетливее, складываясь в patterns, похожие на те, что покрывали стены храма.
— Будь осторожен, — предупредила Лайа, но было поздно.
Максим коснулся стены, и мир взорвался светом и звуком. Пение превратилось в оглушительный хор тысяч голосов, символы на стенах вспыхнули подобно звездам, а сама стена… растаяла, словно утренний туман.
За ней открылся огромный зал, освещенный сотнями парящих кристаллов. Колонны, поддерживающие своды, были сделаны из того же белого камня, но внутри них, казалось, текла светящаяся жидкость. По стенам струились водопады чистой энергии, собираясь в бассейны на полу.
— Невероятно, — выдохнула Миара. — Это… это чистая магия. Нефильтрованная, неразделенная.
— Храм сохранил её, — кивнул Элрен. — Как образец того, какой была магия до разделения.
Они осторожно вошли в зал. Каждый шаг отдавался эхом, которое подхватывал невидимый хор. Максим чувствовал, как сила места резонирует с его меткой, наполняя её новой энергией.
— Смотрите! — воскликнула Лайа, указывая на дальнюю стену.
Там, в нише между колоннами, парил огромный кристалл — прозрачный как утренняя роса, но внутри него клубилось что-то, похожее на застывший туман. Рядом с кристаллом стояла статуя — человек в древних одеждах, с поднятой рукой, на которой была высечена метка, похожая на
