Мацзу - Александр Васильевич Чернобровкин
— Это самые лучшие серебряные монеты гвайлоу, — сказал я Бао Пыну, который разглядывал их с подозрением.
— А как они здесь оказались? — задал он вопрос.
— Ты еще спроси, как они окажутся в Гуанчжоу! — пошутил я.
На этот раз Бао Пын засопел обижено. Не ожидал, что он такой нежный. Наверное, сказывается продолжительный отрыв от родной земли.
Мы снялись рано утром с почти попутным северным ветром, который немного сбил жару. В середине весны здесь уже припекает по-взрослому. Зато воздух сухой, поэтому, несмотря на то, что температура выше, чем в Южном Китае, переносится жара намного легче.
В Индийском океане нас подхватил летний муссон с устойчивым юго-западным ветром. Мы шли курсом галфвинд, постепенно смещаясь к бакштагу. Средняя скорость была узлов семь. На этот раз экипаж спокойнее отнесся к многодневному отсутствию земли на горизонте, и при виде Мальдивских островов даже не обрадовались. Сейчас это колония Британии, населения в которой меньше, чем коралловых островков, а их в архипелаге более тысячи. Если бы я сказал членам экипажа, что эти еле заметные кусочки суши, возвышающиеся над уровнем моря на два-три метра, станут лет через двести пятьдесят одним из самых престижных мировых курортов, они бы рассмеялись. При условии, что поняли бы, что такое курорт.
Малаккский пролив встретил нас сильным южным ветром. Галсы там негде закладывать, так что приходилось идти курсом бейдевинд. Скорость сильно просела. Других судов не видели. Наверное, все пережидали в гаванях. За четыре дня с трудом одолели половину пролива. Затем ветер ослабел и малость зашел по часовой стрелке, благодаря чему пошли курсом галфвинд и разогнались узлом до пяти. В южной части Малаккского пролива много островов, между которыми стремно лавировать в потемках, поэтому на ночь встали на якорь перед началом Сингапурского пролива.
Место было стремное, и я на всякий случай удвоил количество вахтенных, предупредив, чтобы огни не зажигали и болтали поменьше, а побольше прислушивались к звукам. Ночью приближающуюся шлюпку можно услышать за несколько километров. Всем остальным посоветовал быть готовыми к бою. Не в первый раз применял такие меры предосторожности, поэтому члены экипажа отнеслись к ним спокойно. Я тоже не ожидал неприятностей. Рейс проходил на удивление спокойно. Появились расслабуха и уверенность, что так будет все время.
Спать лег, как обычно, на полуюте. В каюте было душно. Поразвлекаюсь с наложницей — и на свежий воздух. Привыкший к ночным вахтам, долго не мог заснуть, любовался звездами, которые здесь ядренее, пока не отрубился.
Проснулся среди ночи от того, что рядышком, обдав меня воздухом, беззвучно проскользнула бледная, почти прозрачная, женская фигура. Подумал, что приснилось, но решил проверить и повернул голову в ту сторону, куда она ушла и растворилась. Темнота только начала рассасываться, видно было плохо. Дул легкий юго-западный ветерок, принося специфичные запахи тропиков. Не то, чтобы пряные или острые, но особые, ни с чем не спутаешь. Вдалеке, там, где был остров Суматра, и куда смотрела носом шхуна, не сразу разглядел более светлое пятно, будто марево растеклось вширь и ввысь. Поскольку никаких звуков оттуда не доносилось, не сразу понял, что это парус. Пеленг на него не менялся: кто-то шел прямо на нас.
Тихо окликнув вахтенного матроса, стоявшего на главной палубе на правом борту и смотревшего в сторону материка, шепотом приказал ему:
— Буди всех. Пусть готовятся к бою.
— К бою? — удивленно переспросил он.
— Тихо! — шепотом одернул я. — К нам плывут пираты. Без шума перетащите все пушки на левый борт.
— Понял, — тихо молвил он и начал будить членов экипажа.
Две винтовки стояли у входной двери, а патронташ, сагайдак с луком, сабля и кинжал лежали на штурманском столе поверх навигационной карты. Первым делом я выставил за дверь, прислонив к переборке полуюта, огнестрельное оружие, после чего вынес на главную палубу боеприпасы и холодное. Саблю воткнул острием в палубу, а кинжал воткнул в переборку, чтобы были под рукой.
Натягивая тетиву на лук, я спросил ближнего китайца, который стоял возле крайней пушки:
— Видишь их?
— Да. Там и там, — показал он головой в сторону кормовых и носовых секторов.
Оказалось, что нас собираются атаковать с двух сторон. Видимо, с вечера взяли пеленг на шхуну и еще в потемках отправились захватывать ее. Заходили так, чтобы не оказаться под обстрелом из пушек. Это были две двухмачтовые джонки и шесть одномачтовых, разделенных на два равных отряда. Шли под парусами из хлопковой ткани. Если бы использовали, как раньше, из расщепленного бамбука, я бы заметил их слишком поздно. Борта прикрыты железными сетками и циновками.
— Без приказа не стрелять, — тихо напомнил я и начал заряжать винтовки.
Члены экипажа были не только бывалыми моряками, но и воинами. Я убедился в этом, проведя несколько учебных тревог. В океане делать было нечего, а так с утра, по прохладе, позанимались часик-другой, размялись и заодно отработали приемы защиты корабля, включая боевые стрельбы по выброшенным за борт мишеням из рисовой соломы, которой много накопилась после выгрузки фарфора. Сейчас у моих подчиненных будет шанс сразиться с бывшими коллегами.
— Носовая и кормовая пушки, начинайте ядрами по ближним! — крикнул я.
Выстрелы прозвучал почти сразу. Скорее всего, уже забит был порох и пыж, только ядро оставалось затолкнуть. Две яркие вспышки разорвала и тишину, и темноту. Куда попали ядра и попало ли вообще, не увидел, но на джонках сразу начали орать, а потом заработали веслами, подвернув на шхуну, чтобы побыстрее поджаться к ней, зайти в мертвую зону.
— Длинностволые, бейте по рулевым! Пушки зарядить картечью, прицелиться и пождать, когда подойдут ближе! — отдал я следующие приказы и, взяв одну из винтовок, положил ее ствол на планширь, начал целиться.
Прогремели три выстрела, после чего рулевой на двухмачтовой джонке, идущей к нашей корме, которого собирался снять я, упал за борт. Я выбрал того, что управлял следующей, одномачтовой. Попал ему в туловище. Бедолага,
