Полный попандос! - Алексей Стацевич

Девушки в магазинчике не было. Возможно, пошла в примерочную с каким-нибудь эро-нарядом? Ну не сгинула же она в ад, в конце-то концов, пусть и была «демоном»!

Парень усмехнулся и направился к занавешенной двери, ловко маневрируя между целым отрядом малолетних «мамкиных» джокеров. Остановившись возле входа, слегка отодвинул занавеску, стараясь разглядеть, что за ней находится. Но не разглядел ничего, кроме темноты.

Пожав плечами, он обернулся и все же увидел Лю, которая с какими-то разноцветными тряпками в руках стояла в очереди на кассе «секс-павильона». Тоже заметив брата, девушка недоуменно приподняла брови: ты куда намылился?

— За дакимакуру мама, значит, наругает, а за очередной «шлюшечий» наряд в гардеробе — нет. Классные двойные стандарты! — про себя возмутился он. Жестом показав сестре подойти, отодвинул занавеску и ступил в темноту.

Едва шторка, вернувшись на свое место, закрылась, как звуки, доносящиеся из коридора, внезапно стихли, и Ру погрузился почти в идеальную — насколько это вообще было возможно — тишину, нарушаемую лишь предсмертными стонами потолочного вентилятора.

Он осмотрелся.

В комнате царствовала тьма, перемежаемая лишь слабым светом дюжины старых тусклых ламп, расположившихся чуть поодаль на полу. Лампы, стоя в два ряда друг напротив друга, образовывали своеобразную «дорожку», а их света едва хватало, чтобы разглядеть на одном конце этого сумрачного «коридора» белоснежный холст на некоем подобие треногого мольберта, а на другом, дальнем, конце — обставленную дорожными конусами площадку метр на метр. Позади площадки, на стене, висела простынь. Для фона, как чуть позже догадался парень.

Если в комнате и было что-то еще, то рассмотреть это не представлялось возможным.

— Есть тут кто-нибудь? — спросил он у темноты, и его голос, эхом отразившись от стен, утонул во мгле. — Снаружи написано, что вы можете аниме про меня нарисовать.

Темнота неожиданно отозвалась бархатистым мужским баритоном:

— Совершенно верно, можем. И да — «кто-нибудь» тут есть.

Из тьмы вынырнула высокая мужская фигура в старомодном фраке, белой рубашке с рюшечками и «котелке». Венчала образ туго затянутая на горле «бабочка».

«Ай да бледный Пушкин, ай да сан оф бич!» — скользнув взглядом по густым бакенбардам незнакомца, про себя усмехнулся Ру. Что и говорить, а мужчина во фраке действительно отдаленно походил на великого поэта. Разве что в руках сжимал не гусиное перо, а кисть. А еще — был живее всех живых.

— Здрасьте, — приветственно кивнул Ру.

«Бледный Пушкин» встал напротив парня и, свободной рукой подперев подбородок, уставился на того изучающим взглядом:

— Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек. Вам говорили, что вы — мечта художника?

Ру, слегка растерявшись, отступил спиной к занавеске:

— В смысле?

— У вас идеальное лицо, чтобы запечатлеть его на холсте.

Еще шаг назад.

— А вы, значит… — неуверенно начал парень.

— Младший Художник.

— Я так и подумал, — закивал Ру. — Кем бы еще вам быть с такой внешностью и… кистью? Художник, да. Младший.

Глаза Бледного Пушкина блеснули насмешкой:

— Нет! Я не просто художник, я — Художник! С большой буквы хэ!

Последний маленький шажок назад, и занавеска скользнула по затылку.

— У вас там написано… — Ру неловко показал пальцем себе за спину, — на табличке…

— Да-да, написано. У нас. Там! — вдруг зачастил Младший Художник и, стремительно подскочив к парню, длинными пальцами-клешнями схватил его под локоток. — Пойдемте-пойдемте! Идемте-идемте! Давайте-давайте!

Бледный Пушкин, не давая Ру опомниться, силой потащил того по «лампочному» коридору к метровой площадке с висящей на стене простыней.

— Вы, значит, хотите аниме про себя? Верно? Прекрасное желание! Прекрасный выбор! Прекрасная фактура! — довольно прицокивая языком, приговаривал он.

— Да я не только про себя… — безуспешно стараясь освободиться от мертвой хватки, замотал головой Ру. — Точнее, совсем не про себя.

Бледнолицый, оставив парня около фона, попятился к мольберту.

— Как это — не про себя? — удивился он. — На нашей табличке же ясно написано — «Аниме про тебя». Не про дядю Колю или тетю Глашу. Про тебя! Точнее, про вас.

— Да я хотел сюрприз сделать. Подарочек. Сестре. — Убирая руки в карманы джинсов и начиная раскачиваться с пятки на носок, пояснил Ру. — Она просто на всей этой вашей манге, аниме и прочей чепухне повернута. А я так… мимо крокодил.

— Сестре — это замечательно. Сестре — это великолепно. Сестру — надо радовать, — продолжая отступать к холсту, бормотал «Пушкин». Его обезумевшие глаза неотрывно наблюдали за парнем — художник прикидывал, как именно и с какого ракурса запечатлеть на «бумаге» свою новую модель. — Одежда у вас, конечно… никуда не годится! Придется исправлять.

Быстро развернувшись, Художник одним большим скачком оказался возле мольберта и тут же скрылся за ним. Ру, приподнявшись на носочки, разглядел лишь краешек торчащего сверху котелка.

— Пожалуйста, не шевелитесь! — раздался недовольный голос. — Процесс не займет много времени!

Ру, решив не напоминать Художнику, что ему самому рисунок не нужен, едва заметно кивнул. И, кивнув, краем глаза заметил, как отодвинулась занавеска у двери. Комната мгновенно наполнилась шумом и гамом из коридора, и в помещение проскользнула «крылатая» девичья фигура.

— Здравствуйте, милая леди! — выглянул из-за мольберта котелок. — Вы как раз вовремя, я только-только начал сеанс!

Лю, пробормотав малоразборчивое «здрасьте», наконец заметила брата.

— Руслан! — впервые за день сестра, повысив голос, назвала того «нормальным» именем. — Ты чего, блин, свалил? Сказал же, что на входе будешь ждать! До меня в коридоре, между прочим, какой-то малолетний Князь тьмы со своими миньонами домогался! А все почему? Потому что мой защитничек куда-то смылся!

— Люд, прости, я хотел тебе сюрприз сделать, — выдавил парень.

Из-за холста раздался сдавленный смешок:

— Как-как-как вы сказали, молодые люди? Людмила? Руслан?

— Ага, родители в молодости любили… — Лю, внимательно глядя на Художника и, видимо, также подмечая его сходство с великим русским поэтом, на секунду запнулась. — Любили Александра Сергеевича Пушкина. Поэтому — Руслан и Людмила. Как в сказке. Но сегодня мы — Ру и Лю.

— Руслан и Людмила, Руслан и Людмила, — почесывая подбородок, под нос забормотал Художник и, вдруг воодушевившись от своих мыслей, воскликнул: — Вижу! Я вижу образы! Мне подсказали их ваши имена!

Бледнолицый живописец выскочил из-за холста и, обхватив за талию ойкнувшую Лю, потащил ее к брату. Девушка, возмущенно покраснев и беззвучно открывая рот от такой наглости,