Алекс - Лекс Мираж
У меня было много путешествий во времени. Все их и не сосчитать. Мне приходилось видеть и более страшные сцены, но почему-то именно эта потрясла меня настолько, что просто вытолкнула мое сознание в четырнадцатый век.
Но не просто вытолкнула, а поместила в чужое тело. Так я оказался в теле двадцатилетнего пастуха, который лежал под деревом рядом со стадом коров за стенами замка и тихо умирал от голода. Правда, я еще не догадывался о том, что нахожусь в чужом теле. По счастливому стечению обстоятельств, как я позже выяснил, этого парня звали Алекс, так что мне хотя бы не пришлось привыкать к новому имени, тем более, что в моем возрасте это уже непросто.
Глава 2. Под крепостной стеной.
Я лежал в тени у крепостной стены, ещё не осознавая, что со мной произошло. Мысли путались, и я не мог сосредоточиться. Было ясно, что что-то пошло не так, но я не понимал, что именно. Мое сознание почему-то отказывалось перемещаться в пространстве.Вдруг я почувствовал прикосновение чьих-то рук к своей голове. Ощущение было вполне обычным и реальным, но в сложившейся ситуации оно пугало больше, чем человек с ружьём, даже больше, чем маленькая девочка в белом платьице ночью на кладбище.Через мгновение я ощутил, что мне в рот влили какую-то жидкость, и я рефлекторно её проглотил, позже поняв, что это было парное молоко. И поверьте, мне в жизни не было так страшно, как сейчас. Я осознавал, что что-то идет не по плану, я не должен ничего чувствовать, кроме запахов, и ко мне нельзя прикоснуться, здесь только мое сознание, а не тело, но я чувствовал. Слабая надежда на то, что я нахожусь в нашем веке, быстро таяла. Открыть глаза и посмотреть вокруг не получалось, веки словно слиплись и не слушались команд мозга.— Алекс, Алекс, — шепотом позвал меня женский голос, — очнись, пожалуйста, — умоляла женщина. До меня не сразу дошло, что говорит она на английском.Мне с трудом удалось открыть глаза, то, что я увидел, привело меня в ужас. Я надеялся увидеть какую-нибудь врачиху или медсестру из нашего института, но никак не селянку из раннего средневековья. Надо мной склонилась женщина лет сорока, на вид это была крестьянка. Её темные с проседью волосы были собраны и убраны подо что-то, напоминающее чепчик. Грязное коричневое платье из грубого сукна было все в заплатках, надетый поверх платья серый грязный фартук тоже оставлял желать лучшего. Зато лицо у нее было невероятно добрым и открытым. Ее карие глаза, вокруг которых залегли неглубокие морщинки, излучали тепло. А голос был полон отчаяния и тревоги.— Алекс, мальчик мой, не умирай, — плакала она.— Со мной все в порядке, — сказал я и попытался подняться, но у меня ничего не получилось, а мой голос прозвучал слабо и казался незнакомым.— Вот, выпей, — предложила женщина и поднесла к моим губам кувшин с молоком.Отказаться я не посмел, да и голод, который я чувствовал, заставил меня подчиниться. Незнакомка продолжала плакать, проклиная какого-то Бенедикта.— Пей скорее, — сквозь слезы попросила она, — если увидят, что я взяла молоко, нас казнят.— Зачем тогда ты его взяла? — спросил я все тем же незнакомым голосом.— Я не могу потерять еще и тебя, — стараясь справиться с душившими ее рыданиями, говорила крестьянка, — все мои дети умерли, твой отец болен, только ты у меня и остался…В этот момент я решил, что имею дело с сумасшедшей. Было понятно, что женщина считает меня своим сыном, хоть мы с ней ровесники, а возможно, что она была даже младше меня. Подумав так, я решил не спорить.— Стражник, — услышал я юношеский голос, доносящийся откуда-то сбоку, — сюда идет стражник, — предупредил он.— Беги, Уильям, беги! — встревожено потребовала женщина, — ни к чему тебе с нами погибать.— А как же ты? — удивился тот, кого крестьянка назвала Уильямом.— Я не оставлю сына.Вскоре я услышал торопливые шаги с той стороны, где стоял юноша. Видеть его я не мог, так как повернуть голову не получалось. Женщина попыталась меня поднять, и, инстинктивно чувствуя опасность, я старался ей в этом помочь, но тело не слушалось. В голове гудело от мыслей и вопросов. Я никак не мог понять, как машина умудрилась забросить в четырнадцатый век не только мое сознание, но и тело. Еще мне было интересно, откуда эта женщина знает мое имя и почему думает, что я ее сын. Но сейчас все это не имело значения, инстинкт подсказывал мне бежать, спасаться. Правда, с этим у меня были проблемы. — Бренна! — услышал я совсем рядом мужской голос.— Это ты, Дик? — обрадовалась крестьянка и прекратила попытки меня поднять, — ну и напугал же ты нас, — упрекнула она мужчину.— Да, я только что сменился, — ответил он, — увидел вас с крепостной стены и решил помочь.— Ты очень вовремя, — сказала она, — если не сложно, помоги мне довести сына до дома, — попросила женщина.
Мужчина наклонился ко мне, и я смог разглядеть его покрытое шрамами и морщинами лицо. Возраст стражника мне определить не удалось, но, думаю, ему было не больше шестидесяти лет. Короткая густая рыжая борода скрывала подбородок, а усы почти полностью закрывали губы. На его квадратном лице выделялся огромный мясистый нос, густые рыжие брови нависали над голубыми насмешливыми глазами с едва заметными светлыми ресницами. Нос и щеки были покрыты веснушками. Я решил, что наш нежданный помощник — шотландец. Цвет его волос, спускавшихся ниже плеч, соответствовал бороде и усам. Правда, одет он был не в килт, а в кожаные штаны и кожаную куртку наёмника.— Алекс, что с тобой? — спросил он встревоженно.— Не знаю, — честно ответил я.— Он не ел уже четыре дня, — вмешалась в разговор Бренна.— Этой беде я смогу помочь, — пообещал шотландец и достал из походного мешка целый каравай белого хлеба и приличный кусок мяса. Он отрезал полоску вяленого мяса и, отломив хлеб, протянул мне: — Вот, ешь.Я попытался протянуть руку за угощением, но
