Взлет (СИ) - Старый Денис
Я поманил Геркула и Алексея рукой, они нагнулись, и я прошептал, в режиме оберегания связок:
— Ищем удобное место: возвышенность, чтобы с выходом на реку, желательно с одной из сторон болотистая и топкая земля. Место должно быть достаточно, у нас уже большой обоз и много коней, — дал я поручение своим заместителям.
Все так, нужно отступить, занять такую позицию, чтобы нас было нельзя быстро сковырнуть без того, как бы и самому врагу не обломать зубы. Есть еще сюрпризы для тех, кто на нас полезет. Вода нужна, чтобы не чувствовать жажду. Конечно же ее кипятить, даже для коней. Но котлы есть, а еще удалось изрядное количество захватить. Мясо есть, овес имеется. Выдюжим, да еще и с честью.
Что касается вероятности найти такое места, так мы недалеко от Днепра, да и не Степь тут, скорее лесостепь, и пролески присутствуют. Если нам дадут время, хоть бы дня два на подготовку, так будут неприятно удивлены наши противники.
— Расспросите того пленника, что захватили, — прошептал я.
— Князя стародубского? Изяслава Давыдовича? — не без нотки гордыни спросил Алексей.
— Или Козла? — сказал Геркул и рассмеялся. — Козла Сотановича? Вот же варвары степные! Еще бы овцами да баранами назвались!
Мы рассмеялись. Вокруг трупы, прилетели вороны за свежатиной, а мы смеемся, но лучше смех, иначе придется плакать. А мужчине слезы не к чему.
Я показал один палец, что означало позвать первого, русского князя.
Через пять минут передо мной, восседающем на большом пне и вытянувшим больную ногу вперед, предстал парень. Вот как есть, не старше шестнадцати лет. То есть, мы ровесники? Война — дело молодых? Лекарство против морщин? Учитывая, что и Козлу Сотановичу, половцу нет и шестнадцати, так получается, что сегодня состоялась битва отроков. А что? В летописи может так и зазвучать «Битва Отроков в лето…». Прямо, как «Битва бастардов» из многим известного в будущем сериала.
— Ты предатель! — закричал пленник и даже попробовал кинуться на Алексея. — Я знаю тебя, ты служил Игорю Ольговичу.
— Не с того ты, князь, начинаешь разговор, — покачал головой Алексей. — Ну что? Пытать тебя что ли? Сядь, да расскажи, почему ты на нас напал? И что в твоем стане делают враги русские, половцы?
— В твоем стане они так же есть, — выпалил юный князь. — Но как ты стал головой такого войска?
— А он и не голова, — усмехнулся Геркул, встревая в разговор. — Наш голова — вот.
Витязь указал на меня. Я кивнул в знак согласия.
— Говори со мной! — потребовал князь.
Вот мог бы встать без проблем, так сделал бы это, чтобы ударить по наглой морде, но пришлось знаком показать другим. Не Геркул, или Алексей втоптали строптивого князя в кизяк, это сделали воины, которые конвоировали Изяслава Давыдовича. Когда от нескольких ударов Изяслав Давыдович упал, да вымазался в продукты конской жизнедеятельности, я подал знак, чтобы стародубского владетеля подтащили ко мне ближе, дабы я смог прошептать ему и быть услышанным.
— Князь, ты проиграл. Ты пришел убивать моих братьев, ты повел на Русь кипчаков, обещая им рабов-русичей. Ты враг русского народа. Думаешь, что отношение к тебе будет добрым? Нет. Если хочешь продлить свою жизнь и вовсе остаться в живых, то расскажешь и о планах Игоря Ольговича и всех тех, кто пошел за ним, — я шипел, словно змея. — Нет, я не убью тебя, ты будешь убирать за моим конем, ну и за свиньями. Ты моя добыча, а старше меня тут нет.
— То не по правде. Назови выкуп и тебе его привезут! — сплевывая кровь, сказал Изяслав Давидович.
— О том я подумаю, а пока рассказывай, что задумали твои старшие князья, — сказал я, отстраняясь от Изяслава, неприятно он попахивал.
Жестко я с Рюриковичем? Может быть, но для меня он мало отличался от тех людоловов, что будут русичейвязать в рабство. Вырусь!
— Говори, князь, ну не гоже тебе в грязи валяться, да боли терпеть! — голосом участливым, добрым, говорил Алексей. — Знаем мы уже про то, что на Переславль нацелились вы, что уже, должно быть, грабят половцы многострадальную Переславльскую Русь.
— Так, а что добавить тогда мне? — сказал князь, подымаясь и отряхиваясь, зло посматривая на меня. — Так все и есть.
Я махнул рукой Геркулу и тот быстро сообразил позвать кого из представителей великого князя киевского. Пусть слушают доказательства планов врагов, да быстрее скачут к великому князю с новостями.
— Так ты нам и повтори все, чтобы слова прозвучали, — чуть ли не елейным голосом сказал Алексей, когда пришли представители Изяслава Мстиславовича.
Великокняжеские люди услышали, почесали затылки и, несмотря на то, что через пару часов наступит ночь, засобирались в дорогу, ехать к киевскому князю. Может оно и верно. Быстрее информацию донесут, быстрее выдвинется вся военная машина коалиции князей. Жаль только, что полсотни с собой заберут люди Изяслава Киевского, это несколько ослабит наши силы. Но подобное было неизбежно. Степь не спокойная, пусть они и не должны встретить больших отрядов, но на какую разведку нарваться смогут
— С Козлом говорить будешь, тысяцкий брат? — спросил Геркул, которого все никак не оставляло в покое имя сына половецкого хана.
Я кивнул, просто было интересным, как выглядит этот самый Козел. Привели половца… Не та порода козлиная у него, даже бородки нет куцой на бледном лице. Пацан пацаном, ни дать ни взять, школьник. Если стародубский князь еще выглядел, пусть и с натяжкой, молодым мужчиной, то сейчас передо мной предстал мальчик. Обиженный, оскорбленный подросток.
— Я говорю на руси, — первым делом сказал Козел, опуская приветствия и сразу демонстрируя желание разговаривать.
— У тебя крест на груди. Ты христианин? — спросил Геркул.
— Верую в Христа Бога нашего, — протараторил заученную фразу парень.
— Так чего повел на Русь православную воиновсвоих? — спросил Алексей.
— Воля отца мой. Он погиб с битве с вы, с честью. У меня мать руси, — говорил Козел.
— Как же мать допустила такое имя сыну дать, если она русская? — буркнул Геркул, но был услышан и понят половцем.
— Мать умереть по вине меня, когда рожать. Не поминай мать мою! — зло ощерился паренек.
Ему не ответили, но Геркул развел руками, мол, молчу. Половец подтвердил все догадки и практически пересказал то, что говорили ранее Лют и стародубскийкнязь. Сомнений больше не осталось никаких. В данный момент мятежные князья должны штурмовать Переславль, а это войско, с которым мы встретились, было призвано задержать наших союзников, или отойти на Великую Стену и там сдерживать рать киевского князя и тех, кто к нему пришел поддержать. План, как я и раньше думал, у наших врагов был неплохой.
— Отпустить я в Орда! Теперь я хан. За мной пойти. Я приведу три тысяч воин и стану с тобой рядом. Ты же из Братства? Я христианин. Нам вместе быть, — говорил Козел, безошибочно определив во мне командира.
Мне еще козлов не хватало в союзниках!
— Я отдать за тебя своя сестра, она красивый, — пытался умаслить меня половец.
Мало мне баб, так и половецкую ханшу давай в нагрузку. Мне бы такую, чтобы без венца и кольца. И что делать? В процессе допроса, который больше походил на приятельский разговор, выяснилось, что почти четыре сотни половцев, после смерти в бою своего хана, сдались на нашу милость. Верить в то, что эти воины станут сражаться бок-о-бок со мной, не приходилось. И держать у себя таких нукеров нельзя, пусть и в качестве пленников.
Что остается? Под нож? Это, наверное, самый напрашивающийся вариант, если отринуть любые проявления морали и жалости. И я бы так поступил. Но как же интересно парил журавль в небе, когда дохлая синица в руках уже стала попахивать! Насколько же привлекал тот факт, что целая Орда половецкая может стать православной и войти в Братство!
Принять целую Одру, поставить на местах их кочевий остроги… Казалось, что это некая небылица, что нельзя брать в нашу организацию иноплеменный элемент. Но… Тут есть очень жирное «но» — такой прецедент позволит ассимилировать часть кипчаков, сделать их своими, расколоть и без того эфемерное половецкое сообщество. Ну живут же в рамках подчиненности Киеву торки! Пусть и делают это своеобразно и слишком свободно.
