Война 1812 - Иван
- Ваша светлость. Это, не они. Нападавшие укрылись в деревне, а когда их оттуда выбивали, начали отступать и подожгли склады. Огнём отсекли бойцов и ушли в лес.
Генерал продолжал недоверчиво кривиться. - А почему не догнали?
- Это было невозможно. В лесу, на конях, с мечами? Когда уже была куча раненых и обожжённых? Тем более стало темно. Пришлось прекратить преследование и вернуться в лагерь.
Начальник сморщился. Поиграл желваками. (Пока прицепиться было не к чему. Хотя очень хотелось на ком-то сорвать злость.) - Так, где, этот дикарь? Послушаем его, что скажет.
- Недалеко, стоит у палатки.
- Зови, пусть зайдёт.
Внутрь вошёл высокий одноглазый молодой человек. Его голова, по самые уши, была замотана бинтами. Сквозь них виднелись большие пятна крови. Обмотанная рука висела на перевези. Ткань тоже была в крови. Под единственным глазом датчанина светил большой синий фонарь. Вошедший довольно ощерился.
- Je vous souhaite une bonne santе, Votre Grаce, Monsieur le Gеnеral! (Здравия желаю, ваше светлость господин генерал! Франц) - расписной красавиц гаркнул с ужасным акцентом по-французски. Подражая кадровому военному, попытался, через боль, вытянуться, вскинуть голову и щёлкнуть каблуками. Получились плохо. Очень плохо и непохоже.
Герцог постоял минуту. Осмотрел драного попугая. После чего выдохнул. - Так, пошли, вон. Оба!
??? - подчинённые удивленно посмотрели на него.
- Свободны, я сказал.
- Хотя, нет, - указали на Гроссена. - Останься. - С силой сжали кулак. Вытянули палец. - Ещё одна выходка. Без разницы: по твоей вине, по его. Хоть по вине святой блудницы Магдалины! Оба пойдёте под трибунал!
- Слушаюсь, мой генерал.
- И ещё! В первом же бою, где будут пушки, проследи, чтобы он лично повёл в атаку своих дикарей. Ясно?
- Так точно!
Руку резко выкинули, показывая на выход. - Свободен!
…..
Конунг велел остановить карету в неприметном месте. У большого дуба, с краю леса, на самой развилке дороги. Открыл дверцу.
Из леса, оглядываясь по сторонам, вышел неизвестный. Остановился. Ещё раз осмотрелся. Не обнаружив посторонних, быстро шмыгнул внутрь. Аккуратно прикрыл дверь.
- Бонджорно, синьор Харальд Хитрый, - произнёс итальянец, внимательно осматривая перебинтованного нанимателя. – Выглядите странно. Что-то случилось?
- А... - беспечно махнули рукой. - Не обращай внимания. Какие-то дикие итальянцы напали вечером на полк. Пришлось защищаться. Выхватил меч. Зарубил пять или семь человек. Точно не помню. Но, и они потрепали меня немного.
- Какие итальянцы? - на лицо гостя набежало удивление, смешенное со страхом.
- Scherzo. (Шутка. Итал.) - здоровой рукой постучали по плечу гостя. - Готовлюсь к балу–маскараду. Проходиться немного импровизировать. Костюм раненного героя. Говорят, женщины без ума от пятен крови и белых бинтов.
- По-ня-тно... - протянули, слегка расслабившись.
Вселенец подал гостю мешочек с золотом. - Лучано, я доволен тобой и твоими солдатами. Пока мои парни, гонялись друг за другом, изображая одновременно и врагов, и друзей, твои, спокойно спалили амбары с продуктами. А потом, громко отстреливаясь в темноту, отступили в черноту леса. Орлы. Молодцы. Так держать. Хвалю.
- Спасибо, синьор князь.
- Всегда, пожалуйста, - конунг откинулся на спинку сидения. Задумчиво посмотрел в окно. - Скажи, Лучано? У тебя сколько людей в отряде?
- А что? - настороженность вернулась на лицо итальянца.
- Ничего. Просто, когда я тебя поймал, с тобой было двадцать восемь человек. Потом, половина приняла решение продолжить бегство в Италию. Одного замучила совесть, и он решил вернуться в полк. Так, что, у тебя в строю, должно остаться чуть больше десятка. Верно?
- Около того, - выдохнули с тяжестью в голосе.
- Тогда, объясни, что за толпа людей? Бегала по деревне в итальянских мундирах и помогала твоим солдатам жечь склады?
Спаллети глубоко вздохнул. Почесал длинный нос. Снова глубоко вздохнул. - Синьор Харальд Хитрый, понимаете, такое дело... Августо Полини, он племянник Альберто Чинзано. А Альберто Чинзано хорошо знает Дино Баркони. А я, с Дино Баркони, начинал служить у Карло Поллети, когда тот был совсем молодой и был капитаном в Турине....
Хозяин кареты прервал гостя. - Луиджи, говори короче. У меня мало времени. И я не хочу знать кто, кому, зачем - сват, кум, дальний родственник. Или ты мне рассказываешь как есть. Быстро, чётко, без соплей и остановок. Или я заберу деньги и закончу совместные дела.
Гость сглотнул слюну. Вспомнил, что он итальянец, зачастил. - Синьор Харальд, один из солдат, что решил бежать в Италию, шёл по дороге и встретил дезертиров из нашего полка. Двое из них, мои дальние родственники по двоюродной тётке. Они уговорили его вернуться. За деньги, которые вы собираетесь платить, готовы делать всё, что угодно.
- И сколько их?
- Пять человек.
- Пять человек... – задумчиво повторили. Потом резко переспросили. - А остальные откуда?
- Какие остальные, господин Харальд Хитрый?
- Луиджи, не зли меня! В деревне было больше трёх десятков. Откуда взялись остальные?
Спаллети подёргал длинным носом как Буратино. – Остальных привёл Кристафо Паркони. Это тот, который решил покаяться и вернуться на службу. Он рассказал командиру полка, куда делись беглецы и чем решили заняться. Тот приказал его расстрелять. Но, он сбежал и привёл с собой расстрельную команду.
- нДа! - ладонью постучали по раме окна. - Это все?
- Да. Хотя просятся ещё из другого полка. Там одно время служил мой двоюродный дядя - Лоренце Кольяре.
Наниматель сморщился. Недовольно сжал руку в кулак. - Значит, так! Дорогой мой кашмаро итальяно с безумно большой кучо проблемо. С сегодняшнего дня набор солдат в отряд окончен. Свободных мест, нет. Если узнаю, что продолжаешь набор. Накажу. Поменяю тебя на другого итальянца. Который круглый сирота и у которого абсолютно нет знакомых в Италии.
- Вопросы, есть? - спросили у самого себя.
- Вопросов, нет, - ответили самому себе. Открыли дверцу, предлагая гостю покинуть карету.
Глава 6
Прелюдия 6.
