Дракон в её телефоне (СИ) - Максименко Анастасия
— Тамара Савельевна! Ну, какие опыты, побойтесь бога. Проверят девушку хорошенько и отпустят на четыре стороны.
Напитав Ангелину под завязку, откинулся на спинку кресла. Две секунды… Всего две…
— Ой! Смотрите, исчезло все.
Раз…
— Хм. Павел Глебович прибудет с минуты на минуту. Проверить Ангелину все-таки не помешает, хотя бы в нашей больнице.
Два…
Так, все. Потерев ладонь о ладонь, с гаденькой усмешкой защелкнул дверь и принялся копаться в мозгах милейших, весело раздумывая о том, что эксперименты в некотором роде ― дело тоже благое, я вот, например, во второй раз практиковал ментальную магию, так что если что-то в мозгах этих несчастных поплывет, то я не виноват.
Когда в дверь забарабанили, вся пятерка растерянно хлопала глазами, выдавала мычащие звуки и удивленно переглядывалась. Первым сообразил толкнуть створку главный лекарь, мимо которого пронесся с дикими глазами главврач. Оглядев всю честную компанию, сурово поинтересовался, что у них тут вообще происходит.
…Именно в этот момент с закрытыми глазами села Ангелина и истошно заорала, да так жутко, что у меня у самого чешуйки дыбом встали.
Глава 15
Дворец династии Ниблер
|Ангелина|
С эпичных, в некотором роде, похорон вынесло меня в довольно просторный, аскетично обставленный и явно мужской рабочий кабинет. Пустой кабинет. Моя зудящая пятая точка чувствовала: это ненадолго. Заинтересованно огляделась. Сдержанные серо-бело-черные тона. Тканевые серые обои в мелкий рисунок, очень сильно смахивающий на герб; такого же оттенка гладкий ковер перед массивным, из добротного плотного черного дерева столом с педантично разложенными на нем бумагами, несколько велюровых кресел для посетителей, высокий торшер. Из темной кожи уютное на вид хозяйское кресло, за которым ― два полуоткрытых шкафа-пенала; но первым делом мое внимание привлекла объемная карта с отметками в виде маленьких дракончиков вместо привычных флажков.
Воровато глянув на дверь, ― это я постоянно забывала о своей невидимости и о том, что вообще все происходящее ― плод моего воображения! — обогнула стол, вплотную встала к карте и, задрав голову, жадно вчиталась в первые попавшиеся на глаза слова; плечи огорченно опустились, я не поняла ни одной буквы, вместо них ― незнакомые закорючки.
Разочарованно почесала лоб факелом. Хотела бы я знать, на каком языке это все тут написано, а лучше вообще понимать. Краем глаза заметила, как мягким светом засветился жезл, озадачено отняла его от лица, кривясь от неожиданно заломившей виски довольно сильной боли, из горла вырвался тихий стон; мгновение ― и все прошло. Недоуменно дернув бровью, покосилась на карту, от удивления аж подпрыгнула. Буквально минуту назад незнакомые буквы, будто по щелчку, стали очень даже ясными, точно летний день.
Прищурившись, ткнула пальцем в фразу на уровне моих глаз:
— Ильмайн. Вербургская провинция.
Со скепсисом глянула на факел:
— Волшебная палочка? Серьезно? Точнее сказать, фалочка, а лучше факалочка. Я в шоке.
Решив разобраться с факелом чуть позже, вскинула голову выше, к самой большой территории на всей карте, но разглядеть ее название или название материка так и не смогла. Названия других стран или провинций, как указывалось в отметках, доступные мне — провинции, дистрикты или деревни ― мне ничего не говорили. Хотя чему удивляться-то. Плод фантазии, что с него взять. Но неплохо было бы найти какой-нибудь справочник или более уменьшенную карту местности. Плод фантазии, осознанный сон или что это все, однако по желанию моей мысли здесь ничего не действовало, я пробовала, как и не появлялись подсказки в голове, как все-таки называются здесь страны и города. В факеле вспыхнул маленький огонек, будто спрашивая: «А зачем тебе, Геля, вообще сдалась эта информация?» Сдалась из интереса, факелок. А-ха. Совсем с ума сошла, с неодушевленными предметами разговариваю, пусть и мысленно. Кстати, о факеле. Он же поднял меня как-то в воздух, может и сейчас получиться, а то рыться в чужих вещах — дело очень неприятное.
Потрясла жезл, вновь мысленно к нему обращаясь и прося немного подкинуть меня в воздух — не получилось. Задумчиво подвигала губами, припоминая, какие действия выполняла в тот раз; а ничего я, собственно, и не делала. Хм. Хм. Плавно поднесла факел к лицу, желая оказаться на уровне середины карты, и… аккуратно взмыла вверх.
Весело поболтав босыми ногами, развернулась лицом к серединке и прыснула со смеху. Столица Пейзербург? Империя Ниблер? Москораджа? Екарибарзия? Нижний и Верхний Драчбаргарб? Вот вроде ничего такого смешного, но хохотала я так, что меня согнуло пополам, заболели ребра, а на глазах выступили слезы. Однако смех резко оборвался, позвоночник прошило ледяными мурашками, поскольку дверь с глухим стуком резко распахнулась, с грохотом ударяясь об стену, и в помещение влетел серый лицом Девьян. Округлив глаза, мухой сверзилась под стол, забилась в самый угол и подгребла к подбородку ноги. И только влетев, со стоном смешка лбом ударилась о голые колени.
Гелька, блин! Аха-ха. Ты же невидимка, ну!
Перетекла на карачки, собираясь тем не менее аккуратненько выбраться на свет белый, и машинально замерла, слыша тяжелые быстрые шаги. Ножки стула отъехали назад, и перед моим носом оказались носки двух начищенных до блеска сапог. Девьян бухнулся на сидение, и мне пришлось отодвинуться назад, поскольку мужские крепкие колени неотвратимо приближались к моему лицу, а подошвы тех самых сапог чуть безжалостно не опустились на мои руки. Я-то, может, и невидимка, но проверять, пройдут ли сквозь мое тело конечности другого человека, пусть и симпатичного мне мужика, пока готова не была.
В столешницу со стуком нечто ударилось — я заподозрила мужской лоб и искренне ему посочувствовала ― и лбу, и мужчине, и заодно столу.
Все же схоронить мать, самого дорогого человека в жизни каждого — это безумно страшно и больно. Я, слава богу, еще не успела познать и прочувствовать такое горе, и как каждый нормальный человек, желанием познавать не горела, пусть никогда близка с собственной матерью не была. Дай ей Господи многих лет долгой счастливой жизни, где-нибудь подальше от меня.
Наверху тихо и душещипательно застонали, затем тренированные ноги, закованные в узкие штанцы так, что вполне отчетливо был заметен их рельеф, вновь «отъехали» назад, после чего наверху пошуршали. С очередным стуком поставили предположительно бокал, откупорили пробку и с журчанием налили себе, судя по донесшемуся до меня запаху, нечто убойно крепкое. Подергала носом, пытаясь удержать неудерживаемое желание смачно чихнуть.
— Ч-хи-и-и!!! — свой собственный чих меня же и оглушил; замерла мышкой, закрыв ладонью рот, лопатки вдавились во внутреннюю стенку стола, тело сотрясло испуганной дрожью, а все потому, что перед моим лицом оказалось озадаченное лицо Девьяна с подозрительно блестящими нездоровым блеском разноцветно-необычными глазами.
Мне показалось, он смотрел мне прямо в глаза, долго, отрешенно и как-то безжизненно-стеклянно, я уже начала подбирать слова оправданий, не находя ни одного адекватного, но вот Девьян моргнул, пошарил глазами по углам, буркнул: «Показалось, что ли?», и убрался обратно наверх.
С моих губ сорвался вздох облегчения. Но облегчалась я рано. И рано убирала со лба несуществующую испарину. Лицо Девьяна вновь резким, незаметно-смазанным движением оказалось возле моего, едва ли кончиком носа моего не касался, у меня от инстинктивного страха дыхание перехватило; а в следующий момент я прям почувствовала, как глаза вылазят из орбит, поскольку его мгновение назад вполне круглые человеческие зрачки вытянулись в узкую линию, как у ненавистных мне рептилий; скулы, подбородок, виски замерцали крупными и мелкими хаотично меняющими цвет чешуйками, красиво очерченные губы приоткрылись, пропуская раздвоенную крупную ленту языка и обнажая довольно большие толстые клыки.
Внутри меня все обмерло, горло сдавило невидимой жесткой рукой, выбивая из него хриплый сип. Кажется, еще немного ― и меня разобьет паралич самого настоящего животного ужаса, и он, паралич, меня, кажется, и разбил, когда оно выдало:
