Разыскивается живым или мертвым. Том 2 (СИ) - Борчанинов Геннадий
Останавливаться ковбои даже не думали, и на мгновение мне даже пришла в голову мысль подстрелить их мустангов, но я тут же отбросил её прочь. Лошади ни в чём не виноваты. К лошадям тут отношение было особым, и я не сомневался, что если я подстрелю мустангов, мне больше никто не подаст руки. Даже Милтон. А стрелять в спины тоже затея так себе, пуля сорок пятого калибра с такого расстояния убьёт наповал. Тут не помешало бы лассо, но я не пастух, я никогда не умел с ним обращаться.
— Стойте, если хотите жить, чёрт вас подери! — крикнул я.
Один из них, который скакал первым, наконец потянул за поводья, замедляя мерина.
— Кевин, стой! — крикнул он.
Второй тоже начал останавливаться, и мы с Милтоном начали гарцевать вокруг них кругами, чтобы не загнать лошадей. Резкая остановка вредна, всегда надо дать лошадям пройтись и остыть после подобных забегов.
Я достал второй револьвер и взял на мушку обоих ковбоев. Милтон немедленно сделал то же самое.
— Бросайте оружие, джентльмены, — приказал маршал.
Оба ковбоя покорно вытащили свои разряженные револьверы и бросили в пыль.
— Маски снимайте, — сказал я.
Они натянули шейные платки на лица, надеясь остаться неузнанными во время побега. Этот приказ они тоже выполнили без раздумий.
— Ба! Знакомые всё лица! — хохотнул я. — Как тесен мир, чёрт подери.
Перед нами стояли ковбои мистера Рида. Те самые, которые хотели отобрать у меня лошадь, и в итоге отобрали. Старый и молодой.
— Знаешь их? — спросил Милтон.
— Знаю. Работают на мистера Рида, — сказал я.
— Работали, — хмуро встрял в разговор старый.
Да-да, конечно, вчера уволились, так я и поверил. И вообще это добровольцы в отпуске.
— Занятно, — протянул маршал Милтон. — Вы арестованы, джентльмены. Думаю, пояснять ничего не надо.
Оба ковбоя понуро склонили головы. Я спешился, забрал их револьверы. Разряжены, как и предполагал. Иначе так просто они бы не сдались.
Остальной компаний воров не так повезло. Троих застрелили, четверо были ранены, один выпал из седла и сломал шею. С нашей стороны тоже не обошлось без потерь, и я почему-то нисколько не удивился, что мистер Гиллан схлопотал ещё одну пулю. На этот раз в живот, и теперь его сыновья не отходили от него ни на шаг.
Гиллан божился, клялся и матерился, всё вперемешку, пуля, застрявшая в животе, причиняла адскую боль при каждом движении, а мы уехали довольно далеко от его ранчо и Эль-Пасо вообще.
— Ох, матерь Божья! Будьте вы прокляты! Чёрт побери! — хрипло стонал он. — Чёрт бы побрал этот скот, всё это треклятое стадо! Больно-то как, твою мать!
— Ведите себя как мужчина, Гиллан, — произнёс один из его соседей, тоже раненый, но в предплечье, гораздо легче.
— Надо было вам дома остаться, сэр, — произнёс его сын.
— Заткнись, Терри! Заткнись! — прошипел Гиллан.
Я равнодушно наблюдал за этой сценой и за тем, как возвращённое стадо вновь собирают в одну кучку. Вообще, я предполагал, что мы отправимся напрямик к ранчо Гиллана, но вместо этого мы повернули к югу, причём двигаться теперь приходилось едва ли не шагом. Ехать верхом потерпевший не мог, и его сыновья соорудили волокушу, которую пристроили за лошадью.
— Милосерднее было бы его пристрелить, — тихо произнёс я, когда со мной поравнялся Милтон, тоже наблюдающий за страданиями Гиллана.
— Похоже на то, — сказал маршал. — До дома он не дотянет. Я видел такие раны.
Тут поневоле начнёшь верить в несчастливое число и чёртову дюжину, Гиллан знал, что будет тринадцатым, и мы его отговаривали как могли.
Больше особо пострадавших не было, мелкие царапины и синяки не в счёт.
Арестованных связали, в том числе и раненых, мёртвых навьючили на их же лошадей. Путь предстоял долгий.
Стадо гнали к водопою, к реке, иначе мы могли бы не довести его в целости и сохранности до Эль-Пасо. Оно и так уже изрядно уменьшилось за время погони. Не все телята станут говядиной.
Работали, в основном, соседи Гиллана и его негр-батрак, я не хотел даже вникать в нюансы перегона скота, а вот у них получалось довольно ловко. Техасцы здесь и занимались, в основном, разведением и перегоном своих техасских лонгхорнов на север, в Канзас и дальше, гоняя целые стада по прериям. Непростая работёнка, на самом деле.
К вечеру, когда солнце уже начало заходить, мы наконец добрались до реки, и ковбои начали загонять быков прямо в воду, перегораживая течение мутной и ленивой Рио-Гранде, которое тут же начинало пениться бурунами вокруг массы коровьих тел. Лонгхорны хоть и были одной из самых выносливых пород, но они всё равно не могли обходиться без воды так долго.
Ночевать придётся тоже где-то здесь, вернуться в Эль-Пасо до темноты мы попросту не успеем. Можно было бы, конечно, оставить стадо здесь с несколькими пастухами и уехать, так сказать, малым составом, взяв с собой только раненых и арестованных, но Гиллан был совсем уж плох. Так что начали обустраиваться здесь, на берегу реки.
Коровы лениво обмахивались хвостами, отгоняя мух и слепней, которых здесь оказалось великое множество. Нам приходилось отмахиваться шляпами, вездесущие насекомые с тем же энтузиазмом атаковали и нас тоже.
Пастухи развели костёр, на котором пожарили мяса на каждого, самого свежего, насколько вообще может быть свежим мясо. Так что вместо бифштекса я поужинал стейком из телятины.
Спать ложились по очереди, кто-то один оставался караулить арестованных скотокрадов, и для того, чтобы определиться с очерёдностью, тянули жребий. Мне досталась первая, самая лёгкая вахта, и я просто посидел у костра до часу ночи, подбрасывая в огонь сухие веточки. А когда вахта закончилась, то я разбудил Милтона, улёгся на лошадиный потник, устроился поудобнее, подложив под голову седло, укрылся плащом и мгновенно уснул.
К счастью, никто из арестованных не пытался ночью сбежать или прирезать часового, всё прошло спокойно и мирно, и на рассвете меня разбудил негр, осторожно тряхнув за плечо.
Без потерь, впрочем, снова не обошлось. Ночью умер Гиллан, и его сыновья, по сути, ещё мальчишки, теперь растерянно сидели подле него. Все остальные подходили и печально глядели на бледное лицо мертвеца, снимая шляпы и бормоча молитвы за упокой души. Некоторые ворчали про чёртову дюжину, некоторые молча стояли над телом.
Один из сыновей Гиллана порывисто вскочил, выхватил револьвер, широким шагом пошёл к арестованным.
— Стой! — рыкнул я, мгновенно поняв, что он затеял.
Само собой, парнишка меня не послушал, так что пришлось рвануть бегом и броситься на него, сбивая прицел. Выстрел сбил шляпу с одного из арестованных скотокрадов, и я вывернул горячий смит-вессон из руки юноши. Пришлось опрокинуть его на землю и придавить собственным весом.
— Терри, да? Терри? Брось пушку, Терри, — бормотал я, выворачивая оружие.
Терри, увидев, что не попал, и что вся его затея пошла прахом, вдруг разрыдался. Я отбросил его револьвер в сторону, поднялась суматоха, маршал Милтон подбежал к нам. Я продолжал держать парнишку, обхватив за плечи.
— Тихо, тихо, всё в порядке, Терри, — ровным тоном шептал я, пытаясь успокоить мальчишку, но тот продолжал рыдать навзрыд.
Ему нужно было прийти в себя, и я просто держал его в объятиях, надеясь, что скоро он успокоится. Милтон вдруг залепил ему пощёчину с размаху.
— Идиот! Чёртов идиот! Ты! — зашипел маршал. — Я повесил бы тебя рядом с ними, если бы мистер Шульц не среагировал вовремя!
Убедившись, что парень больше не наделает глупостей, я разжал свою хватку и поднялся на ноги, отряхивая брюки.
— Простите, сэр, простите, — запричитал Терри сквозь слёзы.
Я сунул его револьвер за пояс. Отдам в Эль-Пасо, не раньше. У второго парнишки оружие тоже забрали, просто на всякий случай, хотя он никакого повода не давал, лишь мрачно поглядывал на всех нас.
Стадо погнали дальше, обратно на ранчо Гилланов. Ехали молча, не отвлекаясь на пустые разговоры и всякую мелочь, атмосфера стояла гнетущая и мрачная. Как на похоронах.
