Ильминэ для асуров
Таррамир с Айрином специально ушли из лагеря, чтобы их девочка отдохнула и пообщалась с ранеными после пробуждения. Завр уже понял из рассказа Ярины и того, чему он сам был свидетелем во время битвы, когда она умирала вместе с каждым поверженным асуром, что они связаны нерушимыми нитями. Она как минимум троих — наагата, грифона и ирлинга — вернула из-за Грани. И большим было удивление от того, как повёл себя светлый эльф, не видя и не принимая очевидного. Жаль, что мудрого чёрного дракона здесь не было.
Вернувшись вечером к месту стоянки, друзья пришли в ярость, когда не нашли её в лагере, а пройдя по следу, нашли в жутком состоянии. Тигр рвался в лагерь разорвать всех обидчиков на куски. Дракончик впервые стал плеваться ядом, который, стекая, прожигал листья. Но пришлось сдержаться ради их светлой девочки.
— Ярина, пожалуйста, услышь меня, — позвал завр. — Заберись ко мне на спину. Да, так, хорошо, — приговаривал он, когда она слабыми руками зацепилась за шкуру и взобралась на спину. — Мы сейчас отсюда уйдём. Всё будет хорошо, вот увидишь. Мы уйдём туда, где никто тебя больше не обидит.
Дракончик успокаивающе гладил меня лапками по волосам, и всхлипывания постепенно затихли, мерные покачивания завра убаюкали, я погрузилась в полусон, думая о том, что не хочу больше никогда видеть этих первородных лордов... гадов. Я отгородилась от них монолитной стеной, отсекая себя от них. И только после этого заснула окончательно.
Снился мне цветущий сад. В ветвях шумел сильный ветер, обрывая цветы с деревьев и кружа лепестки позёмкой возле моих ног. По небу стального цвета, готовому пролиться дождём, как я слезами, низко неслись тяжёлые влажные облака. Холодный ветер пробирал до костей, трепля подол кипенно-белого бального платья и пряди распущенных волос, прикрытых тонкой вуалью. Он с неистовой силой подхватывал волосы и бросал в лицо. Я подняла руки, чтобы отбросить их с лица пряди и увидела на запястьях витые браслеты. Приблизила, рассматривая красивые цветные узоры. Браслетов было шесть, по цвету волос асуров. Внезапно два браслета — зелёный и синий — расстегнулись, с тихим звоном упали на каменную садовую дорожку и покатились прочь. Краски сада померкли, ушли в полутона. Я оглянулась назад и от неожиданности вздрогнула. Фигуры наагата и ирлинга, находившиеся неподалёку, становились всё прозрачнее и прозрачнее, пока не истаяли белёсым дымком. Видение пропало, как и сон. Дальше я уже спала спокойно, восполняя силы.
***
Лауриндиэль вернулся в лагерь уставшим и озабоченным. Он не представлял, где искать Хранящую Свет и побратимов. Никаких следов, чтобы понять, куда их могло перекинуть порталом, он не нашёл. Разведка на местности не дала никаких результатов.
А ещё его мысли неотступно занимала эта дерзкая девчонка. Он никак не мог поймать за хвост мысль о чём-то важном, связанном именно с ней. Угрозы от неё не исходило, но интуиция вопила, что она каким-то образом связана со всеми событиями.
Эльф принял решение — вернуться в лагерь и сразу её допросить. Он опрометчиво даже имени её не спросил. Зачем ему имя низшей? А ещё её образ и аромат так и манил, не давал покоя, заставляя всё время мысленно возвращаться к их знакомству и прокручивать его в голове.
В тот момент, когда он уже видел между деревьями пламя костра, громкий, полный боли крик разрезал ночную тишину леса. Внутри мужчины всё похолодело. Светлый эльф выхватил клинки и выскочил к неведомому противнику навстречу. Врагов не оказалось. Картина, что открылась взору Лауриндиэля, была ужасной. Синеволосый Матиас и изумрудный змей Дарелишш корчились в судорогах возле костра, подвывая от боли. Таймен, фиолетововолосый грифон, белый, как полотно, с расширенными от ужаса глазами смотрел на друзей и беззвучно открывал и закрывал рот. Эльф окинул взглядом лагерь и не увидел девчонки. Отравила! Взорвалась мысль. Он кинулся к змею. На ходу обращаясь к Таймену:
— Что здесь произошло?
— Не-не-не знаю, — выдавил из себя грифон, заикаясь.
— Где девка? — рванул на змее одежду, сходу стал применять целительскую магию, чтобы облегчить состояние.
— Ушла из лагеря, — неотрывно следя взглядом за действиями эльфа, грифон пытался доползти до ирлинга, но переломы не давали это сделать. Каждое движение взрывалось болью.
— Сиди на месте! — прикрикнул на грифона эльф. — Соберись, рассказывай, что было до того, как они попадали, — сосредоточенно проговорил, переходя к ирлингу.
И грифон стал рассказывать, начиная от момента, как проснулись асуры и девчонка, о чём с ней общались и, что она им наговорила. Вплоть до момента, когда они прогнали её из лагеря.
Эльф слушал и молча зверел. Пусть она низшая, но факт того, что без неё они бы не выжили, неоспорим. Непонятно, правда, что она для этого сделала. Он собирался ещё спросить об этом. Эльф скривился. По сути, они все должны ей долг жизни, а за своей спесью умудрились унизить и оскорбить её. Он чувствовал в ней немалую силу и неизвестно ещё, кто она на самом деле! Чтобы проверить магические каналы «отравленных», он перешёл на магическое зрение. Шок, как удар молота по голове, обрушился на него. Он отпрянул от ирлинга, видя, но до конца не принимая действительность. Кинулся к наагату — то же самое. Нерушимая связь между наагатом, ирлингом и Хранящей Свет была оборвана! А значит то, что с ними сейчас происходит — это откат от разрыва. Неверующе посмотрел на грифона, заглянул внутрь себя — их связи оставались на месте, всё такие же незавершённые, но они были. Что всё это значит?! Как такое возможно?!
