Девять жизней - Квинтус Номен
Соль, как я довольно быстро сообразил, была огромной ценностью: единственным ее источником в окружающей природе было все же мясо, а откуда ее травоядные получали, было не очень понятно. Хотя наверняка и в траве сколько-то ее точно было, иначе бы все эти олени с носорогами и мамонтами давно бы уже сдохли от голода: без соляной кислоты в желудке еда-то не переваривается. Но эти звери процветали, а значит у них проблем с солью все же не было. А вот у меня – была. Хотя «эти» и тут позаботились: они мне «отсыпали» сто двадцать восемь молочных бутылок соли. Наверное, в расчете на мою долгую и счастливую жизнь, но я подумал, что раз неандертальцы мне мяска подкидывают, то было бы просто невежливо им жизнь немного не подсолить.
И когда пришли остатки семьи Гух, у меня в двух мисках еще был горячий жир, а пока они в речке мылись, еще две тетки и грибов наврали большую кучу. Так что я быстренько немного мяска поджарил, затем занялся грибами…
Тимка и Таффи очень к этому процессу отнеслись неодобрительно: то ли им запах грибов не нравился, то ли (наиболее вероятно) им не нравилось то, что готовую еду я раскладывал именно в «кошачьи миски». Ну да, других-то у меня вообще не было – но когда я использовал миски стальные, им было… безразлично, а так как на всех стальных уже не хватило, я взял керамические – и котики взвыли. Реально взвыли, да так, что Гух сказала – после того, как я пояснил причину их недовольства – что «не надо их миски брать, мы поедим из этих, мы-то уже сытые, нам миски не нужны уже».
Ну да, не нужны – но стальных мисок у меня было всего десять, из которых пять для готовки использовались, а голодных ртов… тоже десять осталось. Ну да ладно, тетка как-то среди этих «ртов» порядок навела и народ действительно ел по очереди. Хотя был, как я понял, очень голодным: они вроде несколько дней не ели. Сколько точно – было непонятно, у них из числительных были лишь один, два и много, а в отношении времени вообще у них это время делилось на «лето» и «зиму». Но из разговора Гух с пришедшим мужчиной я выяснил, что еще вроде бы вчера они, когда шли около берега реки, увидели, как «большой зверь» упал с обрыва и убился: на вопрос «почему вы там не ели» мужик ответил, что «голова оказалась снизу». Мне это было непонятно, но Гух вроде поняла, по крайней мере вопросов она больше не задавала по этому поводу.
И «пришельцы» доказали, что голодали они долго: сожрали они, по моим прикидкам, только мяса примерно по килограмму на рыло. Я-то им хорошо если грамм по двести нажарить успел, а они потом еще на палочках себе его нажарили… я думал, им плохо станет, но вроде стало им только хорошо. Настолько хорошо, что поставили одну из теток (из тех, кто со мной в эти дни оставался) «дежурить», а сами все спать завалились. Причем явно с прицелом на ночь: нарвали травы, под себя ее подстелили и сверху приличный стожок насыпали…
А когда все утром проснулись (а проснулись все с рассветом), я поинтересовался насчет мамонта. Потому что про мамонтову шерсть я и раньше слышал, что она очень теплая, а тут вроде такая куча шерсти неподалеку валяется! Да и, если он в реку свалился, хотя бы частично, то за день-другой мясо вроде не должно протухнуть. А котики… на них «старые» неандертальцы разве что не молились и одна тетка даже сама мясо им варила! Так что я с ней договорился, что она за котиками денек присмотрит – и отправился за мамонтятиной…
Ну что я могу сказать, бегали неандертальцы довольно медленно, но вот выносливости у них было хоть отбавляй. И я подозреваю, что меня они на полдороге не бросили только потому, что я «делал быстрый огонь» и «превращал грибы в еду» – а по дороге мы три раза останавливались и подкреплялись: я взял с собой три миски и бутылку с жиром – и грибы оказались очень кстати. И к вечеру дошли до самоубиенного мамонта. Да, зверь оказался действительно здоровый, и шерсти на нем на десяток свитеров хватит. А если с него содрать шкуру, то столько одежи из нее пошить можно!
Ага. Содрать шкуру. С мамонта. Да легко! Правда, только в случае, если у тебя есть дисковая бензопила или еще что-то подобное. Ножик у меня был очень острый, сталь великолепная – но я минут двадцать потратил, чтобы это кожу просто на ноге насквозь прорезать. Она толщиной оказалась в восемь сантиметров! А сопровождающий меня мужик сказал, что кожу (и помощью их «ножа») можно только на хоботе порезать и в основании ушей, и там как раз мясо даже есть можно. А вот тот кусочек, который я вырезать из ноги смог, они даже пробовать не стали – и, откровенно говоря, я их понял: свежатинка-то было свежатинкой, но резалась она не особо проще, чем эта абсолютно пуленепробиваемая кожа. Так что на наших предков зря ученые бочку катили: не убивали они мамонтов. Просто в связи с полной бессмысленностью этого занятия: все же убить его крайне непросто, а навару с мамонта – шиш да маненько. Впрочем, «сопровождающие лица», увидев, что я кожу все же в одном месте разрезал, очень этим заинтересовались – но как-то очень «абстрактно». А вот насчет шерсти…
Я так и не понял, поняли ли они, зачем мне эта шерсть сдалась, но с той части туши, которая землей все же не была засыпана (а мамонт, как я понял, просто рухнул с обрыва когда сам обрыв, речкой элегантно подмытый, под его весом обвалился) всю шерсть аккуратно (выданными им ножами) срезали. Жалко даже, что мамонты вымерли: при такой шерстеносности и овцы бы не потребовались…
С половины мамонта товарищи шерсти настригли пару тюков, каждый размером с овцу (то есть как я себе овцу представляю, живьем-то я их никогда и не видел), тюки перевязали жгутами из травы и трусцой отправились обратно к дому. На следующее утро отправились, потому что, ободрав шерсть, зачем-то мамонту еще три часа брюхо вскрывали. То
