Девять жизней - Квинтус Номен
Котикам вареная оленина очень понравилась, настолько понравилась, что они даже проигнорировали мой призыв подкрепиться из пакетика. Обычно, когда я пакетик только из коробки доставал (не в качестве премии за свинку, а просто так), эти две вечно голодные морды возникали рядом со мной буквально из ниоткуда, а сейчас они спокойно сидели рядом с миской в которой мясо варилось и за шорох пакетика вообще не реагировали.
Я зверям только вареное мясо давал: если меня склероз не поразил, то вроде бы в «диком мясе» разных паразитов было уж слишком много. Так что лучше уж перебдеть, тем более пока что было у меня чем костры жечь. Когда совсем рядом с речкой живешь, внезапно начинаешь замечать, что по этой речке довольно часто разные дрова плавают. Паршивые и мокрые, но на берегу и они быстро высыхают, а то, что дровишки мелковаты, компенсировались их количеством: в воде именно кусты разные, речкой смытые, периодически появлялись. Но это только пока, на зиму таких дров явно не хватит…
То есть если их только я самостоятельно запасать буду, но если мне помогут местные, то определенные варианты просматриваются. По крайней мере, судя по тому, что бродят они тут довольно долго, они могут знать, где еще деревья растут к пешеходной доступности. А если они еще и помогут мне их натаскать… У меня точно было, что предложить им взамен: ножики они мне, закончив разделку мяса, вернули, причем тщательно вымытыми. Но, как я понял из разговоров, с моими ножами они все сделали в несколько раз быстрее обычного (что было совершенно понятно) и если я им предложу несколько штук в обмен на дрова…
Посланцы вернулись обратно только через два дня, а с ними пришло еще семь человек. И все они, судя по всему, очень спешили: подойдя в дому, они первым делом побежали к реке мыться потому что «старшая» заявила пришедшим, что они очень сильно пахнут потом. И я с огромным удивлением обнаружил, что мужчин в этой толпе (ну не толпе, а, скорее семье) всего двое. Но больше всего меня удивило не это: все пришли довольно рано, задолго до полудня, а денек выдался довольно теплым и мылись все они уже всерьез. И даже волосы промыли (с глиной), а затем их, расправляя пальцами, сушили на легком ветерке. И когда они это делали, я обратил внимание на их лица (обычно большей частью скрытыми за длиннющими волосами).
Лица как лица, вероятно, для нынешнего времени даже красивые. Вот только теперь я заметил очень сильно выступающие надбровные дуги, а еще обратил внимание, что череп (в той части, в которой мозги прятались) сильно выдавался… назад. Туземцы, умеющие разговаривать и жарить мясо на палочках (то есть с огнем близко знакомые), способные из камней изготовить голыми руками ножи, с которыми я много чего обсудить успел и которые вообще на обезьян по интеллекту явно были не похожи, оказались неандертальцами. Такими, какими их на картинках изображали…
Жизнь вторая: среди людей
Новые люди пришли очень вовремя: мы как раз закончили обедать. И старшая тетка (которую звали Гух) попросила и «пришельцам» еду приготовить. В этой яме в вечной мерзлоте мясо, конечно, до каменного состояния не замерзало, но все же прилично так подмерзало и его туземцам было даже трудно на палку для того, чтобы над огнем поджарить, надеть было трудновато – а я его резал на мелкие куски и просто быстро обжаривал в кипящем жире. Которого у меня теперь было много: у этого оленя оказался приличный такой курдюк с салом, и я натопил из него жира, которым шесть молочных бутылок уже наполнил, а еще я и нутряной жир натопил. Он, конечно, источником меня не радовал, но если настанут голодные дни…
А еще я как смог проанализировал местный язык, от которого у меня иногда даже горло болело: гласных в нем было только три – причем звук «а» не использовался, хотя, как я проверил, все его произносили с легкостью. А вот «рычащих» согласных было аж пять, и много «шипящих» – и это мне как раз и создавало проблемы в общении: слов-то в языке было действительно немного, но вот некоторые были настолько похожи… там как раз «разные шипящие» использовались, а я их не то что правильно произнести не мог, но и на слух часто с огромным трудом различал. Точнее, вообще не различал, по контексту догадывался, что же люди говорят. Но, надеюсь, со временем освоюсь… если время у меня будет. В том смысле, если туземцы опять куда-то не уйдут.
А вот того, что они меня захотят, допустим, сожрать, я уже не боялся. Потому что отношение тех, кто со мной оставался, выглядело… уважительным, что ли, и все дело в том, что я «легко делал огонь». У них в семье огонь двое умели делать, но, как я понял, получалось у них это далеко не каждый раз, да и тратили они на добывание огня по полдня. И никаких «палочек о палочки» они не терли, тупо выбивали искры из камней. Я даже внимание обратил: у них парочка приличных таких кусков пирита имелось, и их они берегли как святыни, а искры из пирита высекали своими «ножами», причем для этой цели использовали ту часть, которую при использовании «ножа» именно для резки чего-то в руке держали. Но вот трута у них не было, они перед тем, как искры выбивать долго и нудно из какой-нибудь палочки очень мелкую стружку наскабливали – и именно этот процесс большую часть времени и занимал. Потому что стружка должна быть действительно очень мелкой, а малейший ветерок ее просто сдувал…
Вдобавок Гух своим сказала, что я «знаю, как есть грибы и не болеть после этого» – а для неандертальцев это оказалось крайне важным: грибов-то уже было вокруг море, но сырыми их есть было просто нельзя – а я их и варил, и жарил (как раз на жире)… Собственно, из-за этого они теперь и не
