Княжич Юра III - Михаил Француз
К сожалению, ничего из того, на что мой…почти подростковый разум, сильно взбодренный и подогретый гормонами, надеялся, она не делала. Ни любовников, ни стриптиза-переодевания, ни самоудовлетворения… К великому сожалению, такими вещами молоденькие симпатичные девушки в своих запертых кабинетах занимаются исключительно в порно и в фантазиях половозрелых мальчиков. Реальные же, на работе, как ни странно, работают. Или, это конкретно я такой невезучий — выбрал неправильный день для наблюдений? Эх…
Я не мог следить за ней всё время — это было бы не реально. Для этого надо, блин, снова в карцере сидеть. Там, где тебя никто и ничто не отвлекает. Где можно полностью отрешиться от окружающего мира, сосредоточившись только на ощущениях воды. Но, как уже было сказано, примерно раз в пятнадцать-двадцать минут, на пару минуточек, заглянуть можно. «Поднять перископ», оглядеться, понять, что ничего интересного не происходит и уйти обратно в себя. В смертную скуку учебного часа.
Как минимум, такие нырки — это забавно, хоть какое-то развлечение, которое всяко забавнее и интереснее того, что мы проходили на уроках. С другой стороны, такая вот практика постоянных коротких заныриваний, неплохо способствовала развитию способностей. Тренировались контроль к тонким манипуляциям, концентрация и умение удерживать внимание, тренировались умение быстро менять «точку зрения», ориентироваться и приспосабливаться к очень резко изменяющимся условиям. Уверен — все эти навыки мне в будущем лишними не будут.
Понятно, что хотелось бы тренировать, особенно перед экзаменом, немного другие аспекты Дара: на право и налево водными «серпами» кидаться или «волшебные пули» до совершенства доводить, но, где и как это делать? На специальные полигоны нас пока что не выводили. А в казарме такими вещами заниматься не очень умно с моей стороны, как минимум.
Хотя, я, кстати, всё равно, это ограничение обходил. «Волшебную пулю» я тренировал. Хоть и не так активно и часто, как хотелось бы — я «стрелял» в небо. Подходил к постоянно приоткрытому окну туалета, выбирал в небе точку, указывал на неё «пистолетиком» и «жал на спуск».
Результата никакого, при этом, не видел, кроме, пожалуй, звука выстрела «Лебедева» с «глушителем», от которого пока никак не получалось до конца избавиться. Но тише он стал.
С «водными серпами» такой фокус практиковать я не решался — гораздо более заметная техника, которая может привлечь ненужное внимание.
Нас, кстати, предупредили, что боевые Стихийные техники разрешено применять только на территории специально оборудованных полигонов. Под страхом отправки в карцер. На сутки.
Ограничение это было разумным, прописанным в правилах внутреннего распорядка и не касалось никаких усиливающих техник или «покрова». Их использовать можно было безбоязненно. Что я и делал: «покров воды» держал на себе постоянно. Всё время, которое только мог. И постоянно, как вспоминал об этом (что далеко не просто, кстати — попробуйте себе напоминать хотя бы о выпрямлении спины, хотя бы пару дней, чтобы понять, насколько), старался максимально его усиливать. Настолько, насколько это вообще возможно. Пытался опустить это занятие, если не на уровень рефлексов, то, хотя бы, на уровень привычки…
Немного стрёмно было ходить всё время мокрым, с блестящей от влаги кожей и слипшимися волосами… да ещё и следить, чтобы одежда не начала промокать в «интересных местах», но оно, блин, того стоило. Это ведь даже не «меч, который однажды может спасти жизнь», это важнее…
Но, не важно. Подглядывал, значит.
Лариса Валентиновна работала за своим компьютером. Временами уходила из кабинета куда-то. Возвращалась с кипами каких-то бумажек. Потом долго их проверяла и отсортировывала. Какие-то бумаги, наоборот, закидывала сразу всей стопкой на сканер своего МФУ-шника, и они там автоматическим порядком сканировались, после чего, девушка вновь надолго зависала перед компьютером, что-то там щёлкая, вбивая и периодически распечатывая.
Иногда, к ней заходили другие девушки, тоже в «гражданской форме» Лицея, приносили-уносили какие-то бумаги, о чём-то трепались с ней. Временами, оставались попить чайку…
Короче, обычный рабочий день.
Ещё надо сказать, что Лариса Валентиновна моё внимание чувствовала. И, каждый раз вздрагивала от него, начиная нервно озираться. Однако, происходило так, только в том случае, если я смотрел прямо на неё. Достаточно было перевести «взгляд» и внимание немного в сторону, как этот эффект пропадал, она постепенно успокаивалась.
Забавно, конечно, было бы её так побольше подёргать, но простейшая логика мне подсказывала, что не стоит — можно довести её до того состояния, что она действительно примется уже всерьёз искать источник этого внимания, перестав списывать его на простые «глюки». Так что я, проведя в самом начале пару-тройку экспериментов, больше на девушку прямо не смотрел. Как и на её посетительниц — существовал не маленький шанс, что это её коллеги по работе, и они тоже обладают Даром.
Или не обладают. Всё ж, простая логика подсказывает, что, если дамочка сидит в отдельном своём собственном кабинете и приходят к ней, приносят ей, то сама она, как минимум, какой-то начальник в своём деле или отделе. А забегающие периодически другие женщины — её подчинённые. А, раз так, то им быть Одарёнными не обязательно. Для «принеси-подай» и текучки не обязательно иметь Дар. Достаточно быть компетентным в нужной области.
Но я, всё равно, не рисковал. На них на всех тоже смотрел не прямо, а как бы, бочком, по большей части, периферическим зрением, если это понятие вообще применимо к капле воды, у которой совершенно по-другому, отличным от человеческого глаза образом, устроено зрительное и слуховое восприятие. Приём с переносом внимания вбок — простой, но, как оказалось и было затем не раз проверено, весьма эффективный.
Очередной раз «нырнув» вниманием в лейку на окне психологини и «подняв перископ», я даже замер… эм, хотя, пожалуй, не самое удачное выражение для описания моей реакции, так как я и до этого момента не двигался. Причём, ни тело не двигалось, ни капля на кончике «ножки» вытянувшейся по носику лейки. Она ведь тоже остановилась, чтобы обеспечить мне нормальные вид и обзор.
Но «замер», это, пожалуй, больше к восприятию относилось, чем к непосредственному действию.
А так-то — было от чего замереть: в её кабинете находился полковник Булгаков. Он с удобством расположился
