Игры с огнем (СИ) - Тыналин Алим

Георгий Всеволодович Полуэктов, высокий, подтянутый, с идеально уложенными седеющими усами, встретил меня, поднявшись из-за стола. На нем безупречно сидела военная форма с петлицами комбрига. Гвардейская выправка выдавала выпускника Николаевского кавалерийского училища.

— Леонид Иванович! Рад видеть, — он крепко пожал мне руку. От него пахло одеколоном «Шипр» и еле уловимым ароматом хорошего табака. — Как промысел? Бьет нефть?

— Бьет, Георгий Всеволодович. И даже больше, чем мы ожидали.

— Присаживайтесь, — он указал на стул. — У нас не так много времени. Через час у меня совещание в наркомате.

Полуэктов по старой привычке поглаживал серебряный портсигар с вензелями, память об отце-полковнике. Его пальцы, по-военному четкие в движениях, выдавали внутреннее напряжение.

— Знаю о ваших неприятностях в ВСНХ, — сразу перешел к делу Полуэктов. — Мышкин телеграфировал. «Южнефть» решил устроить новую атаку?

— Именно так, — я кивнул. — Но теперь они бьют по-новому. Пытаются связать наш промысел с иностранной деятельностью. Намекают на экономическое вредительство.

Полуэктов нахмурился:

— Серьезное обвинение. Особенно сейчас, когда идет кампания по выявлению вредителей в промышленности, — он открыл портсигар и достал папиросу. — Но я не верю в эту чушь. Георгий Всеволодович коротко рассмеялся. — По всей стране никто не смог запустить нефтепровод в срок, а вы смогли. Какое тут вредительство?

— Логика простая, — ответил я. — Если не можешь победить конкурента честно, используй политический донос.

Полуэктов зажег папиросу, глубоко затянулся и выпустил дым к потолку.

— Чем могу помочь?

— Мне нужна официальная поддержка военного ведомства на комиссии. Доказательства стратегического значения нашей нефти для обороны страны.

Комбриг внимательно посмотрел на меня:

— У вас ведь особая нефть, с высоким содержанием серы?

— Именно. Ипатьев проводил анализы. Наша нефть уникальна по своему составу.

Я достал из портфеля запечатанный конверт и протянул Полуэктову:

— Здесь результаты анализа. Особое внимание обратите на возможности получения высокооктанового авиационного топлива.

Полуэктов вскрыл конверт и внимательно изучил содержимое, время от времени делая пометки в своем блокноте.

— Впечатляет, — наконец сказал он. — Особенно перспективы получения авиационного бензина. Наши моторы М-17 требуют качественного топлива. И вот эти данные о содержании серы… — он постучал пальцем по листу. — Вы понимаете, насколько это важно для производства взрывчатых веществ? Кроме того, это ведь все затевалось для обеспечения танков топливом?

— Разумеется. Профессор Ипатьев особо это подчеркивал. Серная кислота — основа для нитрации.

— Именно! — Полуэктов оживился. — Без серной кислоты не сделаешь ни тола, ни динамита, ни пороха. Кроме того, в артиллерийском деле сера необходима для множества применений.

Он встал и подошел к карте на стене:

— А месторасположение промысла… В центральной части страны, в глубоком тылу. Никакой противник не достанет. Тогда как бакинские нефтепромыслы уязвимы для ударов с моря и через Закавказье.

Полуэктов вернулся к столу и достал из сейфа папку с грифом «Совершенно секретно».

— Смотрите, Леонид Иванович. Вот расчеты потребности РККА в нефтепродуктах при мобилизации. К тридцать пятому году нам понадобится втрое больше топлива для танков и бронемашин. В четыре раза больше авиационного бензина.

Сев рядом со мной, он показал мне секретные таблицы из наркомата обороны. Цифры впечатляли. Армия нуждалась в огромных объемах нефтепродуктов, и наш промысел мог обеспечить значительную часть этих потребностей.

— А это сравнительная таблица затрат на развертывание новых промыслов и транспортировку нефти, — продолжал Полуэктов. — Экономически выгоднее разрабатывать месторождение в центре страны, чем возить нефть с Кавказа.

Я внимательно изучал цифры. Здесь основа для экономического обоснования необходимости сохранения нашего промысла. Если добавить данные Ипатьева о качестве нефти, получалась убедительная аргументация.

— Георгий Всеволодович, можно использовать эти данные на комиссии?

— Общие цифры — да. Конкретные детали, связанные с оборонной промышленностью — только в присутствии представителя военного ведомства. Я поговорю с Гаврюшиным, он как раз должен представлять Артиллерийское управление на комиссии.

Полуэктов открыл ящик стола и достал блокнот с кожаным переплетом:

— Теперь о других союзниках. Академическая среда… — он задумчиво постучал карандашом по столу. — С Ипатьевым вы уже говорили. Но нужен кто-то из Академии наук. Кто-то авторитетный и с безупречной репутацией.

— У меня есть контакт с Величковским, — сказал я. — Он сейчас профессор Промышленной академии, но до революции работал с Губкиным.

— Губкин… Да, это серьезное имя. Если Величковский поддержит, это будет весомо. Но еще лучше заручиться поддержкой кого-то из действующих академиков.

— У Ипатьева должны быть связи в Академии наук.

— Безусловно, — кивнул Полуэктов. — Но будьте осторожны. Вокруг Ипатьева сейчас сложная обстановка.

Полуэктов не закончил фразу, но мне все стало ясно. Ипатьев находился под подозрением из-за своих международных контактов. Обращаться к его академическим связям следовало крайне осторожно.

— Что ж, тогда положимся на Величковского, — решил я. — Его авторитета должно хватить. Особенно если он выступит вместе с представителем Артиллерийского управления.

Полуэктов кивнул, затушил папиросу в массивной бронзовой пепельнице.

— Теперь об экономическом обосновании. Здесь потребуется тщательная работа. Ваши недоброжелатели наверняка подготовили цифры, доказывающие нерентабельность вашего промысла по сравнению с бакинскими и грозненскими.

— У меня есть реальные данные о себестоимости нашей нефти после запуска нефтепровода. Они значительно ниже расчетных, которыми оперирует Главнефть.

— Этого мало, — покачал головой Полуэктов. — Нужно показать долгосрочную перспективу. Сколько будет стоить тонна вашей нефти через три года? Пять лет? После выхода на полную мощность? Нужны комплексные расчеты, учитывающие стоимость дальнейшей разведки, бурения новых скважин, расширения нефтепровода.

Я задумался. Такие расчеты у нас были, но они требовали уточнения с учетом новых данных.

— Подготовим, — уверенно сказал я. — У Котова есть все необходимые цифры.

Полуэктов взглянул на часы:

— Время поджимает. У меня предложение. Давайте подготовим два варианта выступления на комиссии. Первый общий, для открытого заседания. Второй секретный, с акцентом на оборонное значение, для закрытой части, где будут только проверенные люди.

— Согласен. Так даже лучше.

Комбриг поднялся, давая понять, что наша встреча подходит к концу:

— И еще одно, Леонид Иванович. Возможно, придется пойти на некоторые уступки. Например, согласиться на усиление партийного контроля над промыслом. Или принять представителя ВСНХ в правление. Тактический отход ради стратегической победы.

Я задумался. Уступки казались логичным шагом в сложившейся ситуации, но все зависело от их масштаба.

— Это приемлемо, если сохраним оперативное управление промыслом и основную линию развития, — согласился я. — Главное, чтобы не развалили производство.

— Не развалят, — усмехнулся Полуэктов. — Для военных ваш промысел слишком ценен.

Мы пожали друг другу руки. Полуэктов проводил меня до двери:

— Завтра получите официальное письмо от Артиллерийского управления с оценкой стратегического значения вашей нефти. Гаврюшин уже готовит. Используйте его как козырь на комиссии.

— Спасибо, Георгий Всеволодович.

— И еще, — он понизил голос. — Знаю, что Студенцов активизировал контакты с ОГПУ. Будьте крайне осторожны. Никаких лишних разговоров, никаких встреч на частных квартирах. Только официальные контакты.

Я кивнул, оценив предупреждение. Полуэктов знал больше, чем говорил.