Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
— Но позвольте, откуда… — начал другой член клуба, явно постарше первого.
— Я же сказал, господа, что я достаточно ловок. И умею организовать то, что мне нужно. А сейчас мне нужно было узнать, кто хочет господина Воронцова «утопить». И не просто хочет, а имеет потребные для этого средства и влияние.
Третий и последний из присутствующих лишь одобрительно хмыкнул, но промолчал.
— Господа, я ненавижу Воронцова и хочу отомстить. И ещё — мне нужны союзники, которые хотят того же и способны меня прикрыть. Вы отвечаете обоим этим условиям. Если не лично, то имеющимися у вас связями. Вот я и решил предложить вам… Хм… назовём это «взаимовыгодным сотрудничеством».
Глава 7
Санкт-Петербург, Миллионная улица, квартира Воронцовых, 16 (29) ноября 1914 года, воскресенье, очень раннее утро
— Прежде, чем мы начнём, господа, пожалуйте кофе со свежей выпечкой. Нам всем категорически требуется взбодриться! — начала моя Натали на правах хозяйки.
— Благодарю, Наталья Дмитриевна, вы как всегда правы! Но я, со своей стороны, хотел бы извиниться за то, что так срочно и рано вас всех собрал, — тут Столыпин приложил правую руку к сердцу. — Сами понимаете, я стал премьером воюющей страны, и выкроить время на незапланированную встречу получилось лишь перед воскресной службой.
— Мы понимаем, Пётр Аркадьевич, — бледно улыбнулся я. — Самим было бы непросто выкроить другое время. Что уж про вас говорить?
Он отхлебнул крепчайшего кофе, добавил пару кусочков сахара, размешал, торопливо выпил и приступил к делу.
— Начну с цифр. Мы уже мобилизовали в войска около четырёх миллионов человек, а в ближайший год предполагается увеличить эту цифру еще на полтора миллиона. Кроме того, промышленность, строительство и транспорт потребовали ещё около двух миллионов работников.
— Транспорт? — удивлённо переспросил Обручев, последний участник нашей встречи.
— Да, Владимир Афанасьевич, транспорт. Только грузовых автомобилей мы мобилизовали шесть с половиной тысяч. Тысячу двести тракторов, полторы тысячи локомобилей и почти восемнадцать тысяч погрузчиков. И все они, по возможности должны работать круглосуточно, а значит, иметь сменных водителей, дополнительных механиков и тому подобное. Кроме того, в военное время железные дороги и водный транспорт увеличивают нагрузку, и им тоже нужен добавочный персонал.
Новый председатель Прогрессивной партии только кивнул в знак того, что понял, но оказалось, что это ещё не всё.
— А главное — нам потребуется мобилизовать около миллиона лошадей. Да-с, дорогие вы мои, несмотря на весь наш прогресс, лошадь и телега остаются основным транспортным средством. Так что мы все крайне благодарны Холдингу Воронцовых за развитое ими «передовое телегостроение». Над ним хихикали, но сейчас именно легкосборная, высокопроходимая и способная тащить много груза телега сильно нас выручает.
— Приятно слышать! — слегка зарумянилась моя Натали.
— Это ваша идея? — изумился Обручев.
— Мы придумали это вдвоём с Софьей Карловной. Но я передам ей вашу высокую оценку. Ещё кофе?
Не отказался никто, но премьер, ещё помешивая сахар, поспешил продолжить. Увы, во времени были ограничены мы все.
— Таким образом, нам дико не хватает людей. Мы уже придумали, как использовать пленных австрийских солдат без нарушения конвенций, слава Богу, их уже более ста тысяч. Активно вербуем иностранных рабочих, а при возможности побуждаем наших предпринимателей следовать опыту Холдинга «Норд» и размещать свои производства за границей.
Он остановился, опять быстро, как заправлялся, выпил кофе и продолжил:
— Мы надеемся, что нас сильно выручит предложенная вами, Юрий Анатольевич, «трудовая мобилизация». Государь вчера подписал соответствующий Указ. И мы рассчитываем дополнительно на полтора-два миллиона рабочих рук. Но дальше мы надеемся на вас.
Ответом ему был удивлённый взгляд трёх пар глаз.
— Подумайте сами. Нам всё равно скоро будет не хватать более десяти миллионов рабочих рук. Часть можно заменить более ранним привлечением к работе детей и подростков. Кое-где удастся поставить к станкам женщин. Но всех их надо для этого как-то воодушевить. Не просто сказать, так надо, а чтобы они горели и сами рвались! И кому ж это сделать, как не Прогрессивной партии, я вас спрашиваю?
— Вы хотите… — тут голос нашего свежеиспеченного партийного бонзы потрясённо дрогнул. — Чтобы мы убеждали детей, что война — это не беда и трагедия, а прогресс⁈
— Боже упаси! — тут Столыпин даже перекрестился. — Разумеется, нет! Но я понимаю, что ни подросток, ни девушка не заменят мужчину при обычном способе труда. Им нужны средства…
Тут он пощелкал пальцами, подыскивая нужные слова.
— Средства механизации труда? И автоматизации? — подсказал я.
— Верно! — просиял он. — Обычный подросток и пара женщин-помощниц вместе едва способны заменить одного мужика в поле. Но с трактором они заменят уже целую дюжину работников. То же и при погрузке и переноске тяжестей, да и новые станки снижают требования к силе работника.
— То есть, вы хотите, чтобы мы не просто увеличивали эффективность и мощность наших производств, — хитро прищурилась моя «половинка», — но и разрекламировали идею, что «только прогресс поможет нам победить»?
— Разумеется! — с достоинством ответил Пётр Аркадьевич.
— Вы, кажется, её не поняли! — улыбнулся я. — Моя супруга имела в виду, что вы хотите, чтобы эти занялась не только Прогрессивная партия, но и именно мы, Воронцовы. Ведь господина Обручева вы могли просто пригласить к себе. Или поручить Кривошеину переговорить, в конце концов, именно его министерство отвечает за прогресс и экономическое развитие страны.
— Разумеется! — повторил он, но уже с другой интонацией. — Я ведь прекрасно помню ваш стиль. Даже меня, которого все считали передовым губернатором, вы сумели удивить. И, как это говорится? Распропагандировать за прогресс. Да-с, именно распропагандировать! Так что от вас нужны идеи.
— И деньги! — утвердительно сказала Наталья.
— Вы снова правы. Пропаганда — дело недешёвое! А партия не так уж и богата. Но главное — идеи! Во-первых, нам надо найти способ как-то поднять эффективность в деревне. Мы активно осваиваем целинные земли, мелиорируем болота и засушливые участки, но этого мало. Примерно четверть крестьян, получив ваши современные технологии, не спешат наращивать производительность. Некоторые напротив, не прочь и «отдохнуть, чего жилы-то тянуть». Большая часть таковых проживает компактно. Что характерно, именно в таких сёлах и деревнях можно привлечь больше всего людей, там не по десять-двадцать десятин на хозяина, а по три-четыре.
— Понятно. Внедряете там механизацию, кредиты, удобрения, гербициды, пестициды и прочее, а «лишних» переманиваете в город.
— Верно, но их надо как-то убедить. Проблема в том, что именно в таких местах есть свои кулаки-мироеды, которые препятствуют созданию кооперативов.
— Тогда у вас ничего не получится! — сказал я, припомнив историю с коллективизацией. — Это надо делать принудительно.
— Как это, принудительно? — осипшим голосом переспросил Обручев.
— А вот так. Как военно-полевые суды вводили. Чрезвычайные времена требуют чрезвычайных решений!
— Хм! Звучит как лозунг! — криво улыбнулся премьер. — Не зря я решил вас привлечь. Предлагаете объяснять войной?
— Да, причем и народу, и Государю. И чиновникам, которые за это будут отвечать. Доводя до них, что ответственность будет очень высокой и персональной. А чтобы крестьяне не особо нервничали, объявим, что создаваемые предприятия — временные. И через год после окончания войны будут ликвидированы, если на то будет воля участников.
Столыпин в сомнении покрутил головой.
— Вы же сами понимаете, что большинство таких кооперативов приживутся! — сказал я. — И страна получит более десяти миллионов новых горожан. Вернее, с женами и детьми, которые переедут в города вслед за кормильцами или родятся на месте, можно рассчитывать на пятнадцать-двадцать миллионов. Мы должны думать о развитии страны!
