И тут я понял... - Евгений Семёнов
Дознаватель, поглощенный вниманием, серьезно кивнул, но потом вдруг отрицательно замотал головой.
— Пф, так и знал. Ооо, гребаное фэнтази. Тебя так легко раскусить. — Запрокинул голову пленник и вновь внимательно посмотрел на дознавателя. — Реальность — это все, что вокруг нас. Это мы — это настоящий мир, который можно изменить руками. Однако, нежить существует совсем не так! В реальности только находятся их тела! А сознание, душа, астральный аватар, да как тебе удобно, завязли в каком-то магическом эфире, в подпространстве со своими законами, распространяющимися оттуда на реальность…
Пленник вдруг вздохнул и замолчал.
— Мне, кажется, что ты заплатил за него не зря. — Улыбнулся первый дознаватель. — Он рассуждает о серьезной теории магических полей Эоаля Нимбуса, посмотрим, к чему приведет его рассказ. Но мне стало интересно, похвально.
— Почему ты замолчал? — Нетерпеливо спросил второй дознаватель.
— Спасибо за то, что напоили, пока я в бессознанке был, но покушать можно? Хоть немного. Голова раскалывается и слабость жуткая, трудно собраться и начать думать. — Шмыгнул носом пленник.
Второй дознаватель вышел за деревянную плотную дверь и тут же вернулся со стульчиком, на котором стоял широкий поднос. Его меню было небогато, какой-то жидкий суп и пара ломтиков хлеба, но пленник посмотрел в глаза дознавателя с неимоверной благодарностью.
— Можно меня развязать? Не с ложечки же кормить будете? Или это такой метод пыток? Так я ничего такого и не скрываю и скрывать не буду. Готов сотрудничать! — Добрым голосом заговорил пленник, у которого жадно затрепетали ноздри от слабого и пресного аромата готовки.
— Боюсь, это будет не разумно с нашей стороны. По рассказам охотников…
— Да ваши охотники дебилы редкостные. У меня от голода и прочей хрени чердак поехал и я их в угаре напугал. Никакой военной подготовки, никаких особых знаний…
— Уворачивание от стрелы в спину, от целого залпа сразу. Бой в слепую, сопротивление яду… — Перечислял второй дознаватель.
— Послушай, эльфийский чел, я меч в руки взял всего… неделю получается назад. До этого я только был обычным работником и свободное время проводил, посиживая на диване. У меня обычная семья крестьян, от которой я, кроме как ленью не отличаюсь. — Монотонным голосом причитал пленник. — И на мертво-проклятых землях оказался только неделю назад в полном одиночестве. Помогло мне выжить только везение и тщательная работа головой. Ты думаешь, такой дрищь как я, захреначит голыми руками такую дылду как ты?
— Однако…
— Да иди ты в задницу со своей похлебкой. — Выплюнул со злостью вскипевший ненавистью пленник. — Эти камни мне нужны были, чтобы прятаться от нежити. Если попасть по ним таким камнем, то они на некоторое время впадают в замешательство и появляется шанс тихо пройти мимо. Они мне жизнь спасали, поэтому я сейчас без них чувствую себя очень беспокойно. В тех широтах я оказался потому, что пьяный и вредный маг разозлился на меня и скастовал гребанный телепорт. Я жил в деревне Кыргызстан, Тихий Ручеек, и был обычным фермером, иногда подрабатывая у торговца. Всё, больше мне сказать попусту нечего.
— Кажется, ты его обидел. — Едко усмехнулся первый дознаватель. — И мне кажется, что ты только что лишился своих денег…
— Хардкор жил, Хардкор будет жить, Хардкор никогда не умрёт. Ведь у меня всего одна попытка, чтобы жить… — Голова пленника упала на грудь с закрытыми глазами, и он усмехнулся. — Но сколько трудностей и врагов. Прячьтесь, плачьте, молите о пощаде… от Хардкора не будет помощи. Он не придет на ваш призыв. Ведь попытка всего одна и такая рискованная… вы ее не заслуживаете. Я не буду героем.
— У него снова бред? — Раздраженно спросил первый дознаватель. — Он в себе?
— Сейчас проверим. — Рука второго дознавателя поднялась до груди и вместе с его тихим шепотом между пальцев затрещали яркие разряды молний, освещая множество темных пятен по всей комнате, в которой не было ни окон, ни мебели.
Сноп искр сорвался с указательного пальца и молнией ударил человека по руке. В мгновение кожа потемнела и задымилась, наполняя комнатушку запахом жженых волос и мяса.
— И ты думаешь, что это боль? — Усмехнулся пленник, потеряв чувствительность во всем теле за долю секунды. — Ооо, эльфийский чел, ты не знаешь, что такое боль при моментальной потере миллионов рублей и привычного образа жизни. Ты даже не знаешь, что живешь в ссаном темном фэнтази и играешь персонажа из массовки по запущенному давным-давно сюжету. И сцена это до ужаса банальна, а я так и вовсе массовка ещё похуже тебя, что должна была сдохнуть ещё неделю назад… У меня больше нет ни веры, ни воли. Что ты способен отнять у меня? Гордость? Жизнь? Чтобы я не сказал, до таких тупых жирафов, развесивших уши, это никогда не дойдёт…
… В тот день из обычно тихой комнаты вновь стали доносится крики и стоны боли, вновь полилась чужая на этих землях кровь. Запахло густым жареным запахом жареного мяса и сожжённых волос. Единственное явление, что в ней было новым, это трясущийся человек с забитым взглядом, полный непонимающей боли, которой он не знал за какой чудовищный проступок в жизни расплачивался.
— Враги… — Сухо констатировали разбитые в дребезги губы, шевеля склизкие складки наполовину сожжённого и заплывшего водянистыми волдырями и отеками лица, когда пытки закончились и в абсолютно темной комнате поселилось страдающее одиночество. — Вижу… Как все предсказуемо… А ведь скоро по сюжету… Появится преданная надежда… Ха-ха, когда же кончится этот убогий обучающий этап и начнется свободная игра? Я просто взломаю этот мир и отыграюсь за всё… О, да, я уже вижу уязвимости в программном коде системы этого жалкого мирка. Хахаха, ждите, тени. Не стоит на меня пока смотреть.
…
— Ц… — Выражал недовольство молодой тюремщик. — Сорок лет было спокойно, а теперь что? Сначала принесли это бородатое маленькое недоразумение из целиком состоящее волос, а теперь сумасшедшего человека.
Этому мужчине нравилась работать тюремщиком. В основном его заботой был только присмотр за своими сородичами, которые попали сюда за мелкие проступки и, тихо посидев, выходили через недельку другую.
С недавних времен сюда стали попадать чужаки, хотя поселение находилось далеко от границы. Это очень злило тюремщика, чьё настроение стало соответствовать его иссиня-чёрной форме. Ему приходилось наблюдать с утроенным вниманием за этими пришлыми дикарями.
Иначе просто не могло быть, ведь эту работу следовало делать тщательно, чтобы остаться на своем безмятежном
