Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
Барон промолчал и, потянув за дверной молоток, стукнул в медную пластину, стилизованную подо льва с распахнутой пастью. Ровно три раза, и, повернувшись к девушке, улыбнулся. Открыли сразу. А ей хотелось расхохотаться, и в голову пришла мысль о типичном дворецком с дурацким именем Берримор с прилизанными назад волосами и с непробиваемым на эмоции лицом, даже когда его глаза обежали фигурку Линды в мешковатой куртке. Учёная взглянула на Фредерика. Ей самой было непривычно, но тот принимал всё как должное, ведь это было частью его обычной будничной жизни. Линда гадала, чем же мог заниматься фон Бинц. Может, он просто праздно тратил своё наследство? Наверное, мужчина обедал здесь каждый вторник и четверг, а ещё по выходным нет-нет да позволял себе партию в карты с такими же богачами, как он.
Слуга слегка поклонился и молча проводил пару до гардеробной. Дворецкий терпеливо ждал, пока их одежду примут, и сразу же обратился с вопросом к барону:
— Ваша милость, комнаты готовы, или вы сначала отобедаете?
«Опа, не только обеды и карты, — отметила про себя Линда. — Не, ну а что, он молод и холост, да и кто я такая, чтобы судить об этом?»
Фон Бинц мельком взглянул на девушку и немного сконфуженно проговорил:
— Только обед, — потом зачем-то добавил, — мы торопимся.
Дворецкий поклонился и сопроводил их в уютную залу в приглушённых красных тонах с рядами столов и стульев из лакированного красного дерева, смотрящихся тем не менее очень воздушно. На стенах висели в чопорном порядке старинные фотографии со знаменитыми членами этого закрытого мужского клуба, впрочем, как оказалось, не очень закрытого и совсем не мужского. Всё же сюда допускали и женщин. Линда заметила девушку, сидящую в окружении компании мужчин, сдержанно смеющуюся, пока один что-то с упоением рассказывал остальным собравшимся, внимательно, с вежливыми улыбками внимавшим ему. Остальные места были свободны.
Барон пригласил её за столик на противоположном конце столовой залы, так что до них почти не доносилось звука с той половины, где расположилась компания. Он отставил стул и вновь приставил его к столу, чтобы Линда могла сесть, и расположился напротив. Было немного не по себе, но сидение оказалось удобным, атмосфера располагающей, и девушка расслабилась.
Он улыбнулся ей и извиняющимся тоном произнёс:
— В этой половине дня всегда мало посетителей.
— Почему именно Boodle’s? — спросила Линда и увидела, что по направлению к ним идёт официант, одетый на старый манер: в белом фартуке, с белыми нарукавниками и с подносом, на котором красовалась бутылка вермута с двумя небольшими рюмками.
Официант молча расставил перед ними ёмкости и ловко подал им меню, разлив аперитив, терпеливо дожидаясь выбора посетителей. Заказав себе обед, они переглянулись. Линда изучающе, барон так, словно знал о ней всё. Возможно, так оно и было. Наверняка.
— Рекомендую, — произнёс фон Бинц, беря рюмку в руки, — тонкий травяной аромат и убаюкивающие ноты мяты успокоят наши нервы и умерят аппетит, пока готовится пища.
Девушка улыбнулась и поддержала мужчину. А сделав пару глотков, поняла, как же был прав куратор. Напиток оказался в меру жгучим, немного вязким и впрямь расслабил её, сделав с кровотоком несколько кругов по телу, осев в ногах приятной тяжестью и тем чувством, когда тебе какое-то время не хотелось ничего, даже думать.
Фредерик не торопился с ответом, но когда он заговорил, то Линда немного вздрогнула, первые ноты опьянения развеялись вместе с эйфорией расслабленности и иллюзией защищённости.
— Мои предки были в числе основателей этого клуба, — мужчина отпил из рюмки и, улыбнувшись, добавил, — расслабьтесь, в нашей сегодняшней встрече и в обеде нет никакого двойного дна, я просто хотел получше узнать человека, с которым буду работать длительное время в чужой стране…
— В которого Вы так много вложились? — довершила она.
— Всё в этом мире имеет цену, — он ничуть не смутился и не рассердился за то, что она его бесцеремонно прервала, — Вас это смущает?
— Нет, но, наверное, Вы узнали обо мне всё, — возразила Линда, глоток вермута оказался как нельзя кстати.
Он усмехнулся, и его глаза заблестели в приглушённом свете помещения.
— Разве документы могут сказать о человеке больше, чем его глаза, его речь, язык его тела? — при взгляде на неё у мужчины он слегка затуманился, остановившись на той тонкой грани, за которой начинается пошлость; границы он не перешёл, и это понравилось Линде.
— И что же сказало всё вышеперечисленное обо мне? — девушка недоверчиво покосилась на барона.
— Я напугал Вас своими рассуждениями о рабстве, и Вы сейчас думаете обо мне примерно следующее: «Фу, он один из тех потомственных аристократов, которые проматывают своё состояние, живут беспечно и считают всех, кто ниже их по положению, быдлом и невеждами», — ведь так?
Линда покраснела, барон криво усмехнулся. Его слова расходились с делами, усмешка получилась высокомерной. Она предпочла промолчать, а он продолжил.
— Я был на той конференции, я видел, с каким азартом Вы рассказываете о своих предположениях и как Вам отчаянно не хватает доказательств своей догадки, которую, я уверен, Вы обязательно бы открыли, если бы у Вас были необходимые для этого ресурсы; Ваши глаза, Ваша уверенность, даже когда из зала раздавались откровенные смешки и издевательства, Вы верили и не сомневались ни секунды в своей правоте, — он промолчал, а его взгляд изучал её, затем барон продолжил, — я не смог пройти мимо Ваших идей, и как ни странно это совпало… — он осёкся.
— С чем? — насторожилась Линда.
— С экспедицией, — пояснил он, замыкаясь, вновь переводя разговор в другое русло, — Вы можете вдохновлять людей, Линда, Вы знали это?
— Я думала, что могу только раздражать, — немного по-стариковски подтвердила девушка, делая ещё глоток.
Барон искренне рассмеялся и произнёс:
— Потрясающая самоирония.
— И, да, Вы напугали меня своими рассуждениями о рабстве и о положении простого человека в существующей системе координат, — выпалила она, решив, что расставит все точки над i.
— Вы же изучаете Древний Египет, кому, как не Вам, знать о том, как там складывались взаимоотношения «раб» и «господин»? — вопросил он и откинулся на спинку стула, ставя пустую рюмку на стол, тут же делая отрицательный знак рукой стоявшему неподалёку официанту, было кинувшемуся к их столику, видимо, хотевшему налить барону ещё порцию вермута.
— Применительно к тому времени, когда народ был не настолько просвещённым, как сейчас… — пробовала возразить девушка.
— А что изменилось сейчас? — он холодно поднял бровь, видя, как
