Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
— Я разве оскорблял тебя когда-то? Или ты была ущемлена? — спросил тот спокойно, только подрагивающие кончики пальцев говорили о сильном волнении, он лихорадочно соображал, что же делать дальше.
— Я всего лишь служила тебе, но увидев то, как ты смотришь на неё, ты никогда не любил меня, — голос сел, девушка откашлялась, — я поняла, что никогда не буду для тебя… ею, как и ты, Азенет, — она обратилась к Инпут, осевшую на колени и взиравшую на происходящее с горечью, её план не удался, Анх смерти всё равно оказался в руках ненавистного отца.
— Я — бог, — никто не заставит его оправдываться.
— Да, но на неё ты смотришь как смертный мужчина, — выкрикнула она, услышав всхлип Портер, улыбнулась.
— Бахити милостью Осириса уйдёт из Дуата, вернётся в Маат, и в следующий раз мы встретимся лишь на справедливом суде, а ты останешься со мной, — заверил тот, стараясь не смотреть в глаза Бахити, пытаясь выглядеть равнодушным, используя дар убеждения для того, чтобы спасти девушку.
Хватка жрицы ослабла, женщина задумалась, а Линда вздохнула свободнее.
— Не слушай его, Разия, — кинжал вновь приложился к коже, заставляя учёную замереть и отстраниться, — не слушай никого, внимай лишь мне, место верховной богини свободно, будь же моей Амонет, позволь мне завершить дело.
Всё случилось почти мгновенно, но Бахити и Инпу показалось, что прошла нескончаемая мучительная вечность. Разия с усмешкой победительницы передала нож в руки открывшего для всех свою настоящую личину Амон-Ра, жадно схватившего его одной рукой. Нестерпимый жар окутал тело Портер, и она закричала что было сил.
Молодая женщина почувствовала, как что-то отнимается от неё. Вскрылась бездна, а вместе с этим послышался гвалт и рёв тысячи голодных чудовищ, зала наполнилась ими. Во главе явилась сама Амат — голодная и в великом гневе, мечтающая пожрать всё на свете. Линда и Анубис не отнимали друг от друга взгляды. Неожиданно в её появилась горячая решимость.
— Смерть это милость, я поняла, Инпу, по-другому нельзя, — выкрикнула девушка и дёрнулась навстречу ножу, порезавшему её горло.
Линда начала медленно падать, захлёбываясь кровью. Перед её глазами проносилась яростная борьба богов Дуата: с одной стороны, за власть, с другой — за справедливость. Сет на секунду замешкался, не ожидая от Бахити подобного, и это дало преимущество Богу Смерти. Он рванул к дяде и резким движением выбил у того нож из рук, выхватывая и Анх смерти. Но бог войны не растерялся и нанёс удар такой силы, что почти свалил Анубиса с ног. Мужчины схватились в дикой пляске танца. Врукопашную. А вокруг царил Хаос. Осирис тщетно пытался разорвать невидимые цепи, лишённый возможности говорить и действовать.
А на полу, корчась и кривляясь от предсмертных и родовых мук одновременно, умирало вечернее Солнце. Умирало, чтобы возродиться с новой силой. Рвануло тысячами ядерных бомб, сметая всё на своём пути. Обожжённые монстры исчезли, прячась в тени, уползая вновь в свою бездну, когда Инпу, схватив Анх, свёл запястья вместе, закрывая дверь в нижний мир. Сет и Разия затравленно озирались. Осирис вновь обрёл свою силу и простёр над ними руки, но обозлённая и сдавшаяся по принуждению Амат схватила бога войны и предавшую Анубиса жрицу, утягивая их за собой. А на месте Ра появился младенец, истошно прокричав. Бог жизни взял его с кроткой улыбкой на руки.
Линда чувствовала, что её прожгло до костей в ярком и горячем последнем свете умершего солнца, не должно было быть больно, её не должно было быть. Последнее, что она увидела, — распростёртые к ней руки Инпу, тщетно пытающегося поймать её ладони и одними губами произнёсшего то, что никогда и никому не говорил.
