Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
— Она не может быть Инпут, я принимала у неё роды, она родила девочку Инпут, дочь жреца Камазу, — Линда не смогла больше сдерживаться, любопытство притупило страх, исследовательской душой она хотела знать ответы на все возникшие перед ней вопросы.
Сет поймал её взгляд и расхохотался.
— Прелестная смертная, ты ещё и умеешь задавать нужные вопросы, будет жаль, если умрёшь, но я с удовольствием убью тебя самолично, перед тем как Инпу навсегда закроет свои глаза, — бог пустыни ещё громче рассмеялся, когда увидел, что он притянул девушку к себе и, обращаясь уже к той, что находилась в его смертельных объятиях, произнёс: — Смотри, как боги переменчивы, смотри, как легко раздают обещания…
Линда думала, что мать Инпут воспылает к ней ненавистью, но она смотрела мягко, почти кротко, не переставая лить слёзы.
— Ведь тебя Инпу тоже обманул, подсунув отчаявшейся любящей душе лживое обещание вернуть в живой мир умершее, и ты всё равно держишь его за руку, как там тебя? Бахити? — довершил бог пустыни речь.
— Мы квиты, — дерзко ответила Портер, ловя на себе изумлённый взгляд Анубиса, — мы ничего не должны друг другу.
Сет рассмеялся.
— Ловко ты придумала: душа какого-то мальчишки и судьба всех миров… — начал было он.
— Моё слово стоит дороже, — хрипло поддержал он Портер.
— Какая идиллия! — поиздевался Сет, тряхнув слабеющую в его руках Инпут. — Но мы отвлеклись, маленькая жрица отреклась от тебя, Инпу, от клятв тебе, приняв имя, которое ей даровал я, она — моя Азенет…
— Азенет, — автоматически повторила за ним женщина.
— Но однажды она сбежала, я не мог найти её среди живых и мёртвых, Анх надёжно скрывал её от меня, о, если бы я заранее понял замысел Хаоса, тогда мне бы не пришлось разрушать поля Иалу, но и тут меня постигла неудача, души разбрелись по пустыне, приближаясь к вратам в Амат, путь туда мне заказан, ведь капризная богиня так мне и не простила смерти её зверушки, но я знал, чем можно взять Бахити, прелестница сделала всю грязную работу за меня… — Сет обвёл всех присутствующих пронзительным взглядом.
— Женщина из пустыни, — изумлённо прошептала Линда, — так Инпут, её мать, Азенет, это всё…всё…
— Это моя дочь, которую я сделаю своею женою, когда миры нарекут меня Амон-Ра, моею Амонет, я буду питаться её ненавистью, а она — ужасом передо мной, — торжествующе произнёс бог пустыни, только усмехнувшись на вздох презрения, вырвавшийся из уст Осириса, шар в руках которого всё ещё светился, правда, уже ослабленным светом, — как иногда смешно шутит Хаос…
— Но Хаос привёл меня к Бахити… — возразил ему Инпу.
— Хаос любит играть, любит смешать всё и смотреть, что же выйдет из получившегося, и сейчас его благоволение на моей стороне, — Сет провёл по животу женщины рукой, и… ничего не произошло.
Он озадаченно сделал это ещё раз, потом ещё, пока не услышал тихий смех Азенет-Инпут-дочери Сета. Осирис занёс было руку над ними, но Ра подал знак подождать.
— О, папочка, бо́льшего счастья я никогда не испытывала в своей жизни, ты ведь тоже бог, а значит, болен теми же болезнями, что все остальные, такой же самоуверенный и жалкий, всемогущий, — столько презрения она вложила в эти слова, что, казалось, всё вокруг пропиталось её ненавистью и болью, — ты ищешь Анх смерти, считая, что всё предусмотрел, но одного ты не усвоил: никогда не пренебрегай тем, кто меньше и слабее тебя, ибо мы берём не силой, а хитростью, Хаос не играет, а восстанавливает справедливость, пусть и через все миры и время…
— Глупая! — вскричал он в отчаянии, увидев, что Осирис легко расправился с его демонами, оставив лишь кучку пепла на каменном полу. — Мы могли бы править вместе, я люблю тебя…
— Любишь меня?! Убивший во мне всякую мечту, — женщина развернулась в его ослабевших руках и произнесла прямо в лицо, — до последнего вздоха буду ненавидеть тебя, я была глупа, когда клялась в верности тебе, сейчас же отрекаюсь от тебя, отрекаюсь от служения богам, отныне я служу только себе.
— Где тогда Анх? — вскричал тот в величайшем гневе.
Азенет-Инпут рассмеялась и указала головой на Линду. Практически все, кто был в зале, облегчённо вздохнули.
— Я оставила его в тебе, когда ты несла меня в Дуат, — женщина ласково взглянула на Бахити, — прости меня, но твоё бремя не навсегда, Инпу вернёт утраченное, и Хаос восстановит равновесие.
— Не так быстро, — раздалось над ухом Линды, и она почувствовала, как к её горлу приставила нож Разия.
За разборками богов никто не заметил, что жрица Анубиса медленно, но верно прокладывала путь к Портер. Опомнились только тогда, когда Линда почувствовала холодный металл на шее, не по-женски сильные руки смяли шею в жёсткие тиски. Она лишь с мольбой уставилась на Инпу.
— Что ты ждёшь? — пренебрежительно вопросил его Осирис.
Инпу медлил. В руках Царя богов электрический шар вновь вырос, и он не замедлил метнуть его в Сета. Бог пустыни, предугадав действия брата, бросился наперерез к служительнице бога мёртвых, надавив своими ладонями на её дрогнувшие руки, порезав шею Бахити ещё сильнее. Осирис, было рванувший к ним, не успел среагировать, и Сет, безумно улыбнувшись, сделав пасс свободной рукой, смог обездвижить его. Ра плюхнулся на колени и остался недвижим — предзакатное Солнце умирало, становясь слабее каждую минуту. Анубиса бог пустынных мест не тронул, встретившись с тем твёрдым взглядом.
— Разия, опомнись! — попробовал увещевать бог смерти свою наложницу.
Бахити простонала, почувствовав резкую боль и горячую струйку крови, стекавшую в ложбинку груди. Она вдруг вспомнила.
— Ты та девочка, что подала нож жрецу Косею, тем самым вызвав на ритуал Амон-Ра, ты жрица Амон-Ра! — вскричала она, постаравшись при этом не дёргаться, острый нож вновь порвал её нежную кожу.
— Жаль тогда тебя дядя не убил, гадину, змею, притаившуюся во мраке пустыни, — прошипела та злобно, ощущая сзади поддержку бога войны, в
