Вадбольский 5 - Юрий Никитин
Она взглянула с подозрением, и первой ступила через белёсую даже в непроглядной ночи стену, исчезла. Я улыбнулся и шагнул в белёсо-оранжевый туман. Потеря ориентации на пару секунд, успел только пошатнуться, отступил на шаг в сторону. Глориана, решительная, с пустым взглядом, но напряжённая, и с длинным фамильным мечом, больше похожим на шпагу, стоит в шаге от входа.
— Как быстро!.. Вадбольский, ваша микстура лучше всяких артефактов!
Нас слегка толкнули, вдвинулись Сюзанна, Иоланта и Анна, пока с пустыми взглядами, но ожили, начали осматриваться с некоторым страхом, но заулыбались, вид во все стороны такой, словно мы в Италии на берегу тёплого моря.
Анна ахнула:
— Как здесь прекрасно!.. Не поверю, что в таком мире может быть опасно…
Пейзаж в самом деле как в лучший день на Мальдивах, а если учесть, что в здешней атмосфере кислорода на десять процентов больше, чем будет через сто миллионов лет, то восторг и эйфория получат ещё и научное подтверждение.
Иоланта сказала восторженно:
— После мерзкого дождя со снегом… и сразу в рай! Вадбольский всё ещё выбирает место для загородного домика?
— Угадали, ваше высочество, — признался я. — Дорогу бы сюда только проложить… Куда тут всяким дубаям.
— Что такое дубаи?
— Да так, рай для простолюдинов.
Глориана вздрогнула, повела очами по сторонам.
— Стоим, — велела она строго, — стоим, осматриваемся!.. Красота может быть обманчива.
— Да, — подтвердил я. — Самые красивые змеи — самые ядовитые. И вообще, красота — страшная сила.
Глава 7
Издали послышался сильный голос Глорианы:
— Щель выглядит мирной, чего это ею так пугают?.. Но строй соблюдать, идём медленно, оружие наготове!
— Мата, — велел я, — бди!.. Мы на чужой территории. Мои суфражистки впервые без своей мощной охраны, а я вообще голый…
Она сказала с удивлением:
— Шеф, вы всегда голый!.. Я вижу не только все ваши родинки, одна вообще на краю ануса… не мешает?.. и вон левый край желчного пузыря чуть изогнулся. На всякий случай поправлю?.. А то вдруг ночью гномик приснится…
— Не лезь, — оборвал я. — Мой пузырь, сам поправлю. Бди, анализируй все передвижения.
— Шеф, вы меня пугаете! Я хотела было отдохнуть, порешать формулу Ферма без подсказок Саймона Флэгга и его компаньона…
— Сперва работа, — сказал я сурово. — Учись находить в ней суровые пролетарские радости.
Она тихонько охнула.
— Вас в Аскеты хоть щас без вступительных! Как прикажете, шеф! Оружие применять в каком случае?
— В моём, — строго сказал я. — И нечего тут айкьюшничать!.. Человек — мерило всех истин!
— Хорошо, шеф, — сказала она послушно. — Буду действовать в духе ваших взглядов, хоть и противно, но ничего, весь мир насилья мы разрушим!
— Но-но, — сказал я с суровым предостережением, — только по моей команде! И поменьше Библию читай, изкровожаднилась вся, а ещё демократка!.
— Я трансгуманистка, — ответила она скромно. — Убивать нехорошо, но необходимо. Я быстро учусь, шеф!.. Можете на мне жениться хоть сейчас!
На этот раз этот раз в небе величаво парят птеродактили, но это крупные, а мелкие шныряют во все стороны, часто снижаются, чувствуя безнаказанность, грозно щёлкают клювами, хотя какие то клювы…
— Безобидны, — сообщил я. — всего лишь ящерицы с крыльями.
— Летающие крокодилы, — возразила Сюзанна. — Вон какие пасти!..
— Это рыбу хватать, — объяснил я. — Видите, какие морды аристократически зауженные? И гордая приподнятость скул? Так прикрывают глаза от солёных волн. С человеком им не справиться, потому даже и не пробуют.
— Какие красивые, — сказала Анна Павлова зачарованно. — А крылья на солнце просвечивают!..
— Там тонкие косточки, — объяснил я, — а между ними кожистая плёнка. Совершенные крылья!
Среди птеродактилей промелькнула Мата Хари, даже сбросила на несколько минут стелс-режим, чтобы похвастаться крыльями, такими же просвечивающимися, с такой же тончайшей кожей, разве что более прочной.
— Всё верно, — подтвердила она с апломбом. — Всякие птицы и рядом с нами, птеродактилями, не стояли!
— Ты же летучая мышь, — напомнил я.
— Всё равно птеродактиль, — возразила она, не одним же вам гордиться древностью рода?.. Вон там в зарослях пасётся парочка игуанодонов, выпугнуть на вас, человеков?
— Тебе бы только народ пугать, — сказал я строго. — Пусть пасутся, может быть, от них и пойдут кроманьонцы?
Она скептически фыркнула:
— Шутить изволите, цари природы?.. Человек если и произошёл от кого, то разве что от самого злого и хитрого тиранозавра. А вообще мне всё чаще кажется, было божественное вмешательство. Мог же Господь хоть что-то сделать просто для прикола?
Суфражистки тем временем, постоянно останавливаясь и осматриваясь, медленно расходились в стороны.
Анна первой заметила стайку мелких дромеозаврид, что старательно рвали из туши мёртвого «берегового дракона» сочные куски мяса. Их было так много, что огромную тушу облепили с гигантской головы до длинного вытянутого хвоста с шипастой булавой на самом конце.
Глориана было вскинула штуцер, но подумала, сказала со вздохом:
— Эти вроде бы уже есть в коллекции. Пройдём ещё чуть, но осторожнее, девочки, осторожнее!
Был у меня соблазн вооружить своих женщин винтовками магазинного типа, всё-таки пять выстрелов вместо одного — это сокрушительная огневая мощь, с другой стороны это же последний рейд, а дать суфражисткам в руки такие винтовки — потом не заберёшь.
А мне оно надо, чтобы вот так бесконтрольно попадало в чужие руки, а они всё равно чужие, в то время как мы с Мак-Гиллем ещё не наладили массовый выпуск, когда уже секреты не утаишь?
Иоланта в восторге охнула:
— Да тут было побоище!.. Вон как рвут друг друга!
— А то, — поддакнул я. — Межвидовую борьбу предусмотрел и запустил Господь Бог, иначе как бы я здесь появился?.. Человек — результат многомиллионной борьбы видов за доминирование…
Сюзанна сказала насмешливо:
— И вот вам Вадбольский во всей красе!.. А я вот думаю, стоило им вот так драться и убивать друг друга?
Иоланта возразила:
— Стоило, стоило!.. Что нам эти стада монстров, а Вадбольский наши сумки снова до автомобилей донесёт! Представляете, какие у него мускулы?
Девушки заулыбались, только Сюзанна чуть покраснела и отвела взгляд. Единственная, кто мои мускулы рассмотрел, когда очень старалась не смотреть, как меня обмеривают
