Корпорация Алиса - Айлин Лин
— Доброе утро, — вежливо кивнула я. — Хорошо.
Натянула потрёпанные, попахивающие немытыми ногами, сапоги с высоким голенищем, они оказались мне велики, но выбирать не приходилось. Подхватила коромысло, вёдра, в одно из них закинула щётку с неровной, местами стёртой щетиной, и покинула пещеру. Найти свой сектор вышло легко, хоть и не быстро (уж очень долго я до него добиралась, почитай, пришлось шагать в другой конец пещеры), благодаря стрелкам, указывающим направление.
Сектор состоял из четырёх квадратных больших загонов (в группе Жока было сорок разумных, а это меньше, чем на других участках, интересно, почему?), узкими дорожками между ними. Имелись главные «улицы», по которым перемещались вагонетки, в них надо было скидывать помёт червей.
— Привет, — поздоровалась я с теми, с кем мне предстояло сегодня работать. Те вяло откликнулись.
Вся наша ватага разделилась по десять человек на загон.
— Итак, — раздалось сзади, я оглянулась: к нам неспешно шагал Жок с внушительной щёткой в одной руке и ведром в другой. — Девушки, начинайте тереть слизней, мы займёмся помётом.
В своей бригаде я приметила пятерых: один тощий и похожий на крупную лягушку, ростом чуть выше моей талии, второй орк, но какой-то квёлый, худющий, на его вытянутом лице выделялись выпученные чёрные глаза и жёлтые, обломанные клыки; и ещё двое — человеческая женщина лет тридцати пяти (вот бывает стройная худоба, здесь же она была болезненная от явного недоедания) и жавшийся к ней восьмилетний мальчик, вихрастый, черноволосый также одни кожа да кости.
— Чего стоим? Кого ждём? — окрикнул нас предводитель, народ, так же меня рассматривающий, вздрогнул от неожиданности и отвернулся.
Настал час Икс.
Я шагнула к загону, почти полтора метра высотой и без щелей, сделанный из металла. Всё это время я только слышала странный шорох, а теперь и узрела тех, кто его (шорох) создавал.
Два десятка трёхметровых (плюс-минус) жирных червей, лениво копошились в грязи, мерзкие тела покрывали короткие жёсткие волоски. Все они медленно куда-то бесцельно ползли, оставляя за собой липкие следы. Их корпусы то вздымались, то опадали, а обширные складки на коже дрожали при каждом движении. Время от времени один из слизней поднимал свою бесформенную голову с округлой меткой, неярко сияющей голубым светом, по центру, и слепо поводил ею из стороны в сторону, будто изучая пространство вокруг, после чего тяжело опускался назад, чтобы снова погрузиться в тихое шевеление среди себе подобных.
Жок тем временем распахнул дверцу и первым шагнул внутрь. За ним лягушонок, после орк, затем невзрачной внешности затюканные женщины и мужчины, в хвосте я и мать с ребёнком. Мальчик, замыкавший шествие, шустро захлопнул дверцу.
Бяя! Фу! Снаружи я не ощущала никаких запахов, видать, их что-то блокировало, но вот внутри… Весь завтрак подкатил к горлу.
— Завяжи платком половину лица. Лаки он уже без надобности, он привык, — женщина протянула мне старую тряпку. — И ты со временем привыкнешь, — зловеще пообещала она.
Глава 11
— Слизни — это оттого, что они оставляют вот эту жижу за собой? — негромко спросила я у мальчика, вместе со мной чистившего жирного червя. — Внешне эти твари больше похожи на опарышей.
— Ага, из-за слизи, — кивнул тот. — Ты же Лисса, дочь Хогга? — и посмотрел на меня полными любопытства глазами.
— А ты Лаки?
— Аха, — ответил ребёнок.
— Ты очень смелый, раз не боишься здесь работать, — похвалила его я.
— Мама одна уже не справляется, а младших кормить надо, потому, как только мне исполнилось восемь, я тут же напросился с ней.
— А как же отец?
— Нет его, сгинул в шахтах, когда добывал кристаллы. Ушёл утром и так и не вернулся, — мальчик едва слышно шмыгнул носом, но быстро взял себя в руки и продолжил, — отныне я за него, — и гордо округлил тощую грудь, хотел было что-то добавить, но окрик Жока его остановил:
— Нечего чесать языками, времени мало, успеть надо много, иначе день не зачтётся! Вы же не хотите получить плетей или завтра остаться без обеда?
Народ мигом активизировался. И я тоже, перехватив щётку, зачесала гадину сильнее, та даже не дёрнулась, продолжая вяло жевать остатки зеленовато-коричневого мха.
Щётка двигалась вверх-вниз, монотонно вжих-ших-вших-ших.
Слизняк постепенно смещался вправо, мы следом за ним.
— Лисса, надо его перевернуть, — когда мы почти закончили, озадачил меня Лаки.
— Что? — не врубилась я.
— Просто встань вот сюда и повторяй за мной, толкай, — и навалился на жирное тело, я, чуточку поглядев за процессом, присоединилась. Начали толкать, и тут опарыш зашипел — ему явно не понравилось наше к нему бесцеремонное отношение: тварь приподняла голову и оглянулась на нас, из его беззубой пасти на меня дохнуло отвратительным смрадом. — Не бойся, не укусит, — попытался успокоить меня малой, но у него слабо вышло. — Просто поторопись, их брюхо тоже надо почесать.
Я навалилась со всей дури, и мы-таки перевернули гада. Тот мигом заткнулся и вообще казался подохшим: тело обмякло, голова с шумом хлопнулась на землю.
— Мне ничего такого не рассказывали, — шепнула я напарнику, тот, перехватив щётку, стал счищать грязь, за плотным слоем которой виднелась голубоватая полоса на «животе» слизня.
— Ну так это ж детали, они всё равно не кусаются, — пожал плечами мальчик. Я же присоединилась к нему и стала помогать.
— Он, случайно, не помер?
— Нет, живой, просто, когда его резко дёрнули, он обмяк, притворившись дохлым, потому что боится, что его хотят съесть, — в звонком голосе Лаки слышались весёлые нотки.
— Хитрые в той же степени, насколько мерзкие, — я тоже улыбнулась и продолжила работать.
Некоторое время спустя мы толкнули тушу ещё раз, перевернули, и червь ожил, деловито зашуршав мхом. Закончив с ним, взялись за следующего. Чистить гадов завершили практически одновременно с уборкой навоза, мужчины все отходы перекинули за ограду.
И вот мы буквально выползли из загона, кто-то сел прямо на землю, чтобы перевести дух и
