Моя ходячая (не)приятность (СИ) - Чудная Алиса

Алиса Чудная

Моя ходячая (не)приятность

1

— Козлина, — бормочу я под нос, глядя на памятку пассажира, которая пришпилена к креслу впереди. — И сволочь. Да, именно сволочь.

За небольшим овальным окошком самолета проплывают пушистые облака. Изредка, сквозь них можно увидеть землю с тонкой, прерывающейся и почти незаметной паутинкой дорог. А ведь это города… Большие города, которые отсюда видны как на ладони — маленькими, запутанными хитросплетениями улиц и местами блестящими крышами домов.

— И тварь, — продолжаю я бормотать, не замечая, как на меня косится сосед, неудобно ерзая на сиденье.

Хочется взвыть, подобно реактивным двигателям самолета на взлете, чтобы тем самым приглушить отчаянно стонущую душу. Душу, которую предали. Душу, в которую плюнули.

Еще вчера я была счастливой невестой, которая должна была сегодня проснуться женой…

Проснулась… С тяжелым сердцем, которое хочется вырвать из груди, чтобы не болело, чтобы не страдало.

С силой откидываю голову назад, пребольно ударяясь головой о спинку сидения. Да так, что зубы невольно клацают друг о друга, громким звуком еще больше пугая моего соседа. Смотрю, как он почти в панике перебирается на другое кресло, что ближе к проходу и зло усмехаюсь. Даже ты, соседушка, меня предал. Вон, сбежал подальше, в страхе, что я тебя сейчас, как минимум, покусаю.

— Нет, все же козел, — выдыхаю я устало, закрывая глаза.

Если не вдаваться в подробности — меня бросил жених. В день свадьбы. Прямо у порога дворца бракосочетания. На глазах у гостей, у друзей, у родителей и несостоявшихся свекров. Подошел и бросил. Колко швырнул в лицо слова о том, что полюбил мою подругу. Мою, мать его, подругу. И та стояла рядом, сосредоточенно накручивая белокурый локон волос на палец и смущенно улыбалась, хлопая своими ресницами. Смотрела на меня виновато, вместо того чтобы вмазать этому козлу по роже. Значит, влюбилась тоже…

А я вот в тот момент поняла, что не люблю этого урода. Поняла, что была слепа, глупа, наивна. И как же мне стало легче, глядя на лепестки цветов из свадебного букета, которые отскакивали от его головы и медленно, словно в каком-то дурацком сне, опускались на землю…

Крики родственников смешивались с шумом в ушах, порождая какофонию звуков, но это было неважно. Главное, моя ярость нашла выход наружу, и отравляла собой всех вокруг, минуя меня.

А сегодня вот я лечу в Италию, желая поскорее забыть прошлое, как страшный сон. И горько усмехаюсь, ведь лечу в свое свадебное путешествие, правда, в одиночестве.

2

Я почти засыпаю, когда нежный, практически невесомый голос борт-проводника объявляет о приближающейся посадке и просит пристегнуть ремни безопасности. Наконец-то, я уж думала, что никогда не долетим.

Тут же пугаюсь этой мысли — как бы не сглазить. Не то, чтобы я суеверна, однако события последних дней как бы напоминают о том, что лучше перестраховаться и поплевать через левое плечо. Именно это я и делаю. Правда, по голове стучит себя сосед, явно намекая, что у меня не все дома и что-то лопочет под нос на незнакомом мне языке.

Эта ситуация забавляет меня настолько, что я еще долго улыбаюсь, пока скорый поезд, выполняющий роль трансфера, везет меня в здание аэропорта, откуда я должна забрать багаж.

Кто бы мог подумать, что я окажусь здесь, в Риме, в этом чистом, светлом городе любви и страсти, совершенно одна? Да никто!

У транспортерной ленты, которая медленно вращается, доставляя чемоданы своим законным владельцам, я стою уже полчаса, и до сих пор нет даже намека на мой багаж. Остальные пассажиры почти разбрелись, на ленте сиротливо крутятся два чемодана… Но ни один из них, увы, не мой…

Жду еще полчаса, пока не начинают подтягиваться люди следующего рейса, а после иду в сторону справочного окошка. Тут-то и вспоминаю, что по-итальянски я ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Впрочем, мои познания в английском тоже далеко не такие радужные и их хватает лишь на «Хэллоу, май нэйм из Кэт!».

Возле справочной стойки мнусь, не зная, как объяснить свою проблему, пока мне на помощь не приходит пожилой мужчина. Рассказав ему все подробно, выдыхаю, когда он наклоняется к улыбчивой девушке по ту сторону стойки. Он бегло объясняет сотруднице аэропорта ситуацию, а после, повернувшись ко мне, радостно выдает:

— Ваш багаж улетел!

— Как улетел? — не понимаю я, что это значит. Может, он хотел что-то другое сказать, но неправильно подобрал слова?

— Улетел. Самолет. Понимаете? — еще шире улыбается он.

— Понимаете, — растерянно отвечаю я, хлопая глазами. — Простите, но куда он улетел, если я не улетела?

Он поворачивается к сотруднице и что-то спрашивает. Та отвечает, улыбаясь во все свои белоснежные зубы.

— Франкфурт. Дойч. Понимаете? — на его лице столько радости, что я едва сдерживаюсь от того, чтобы стукнуть этого милого дядечку.

Он же не виноват в том, что единственный раз, когда я решилась сесть в самолет и улететь подальше от проблем и разочарований, которые мне подготовила жизнь, я оказалась в такой тупой ситуации, что врагу не пожелаешь. Ну а моему багажу можно только позавидовать — он хоть Европу повидает, пока я буду ждать его в Риме.

Я не сразу понимаю, о чем меня спрашивает мужчина, а когда наконец доходит, то я быстро пишу на листке цифры телефона, название отеля, в котором проведу ближайшие две недели, номер билета и рейс самолета, подписываюсь и протягиваю сотруднице аэропорта.

С дядечкой прощаюсь у выхода на площадь, где мне предстоит следующий квест — найти автобус, на который заранее куплены билеты и который отвезет меня к вокзалу Термини, неподалеку от которого расположен мой отель. И впервые ловлю себя на мысли, что будь я с Даней, такого бы не произошло. А если бы и случилось, то Данька быстро бы нашел способ все разрулить.

А впрочем, к черту этого козла! Я в Риме, в Риме!!! В городе жарких мужчин и страстных ночей. Разве не найду себе здесь лекарство для души? Три ха-ха! Еще как найду!

А Даня пусть сидит со своей Настькой — гадюкой подколодной и кусает локти, понимая, какое счастье он потерял!

3

Иду вдоль площади, внимательно рассматривая надписи фирм на автобусах, и когда наконец нахожу свой — бросаюсь бегом, чтобы успеть в него сесть. Возле двери мнется проверяющий, которому я показываю распечатанный на бумаге билет. Вопросительно смотрит на меня, видимо, не понимая, почему я без багажа, а я лишь бормочу про то, что он улетел и для наглядности расставляю руки в стороны, изображая из себя самолет.

М-да, Кэт, это у тебя крыша улетела, а вместе с ней и кукуха.

Однако ему достаточно моих объяснений, и он сторонится, чтобы пропустить меня внутрь. Свободное местечко есть в самом конце, на него и плюхаюсь. По времени, заявленном в билете, у меня есть целый час, значит можно прикрыть глаза и помечать о чем-то своем. Главное, внимательно слушать название остановок, чтобы не пропустить свою.

Закрыв глаза, я представляю, как приезжаю на привокзальную площадь, и по пути в отель встречаю свою судьбу… И тут же вздрагиваю, понимая, что пока еще не готова. Приключения — только за, а вот что-то большее — не то, во что мне стоит сейчас встревать.

Открываю глаза, когда меня кто-то трясет за плечо. Первые секунды непонимание — где я, кто это, и что я тут делаю… А после подскакиваю, как заведенная. Неужели я уснула?

— Термини? — ошалело оглядываюсь по сторонам.

— Термини, Термини, — кивает водитель головой, словно китайский болванчик.

— Спасибо!

Подхватив сумку, вылетаю наружу, едва не спотыкаясь о собственные ноги. Этого еще не хватало — носом землю вспахать и весь отпуск провести в номере отеля, стесняясь показаться на улице с синим лицом. Двери автобуса закрываются, и он отъезжает, оставляя меня посреди безлюдной улицы.