Пункт назначения 1978 - Виктор Громов
Настроение сразу испортилось. Думать о Вике не хотелось вовсе, но она настойчиво пролезала в мое сознание. «Ничего, – решил я, – это ненадолго. Скоро мы уедем, и в моей жизни будет куча таких Вик». Уж я-то знал об этом доподлинно. А об этой забыть мне будет куда проще, чем в первый раз. Тогда я был ослеплен ею. Сейчас… Сейчас это просто ностальгия, гормоны и нереализованное желание. Ничего более.
Я повернулся к валенкам спиной и впал в нирвану. С другой стороны было все, о чем я с теплом вспоминал последние годы: сок, разлитый в стеклянные конусы, полная витрина конфет, по большей части карамели и ириса, большие бублики посыпанные маком и даже обожаемые мной калорийные булки.
Не хватало только тархуна, эклеров и того самого советского мороженого. Но мне было не до капризов. И всего, что предстало передо мной, оказалось вполне достаточно. Настроение незаметно перемахнуло через отметку «отлично» и зашкалило где-то в районе «превосходно».
Я сунул руку в карман и… вернулся с небес на землю. Там жалко бултыхались две последние монеты – полтинник и пятак. А с таким богатством, ясное дело, особо не разбежишься.
Пришлось подавить в себе все нескромные желания и идти выбирать что-то одно, на что денег точно хватит.
* * *Сельпо я покинул умиротворенным. Жалких пятидесяти пяти копеек вполне хватило на две калорийки и триста грамм карамели «Снежок». В моем кармане одиноко болталась заветная двушка.
Меня так и подмывало вернуться обратно, пройти через рынок, найти эту чертову цыганку и вручить ей монетку со словами: «Вот, держите, специально для вас разменял!» Мне ярко представлялось ее вытянувшееся лицо. Ее поджатые губы…
Но это все были лишь глупые мечты. В жизни наверняка бы получилось иначе. Я поудобнее перекинул в руках свои покупки и отправился туда, куда чуть раньше прогремел автобус. Мне тоже надо было в сторону порта.
Этот путь оказался немногим длиннее первого, короткого. Зато куда спокойнее. Здесь ручей был вполне цивильно пропущен под дорогой сквозь метровую бетонную трубу. Здесь никому не было до меня дела. Здесь не надо было лезть в овраг.
Во дворе опять сидели мужики и на оттертом от следов вороньего пребывания столе рубились в домино. На этот раз просто с пивом и воблой, без самогона. Мне они обрадовались, как родному. Признали.
– Что, парень, – выдал главный балагур, – библиотеку нашел?
Остальные заржали.
– Так вы ж не показали! – бодро парировал я. – Пока ищу. Как найду, непременно расскажу.
Ответ мой понравился.
– Ну ты зубаст, – одобрительно крякнул шутник, – палец в рот не клади.
Я пожал плечами. Эх, мужики, знали бы вы, как мне сейчас хотелось посидеть здесь, рядом с вами. Хлебнуть пивка, закурить сигаретку, сыграть партейку-другую…
Но, чтоб его, этому телу всего несколько дней назад исполнилось шестнадцать. Вряд ли кто-то из вас оценит мой порыв. А вот неприятности мне точно будут гарантированы – скандал с матерью и недовольство отца. Вы же непременно настучите. А оно мне надо?
И я мысленно посетовал: «Ничего, Олег, придется учиться заново быть пацаном. Придется вести себя соответственно возрасту. И радуйся, что тебе не десять!» От последней мысли слегка поплохело. Шестнадцать было куда лучше. А если вспомнить про школу… Ёпть, только этого мне не хватало. Школа! Что я там буду делать? Я ж почти ничего не помню! Мать вашу за ногу, вот это я попал!
– Парень, ты чего! – Раздалось взволнованное.
Вопрос вернул меня в реальность. Оказалось, за размышлениями я дошел до подъезда и замер там прямо на пороге.
– Ничего.
– Ты это, – мужики поняли меня по-своему, – не стесняйся. Сумки можешь прямо тут бросить. Никто не тронет. Мы присмотрим. И дуй себе…
Мне указали в сторону сортира.
На этот раз я поблагодарил совершенно искренне. Отлить мне сейчас точно не помешало бы. А школа… Об этом можно подумать и позже. Сначала Ирка. Все остальное ждет.
* * *Из-за двери доносилось нетленное:
Что за дети нынче, право, Никакой на них управы, Мы своё здоровье тратим, Но на это наплевать им. Такая-сякая сбежала из дворца, Такая-сякая расстроила отца.Ирка опять смотрела мультики и подпевала страдающему королю в голос. Значит, она дома, в безопасности. От сердца отлегло.
Дверь открыл отец. Перехватил у меня провизию и распорядился:
– Разувайся, переодевайся и дуй на кухню. Чай будем пить. Мать таких оладий напекла!
Он сделал жест, который во все времена означал одно – вах, восторг, супер! И я подумал, что зря напоследок накупил всякой фигни. Надо было на последний рубль взять сгущенки. В сельпо она, вроде, была. Но, после драки кулаками не машут. Что сделано, то сделано.
Я скинул кеды и пошел переодеваться.
В гостиной Ирки не было. Телевизор стоял отключенный, с темным экраном. Песня доносилась из нашей спальни. Интересно, откуда там взяться музыке? Я с любопытством заглянул.
Сестренка отплясывала посреди комнаты затейливый танец. То кружилась, то кланялась, то приседала, пытаясь изобразить книксен. Я невольно фыркнул. Делала Ирка все это довольно неуклюже, путаясь в тощих ногах и руках.
Если вырастет, она точно станет красавицей. Длинноногой, стройной. А пока это был гадкий утенок – долговязое, угловатое чучело. Я сам себя одернул: «Не если, а когда!» Для меня вопрос ее спасения был решенным. Я жизнь отдал ради этого.
Музыка лилась из старенькой советской радиолы, стоящей у
